Подмененный

– Я помню папу. Вечеринку… Помню, как проснулся посреди ночи.

– Хм… Хорошо, Питер, а теперь послушай. Ты прошел через то, что на медицинском языке называется инджентисизацией. В результате твое тело стало соответствовать твоему генотипу. Видишь ли, хотя ты и выглядел как подлинный homo sapiens sapiens, на самом деле ты являешься homo sapiens ingentis– Он неуверенно улыбнулся, но Питер по-прежнему молчал и пристально смотрел на него. В том, о чем говорил доктор, разобраться было невозможно.

– Инджентис? – наконец вымолвил подросток. Доктор сложил руки на груди и после недолгой паузы ответил:

– Это, так сказать, общий термин. Медицинский… Дело в том, что ты, Питер, являешься троллем[1 - Тролль – в германо-скандинавской мифологии великан. Тролли обитают в глубине гор, где хранят свои сокровища. Они уродливы, сильны и глупы. Как правило, вредят людям, похищают скот, занимаются людоедством.]. Тебе это слово о чем-нибудь говорит?

Мальчик задумался, и скоро в его воображении запестрели картинки. Огромного роста люди, серые и зеленые, с ужасающей величины зубами и огромными красными глазами… Питер кивнул.

– Ты что-нибудь слышал о неопознанных генетических объектах?

– Они нападали на людей. Еще до того, как я появился на свет… – неуверенно ответил Питер.

– Все верно. – Доктор задумчиво кивнул. – НГО появились еще до того, как североамериканские индейцы начали использовать магические обряды для того, чтобы изгнать белое население из западных штатов США. Хотя… Эти земли давным-давно были предоставлены им для обитания. Но индейцы с помощью шаманов решили избавиться от всех чужаков. Они пользовались магией. Это, конечно, не очень удачное слово… В нем есть привкус какой-то вульгарной мистики… но более точного термина пока не придумали. Еще до этих событий ученые стали замечать, что у нормальных родителей иногда рождается странное потомство. Обычные дети начинали превращаться в какие-то загадочные существа. Некоторые становились коротышками и раздавались вширь; другие, наоборот, вытягивались и утончались, а потом у них начинали отрастать длинные уши. В простонародье их стали называть гномами[2 - Гномы – в низшей мифологии народов Европы маленькие антропоморфные существа, обитающие под землей, в горах, в лесу. Ростом они с ребенка, а иногда – с палец, наделены сверхъестественной силой; носят длинные бороды. В некоторых сказках говорится, что у них козлиные ноги или гусиные лапы] да эльфами[3 - Эльфы – в низшей мифологии германских народов духи.], словно они явились из сказок… Этакие живые воплощения легендарных существ… Конечно, на самом деле эти непонятные, так сказать, создания никакого отношения к сказочным существам не имели. Эти чудища просто взяли себе имена знакомых с детства героев. Все они, конечно же, являлись Homo sapiens, только относились к какому-то новому подвиду. Тех, кого народ называл гномами, ученые обозначали как homo sapiens pumillonis, а тех, кого считали эльфами, – homo sapiens nobilis.

Что-то смутно промелькнуло в сознании Питера. Где-то он уже слышал об этом.

– Точно! – через секунду продолжил он. – Там еще были homo sapiens robustus и homo sapiens ingentis.

– Да. – Доктор облегченно вздохнул и стер со лба мелкие капельки пота. – И все они являются людьми. Хотя в средствах массовой информации их окрестили металюдьми. В просторечье – метахомиками.

Питер удивленно вскинул брови.

– А зачем такие названия?

Доктор повысил голос:

– Что ты имеешь в виду?

– Ну, почему не «эльфы», не «гномы»?

– Потому что они ни эльфы, ни гномы! Подобных созданий не существует!… Это не более чем вымысел!

Волнение, охватившее доктора, передалось Питеру. Он ясно воспринимал слова собеседника, вдумывался в аргументы и доказательства, которыми тот беспрестанно сыпал, но сосредоточиться, все взвесить и обстоятельно обдумать почему-то не мог. В голове стоял какой-то туман, все путалось. Растерянность отразилась на лице подростка. Доктор неожиданно улыбнулся.

– Такие дела, брат. Понимаешь, так сказать… Скоро ты сам во всем разберешься. Понятно, что сейчас у тебя сплошная мешанина в голове. Когда твое тело проходило период трансформации, значительные изменения произошли и с твоим мозгом. Мозг тоже должен себя перестроить, и во время этого процесса ты можешь потерять кое-что из прежнего запаса знаний. Потому что память… э-э… воспоминания хранятся как бы в виде файлов. Впечатления дробятся на какие-то мелкие единицы-модули и укладываются в особые ячейки. Когда идет перестройка мозга, некоторые мелкие зернышки-воспоминания не могут найти себе места. Для них не остается ячеек. Вот они и мечутся… Так что кое-что тебе придется выучить заново. Ну ничего… Ты с этим справишься. Так сказать…

Питер молча смотрел в потолок.

– Подождите… из этого следует, что я – sapiens ingentis? – неожиданно громко спросил он.

Мурашки побежали по коже. Только теперь до него дошло, о чем говорил ему доктор. Точнее, все впечатления последнего дня сложились вместе – и внутри обозначилась такая пустота, такой провал… На Питера дохнуло леденящим ужасом.

– Да… – устало подтвердил доктор. – Но ты не должен этого бояться. Самое главное, что ты должен постоянно удерживать в памяти, это то, что ты – человек, Питер. Ты не должен забывать об этом, потому что именно на этом пунктике ломается большинство людей, оказавшихся в твоем положении. В наши дни такое происходит редко. После 2021 года случайных появлений НГ-объектов не зафиксировано. В последние два десятилетия у людей рождается обычное б смысле генотипа потомство. И все же такое бывает… Существа, подобные тебе, долгое время живут как вполне обычные люди, потом неожиданно их фенотип меняется… Многие думают, что они становятся какими-то ужасными созданиями, нелюдью, так сказать… Чужаками… Так вот, это неправда. Они – люди. И ты человек, Питер! – Доктор обеспокоенно посмотрел подростку в глаза. Того бил озноб.

– Но я чувствую, что не похож на других, – почти неслышно пробормотал он. – Я – иной… И моя голова… Она какая-то не такая…

– Да. Есть кое-какие отличия…

– И все кругом красное, все как будто полыхает… Доктор отвел глаза и кивнул:

– Твои глаза теперь видят по-другому. Мои, например, чувствительны только к видимой области спектра. Твои способны воспринимать еще и инфракрасные лучи. Ты прямо-таки осязаешь потоки тепловой энергии! В дополнение к привычной тебе картине окружающего мира еще воспринимаешь и колебания температур! Этакий красный светофильтр появляется местами… – Доктор помолчал, покрутил в руках тонкий красный проводок, потом продолжил: – Сначала это кажется необычным, но вскоре ты поймешь, что это здорово, и научишься использовать это качество!…

Мысли по-прежнему путались. Вдруг Питер вспомнил, с каким страхом на него смотрела медсестра. Теперь ему было ясно, почему в ее глазах был животный ужас!

– Значит, я – тролль? – дрожащими губами спросил он.

– Нет! – Доктор смотрел на него твердо и прямо. – Ты – человек!

– Я ужасен? Уродлив?

– Питер, красота – понятие относительное… Относительное?… Мальчик вспомнил об отце и о его

внезапном желании прогуляться. Вот, даже папочке невмоготу находиться рядом с ним! И вдруг он закричал. Изо всех сил. Завопил во все горло. Попытался вырваться, освободить руки и ноги. Стал отчаянно ворочаться с боку на бок. Кровать не шелохнулась! Тогда он завыл – жутко, пронзительно. Что случилось с его головой? Что случилось с его телом? Он выл от нестерпимого желания ощупать себя и убедиться в том, что он не чудовище! Может, он еще похож на человека? Ладно, что все вокруг светится красным… Это пустяки… А вот есть ли у него нос? Какими стали зубы? Может, зубов теперь вовсе не осталось и изо рта торчат поганые здоровенные клыки? И нос стал крючком?… Какие они, тролли? Он не помнил.

Мальчик зарыдал. Ой, мамочки! Дайте пощупать, что же случилось с головой! Лучше умереть, так будет легче. Честнее, наконец. Зачем ему красный свет, нос крючком, клыки и отвисшие, покрывшиеся мехом уши? Сами носите!…

Доктор суетливо вытащил из кармана шприц для подкожного впрыскивания и подбежал к Питеру. Подросток извернулся, как мог, и попытался укусить доктора за руку. Тот сразу отдернул ее, отскочил и бросился к двери.

– Медсестра! Дежурный!…– завопил он.

Питер почувствовал, что ремень, стягивающий его правую руку, ослаб, и сосредоточил свое внимание на этой руке.

Топот ног в коридоре на какое-то мгновение отвлек его от дела. Вернулся доктор, а с ним два здоровяка санитара. Санитары сразу стали по обе стороны кровати, потом аккуратно и сильно нажали на плечи Питера, но в этот момент ремень, стягивающий правое запястье, лопнул. Подросток, не думая, пихнул одного из санитаров. Удар пришелся тому в живот. Человека приподняло над полом, он перекувырнулся в воздухе и медленно отлетел к стене. Теперь надо разделаться со вторым санитаром. Внутри у Питера все дрожало. Почему-то ему страшно хотелось причинить боль какому-нибудь другому существу! В этот момент что-то кольнуло его в плечо. Он повернулся и увидел, как доктор и второй санитар отпрыгнули к стене.

Питер схватился за ремень, удерживающий левую руку. И замер, пораженный!… Он наконец-таки увидел свою правую руку… Лучше бы было, если бы он никогда не видел этого!…

Рука была как бревно. Или… как бедро взрослого мужчины… Такая же толстая… Кожа серо-зеленая, какого-то гнойного, омерзительного оттенка. Изнутри рука светилась жаром – краснота пробивалась из плоти. По всей коже шли какие-то странные роговые наросты. Но самое главное было не это! Рука неимоверно вытянулась, и оканчивалась она длинными пальцами с острыми когтями!…

Питер ошарашенно посмотрел на свое тело. Под простыней тела видно не было, но зато он мог разглядеть, что росту в нем теперь было метра три! Не меньше!…

Питер слова вымолвить не мог – так и сидел, уставившись в простыню. Потом в глазах помутнело, поплыли какие-то темные пятна.

Подросток опять посмотрел на свою правую руку. Поднес ее к самому лицу и принялся разглядывать с таким видом, словно никак не мог поверить, что это на самом деле принадлежит ему…

Затем на него навалились сумерки, в глазах поплыли тени, и он провалился в забытье…

2

Ему снилось, что он вернулся домой. Бродит по комнатам, пытается что-то вспомнить, окидывает взглядом знакомые вещи. Силится, силится…

Боль подступила внезапно – откуда-то изнутри. То ли в брюшной полости, то ли в груди, а может, сразу везде взбухло что-то острое, режущее. Он попытался проснуться. Это поганое «что-то», поселившееся внутри него, пыталось вырваться на свет и отчаянно раздирало внутренности. Словно тысячи мелких коготков рвали тело… Боль была невыносима.

А потом еще озноб навалился, и кожа покрылась пупырышками. У него было такое впечатление, словно в разгар зимы кто-то распахнул настежь окно и комната вымерзала на глазах. Мысли метались и путались. Что же это, а? На вечеринку он попал в конце лета, тогда была самая жара… И эта боль!…

Простыня набухла от пота. Боль не прекращалась. Какая-то жуть спазмом сдавила горло. Он больше не мог оставаться в постели.

– Папочка? – слабым голосом позвал Питер. Ему хотелось крикнуть во всю мочь, завопить так, чтобы стены задрожали, но голос сел. – Папочка? – еще раз жалобно пискнул он.