Никогда не говори мне «нет». Книга 4

– Правда?

Он так рад моему признанию, как будто сомневался, что такой парень, как он, может кому-то не нравиться.

– Знаешь, ты мне показалась сначала такой холодной, недоступной, отчуждённой. Страшно было к тебе подходить.

Ну, ничего себе! Неужели моя внешность настолько обманчива, а мой трепет он воспринял как недоступность? Впрочем, это и к лучшему. Парням вредно знать, что на самом деле думают о них девушки. Я не развенчиваю миф о себе, а самодовольно улыбаюсь.

– А тут ещё о тебе рассказали такое… – продолжает он.

– Ты что, собирал обо мне сведения? – возмущаюсь я.

– Нет, не специально. Когда ждал тебя в коридоре, ко мне подошли парни из твоей группы, и предупредили, что вообще-то ты строишь из себя недотрогу. А если я попытаюсь тебя поцеловать, можешь так двинуть по… в общем, двинуть, что мало не покажется.

Я хихикаю. Легенды о моём остром язычке и не менее острых коленках несколько преувеличены, но они играют хорошую службу, когда нужно избежать неприятных приставаний.

– Всё, что обо мне говорят, тебя не касается. Ты ведь не такой бесцеремонный грубиян, как Серёга, и не подкарауливал меня в арке, как Матвей, который и получил по яйцам за то, что напугал меня и хотел… хотел…

– Хочешь, я поговорю с ним? – нахмурившись, спрашивает Рустам, – Покажи только, кто тебя обижает!

– Нет, не нужно! Это было давно, сейчас меня никто не обижает. Пусть только попробуют!

Я вообще не могу представить интеллигентного утончённого Рустама в драке с верзилой Матвеем или общающегося с нагловатым Сергеем, у которого через каждое слово обязателен мат. Нет, только не это! Но что представить мне ещё труднее, так это то, что у Рустама нет девушки, и он выбрал меня. Особенно когда увидела, какая девушка у него была!

Мы договорились встретиться с ним после занятий во дворе универа у главного входа. Выйдя на ступеньки, я привычно окидываю взглядом площадку, отыскивая Рустама, и замечаю его рядом с высокой блондинкой. Они почти одного роста. Она выглядит так… так, как всегда мечтала выглядеть я.

Заметила: человеку всегда хочется иметь то, что ему не дано. Вот и я тем же грешу. Я невысокая – так, чуть выше среднего роста. У меня нет модных пепельно-белых длинных волос. Мои волосы тёмно-русые, какие-то неопределённые – не чёрные и не светлые. Да, они густые и блестящие, они послушно укладываются в любую причёску, но это и все их достоинства. А фигура у меня совсем не модельная: грудь третьего размера, широкие бёдра, хорошо хоть талия тонкая – песочные часы – я где-то вычитала, это так называется. Глаза у меня тоже неопределённые, кто-то говорит – они у меня необычные, фиалковые, а кто-то считает, что странные – фиолетовые. Я вообще не встречала людей с похожим цветом глаз, и упрямо доказываю всем сомневающимся, что они у меня тёмно-синие. Вот бы они были такими же небесно-голубыми, как у той блондинки!

Что-то я размечталась, застыв в нескольких шагах от Рустама и его собеседницы. И совсем не ревную. Несмотря на сногсшибательную привлекательность, блондинка Рустама совсем не привлекает. Напротив, по выражению его лица понимаю: она его злит, если не бесит. Он не знает, как от неё отвязаться, постоянно сбрасывая её руку, когда она в порыве пытается коснуться его плеча.

Я подхожу ближе, Рустам замечает меня, улыбается и, не дослушав девушку, резко отворачивается. Схватив меня за руку, быстро идёт от неё.

– Рустам, не беги так, я не успеваю. У меня же каблуки! – пытаюсь остановить его.

Он резко тормозит, проводит руками по волосам, откидывая назад. Это нервный, импульсивный жест, волосы у него и так лежат послушными волнами, словно только что из салона красоты.

– Прости, мой цветочек. Эта б… нехорошая девушка вывела меня из себя.

– А кто она такая? Твоя знакомая?

– Можно сказать, моя бывшая девушка.

– И что она хотела?

– Остаться настоящей.

– Но ты против? Почему? Она такая красивая, – в моём голосе сомнение.

– При чём здесь красота! У женщины должен быть один мужчина! Зачем смотреть на других! А эта недостойна даже называться женщиной! Она просто б**дь!

В его голосе столько злости, столько едва сдерживаемой ярости, что я невольно отступаю назад. Он, видимо, замечает страх в моих глазах. Сдержанно улыбается, протягивает мне руку:

– Забудем о ней. Зачем мне Наташа, если у меня есть ты!

От этих слов светлеет на душе. Я порываюсь его обнять, но он легонько задерживает меня на полпути, берет за руку и ведёт по дорожке.

– Никогда не делай так больше, – тихо говорит он, наклонившись ко мне, – Наши отношения касаются только нас, и не стоит их показывать посторонним.

Я смущаюсь. Мой порыв обнять его был первым в моей жизни. И такая отповедь! Понимаю, что за месяц общения, о нём, как о личности, я мало что узнала, а сегодня сразу два открытия. Он хронически не переносит измену и не любит показывать свои чувства посторонним. Восточный мужчина, что тут скажешь! Я рада, что узнала об этих его особенностях. Меня они не беспокоят. Я не собираюсь ему изменять, и мне тоже не нравятся поцелуи-обнималки на публику.

Вот только остаться наедине бедным студентам практически не удаётся. Рустам живёт в общежитии ещё с тремя ребятами в комнате, поэтому у него мы почти не имеем возможности уединиться. У меня легче: понимающая Светка иногда предупреждает, что на час-другой задержится, и мы можем посидеть в комнате. Мы этим с удовольствием пользуемся, но дальше поцелуев до боли в губах не идёт. Я не проявляю инициативу и не форсирую события. Если он так хочет, значит, так тому и быть. Главное, чувствую себя любимой.

А потом наступают новогодние праздники. Я, как всегда, еду домой, к тётке, а Рустам остаётся в общежитии. Говорит, что родители живут далеко и лететь к ним на несколько дней – роскошь. Мы созваниваемся каждый день. Второго января он говорит, что скучает, что жить без меня не может, что хочет увидеть.

– Если хочешь, я сейчас приеду, – проговариваю в трубку, молюсь, чтобы его слова были искренними.

– Хочу.

Не вдаваясь в объяснения, я говорю тёте Вале, что мне нужно ехать, и отправляюсь на автовокзал. Тётка не очень-то и расстроилась моим скорым отъездом, у неё без меня забот хватает. Тётя Валя – родная сестра моей матери. Когда родители погибли в автомобильной аварии, она сказала, что не позволит, чтобы её трёхлетняя племянница воспитывалась в детском доме, и оформила опекунство, несмотря на то, что у неё своих трое детей, и муж – алкоголик. Он умер через пять лет. С тех пор моя мужественная тётка сама тянула на себе детей, как могла. Я всегда знала и чувствовала, что неродная, хотя меня не обижали и не выделяли особо. Но тётка часто повторяла, что я должна вырасти и устраивать свою судьбу сама. Больше всего она боялась, что выйду замуж и приведу мужа и своих детей в её маленький деревенский домик, как сделала старшая дочь. Вышла замуж за такого же лентяя и пьяницу, каким был её отец, родила двоих детей, разошлась. И теперь в доме у тёти Вали жила моя старшая сестра с двумя сыновьями-погодками, средняя сестра – девка на выданье, и младший брат – подросток. Мне в этом доме, естественно, места не находилось. Да не очень-то хотелось искать, и я без тётки понимала, что должна дальше сама устраивать свою судьбу. Была очень благодарна тёте Вале хотя бы за то, что дала мне возможность хорошо выучиться в школе и поступить в университет на бюджетное отделение. «Иди на финансово-экономический, – наставляла тётка, – Будешь ближе к деньгам, не пропадёшь! Бухгалтеры везде нужны!» Благодарна за то, что всю мою пенсию до копейки она тратила на меня, не позволяя выглядеть «бедной сироткой». Я мечтала, что выучусь, устроюсь на работу в городе, и ни за что не вернусь в наш убогий посёлок. И вот в мои мечты внезапно врывается черноглазый красавец с обаятельной улыбкой. И учёба, работа, и устройство в городе отходят на второй план.

Он встречает меня на автовокзале. Как всегда, улыбчив и сдержан. Берет мою сумку в одну руку, другой подхватывает под локоть. Так хочется прыгнуть ему на шею, как показывают в романтических фильмах, но я его уже знаю, держу себя в руках.

– Какая тяжёлая сумка! Что ты везёшь?

– Тётка деревенских деликатесов наложила. Сегодня будем пировать, – сообщаю я.

– Поедем ко мне. В моём блоке никого нет, все на каникулы разъехались.

– В моём, наверное, тоже никого нет. Светка до четырнадцатого дома будет.

– Так у нас жилплощадь на выбор! – шутит Рустам.

Мы решили сначала отнести тяжёлые сумки в мою комнату, а потом пойти к нему. Но в тот день ничего не получилось. Я не успела поставить сумку и раздеться, как очутилась в его объятьях.

– Красавица моя, как я скучал без тебя, как мне было тоскливо и одиноко, словно солнце исчезло из моей жизни, будто луна спряталась за тучи, – горячо шепчет он, прерываясь между поцелуями.

– Я тоже скучала, Рустам, очень, – я со своим экономическим образованием не могу говорить так красиво и витиевато, как он, а мне так хочется выразить всю глубину моих чувств. И, не находя для него слов, я покорно отдаю себя.

– Я хочу, чтобы ты стала моей, слышишь, Даша, только моей!

Он отрывается от меня, смотрит в глаза, удерживая лицо в ладонях.

– Да, – проговариваю я, нервно сглатывая.

– Ты ведь понимаешь, о чём я говорю? Я знаю, у тебя никого не было до меня. Я обещаю быть нежным и чутким, я хочу любить тебя.

Вместо ответа дрожащими руками расстёгиваю кофточку.

Я, любительница женских романов и слезливых мелодрам, примерно представляла, что и как происходит между мужчиной и женщиной. Если обобщить всё, мной прочитанное, увиденное и услышанное от подруг, я должна была ощутить фейерверк восхитительных эмоций.