На пути к социализму. Хозяйственное строительство Советской республики

Даже в небольшом хозяйстве нелегко распределить работу. А тем более в хозяйстве государственном. Нужно точно заранее рассчитать, сколько дров нужно, сколько торфу, угля, сколько для этого понадобится рабочей силы, где ее нужно поднять, куда направить, в какое время. Так нужно рассчитать, чтобы нужная рабочая сила была в нужное время на нужном месте. Для этого постановлением Всероссийского Центрального Исполнительного Комитета созданы на местах уездные и губернские комитеты по трудовой повинности. Над ними в Москве стоит Главный Комитет по трудовой повинности.[14 - Положение о комитетах по всеобщей трудовой повинности – было издано 5 февраля 1920 г. Советом Народных Комиссаров. В силу этого положения в центре был организован Главный Комитет по проведению всеобщей трудовой повинности из 3 лиц с непосредственным подчинением Совету Обороны и с участием представителей от Наркомвнудела, Наркомтруда и Наркомвоена.В задачу Главного Комитета входило, согласно § 4 положения, «согласование составленных хозяйственными органами планов снабжения рабочей силой отдельных отраслей хозяйства в целях привлечения населения к трудовой повинности и правильного распределения наличной рабочей силы» (см. прилож. N 2). На местах были созданы губернские, городские и уездные комитеты с подчинением соответствующим исполкомам. На обязанности комитетов лежало также «использование рабочей силы частей Красной Армии и Флота». Через Совет Обороны комитеты по трудовой повинности могли объявлять трудовые мобилизации. В ведение их входило установление порядка применения различных форм трудовой повинности (гужевая повинность, помощь ж.-д. транспорту по очистке путей от снега, подвоз продовольствия, работа по лесным заготовкам и т. д.).До организации комитетов существовали междуведомственные комиссии по проведению всеобщей трудовой повинности (о них см. примеч. 106, 175, 230). Комитеты были ликвидированы, согласно постановлению ВЦИК и СТО от 24 марта 1921 г., в связи с переходом к новой экономической политике. Все их функции перешли к Наркомтруду, который, в свою очередь, подвергся реорганизации, при чем отделы охраны труда и тарифный отошли к ВЦСПС.] Задача этих комитетов состоит в том, чтобы правильно учитывать потребность рабочей силы для промышленности, транспорта и для местных уездных и губернских нужд и привлекать эту рабочую силу по возможности без ущерба для крестьянского хозяйства.

ТРУДОВЫЕ АРМИИ

К труду привлекаются у нас теперь и армии.

Чтобы отразить насильников и разбойников, мы оказались вынужденными мобилизовать и вооружить многие сотни тысяч рабочих и крестьян. Военные наши задачи еще недоделаны. На юге еще пытается сопротивляться Деникин, еще не освобожден восток Сибири, на Беломорском побережье еще господствуют белогвардейские банды, а главное, на западе Польша и Финляндия не идут пока что на мир, а чужестранные империалисты изо всех сил науськивают их на нас. Правда, военное наше положение стало во сто раз лучше, чем было осенью прошлого года. Английские, американские и французские капиталисты все больше понимают, что свергнуть Советскую власть им не по силам, и хотят мириться с нами, чтобы возобновить торговлю. Если дела пойдут так же дальше, то надо надеяться, что не за горами признание Советской власти и мир, а это даст нам возможность распустить по домам, т.-е. на работу, большую часть Красной Армии. Но сегодня мы этого сделать еще не можем. Как недорубленный лес скоро вырастает, так и недобитый враг оправляется и становится опасен. До полного разгрома белогвардейцев мы вынуждены держать армию под ружьем.

Но есть немало у нас полков, которые свою боевую работу закончили. Они пока что свободны в ожидании того, не отправят ли их на другой фронт. Вот эти-то свободные полки, дивизии, даже целые армии мы теперь привлекаем к работе. Армия у нас рабоче-крестьянская, как и вся страна. Стало быть, дело общее. Рабочий и крестьянин должны быть готовы в любой момент взять винтовку, для того чтобы обороняться от врагов. Солдат должен быть готов в любое время взять топор, пилу или лопату, чтобы помочь рабочим и крестьянам. Боевая армия становится трудовой армией, а завтра, если понадобится, снова станет боевой.

3-я армия, освобождавшая Урал, ныне стала армией труда и содействует возрождению уральского хозяйства. Запасная армия вся поставлена на улучшение Казанской железной дороги, 4-я армия, очистившая Уральскую область от белогвардейщины, ныне работает над проведением железной дороги Александров-Гай-Эмба для вывоза столь необходимой нам нефти, 7-я армия которая обороняла Петроград от банд Юденича, работает ныне над добыванием торфа и сланца.

Везде и всюду наши красноармейцы работают рука об руку с крестьянами и фабрично-заводскими рабочими. Со всех концов мы приступаем к разрешению общей задачи: поднять хозяйство страны.

СКОРО СТАНЕТ ЛУЧШЕ

Ты прав, Иван Андреевич, когда пишешь, что трудно жить в деревне. Не легче сейчас и в городе. Голод, холод, нехватка во всем, эпидемии. И это не только у нас в России. Это во всех странах Европы. Только та разница, что там, за границей, еще господствуют капиталисты и, как черви на падали, жиреют на народной гибели. У нас капиталисты сброшены, и мы уже приступаем к работе по возрождению и оздоровлению нашей страны на новых, социалистических основах. Трудно живется сейчас. Но скоро станет лучше. Сила солому ломит. Велика сила объединенного трудового народа, дружная и единая сила рабоче-крестьянской России.

За два года непрерывных усилий создали мы могущественную Красную Армию, которая разбила самых опасных врагов трудового народа, а ныне добивает их на всех фронтах. Теперь нужно создать трудовую армию, которая охватила бы всю Россию и вовлекла бы в свои ряды всех трудящихся, как одна великая артель, как одна дружная братская семья.

Скоро станет легче. Соберем продовольственный фонд. Сосредоточим на фабриках, на заводах, на железных дорогах нужных людей, дадим заводам и дорогам топливо: уголь, дрова, нефть, торф, сланец. Добудем металлы на Донце и на Урале. Доставим из Туркестана хлопок. Волей рабочих и крестьян придут в движение наши фабрики и заводы, железные дороги. Расцветет промышленность, получит крестьянин продукты, какие ему необходимы, получит сельскохозяйственные орудия. Густой сетью разбросаем школы по всей земле русской. Не должно быть неграмотных, не должно быть темных, невежественных, забитых. Разбросаем по всей нашей земле электрические станции, и светоносный ток потечет по проволоке в каждую русскую деревню и в каждую избу. Долой мрак! Общенародные типографии дадут крестьянину книгу, газету. Наука и искусство будут служить трудящимся, а трудиться будут все. Свара, зависть, жадность постепенно исчезнут, ибо все граждане и гражданки будут обеспечены всем нужным, как дети одной дружной и состоятельной семьи. Дети наши и внуки скажут спасибо своим отцам и дедам.

Вот каков наш путь, дорогой друг, Иван Андреевич. Ради этого стоит и поработать, и претерпеть, и перенести тяжкие лишения. Верь мне: скоро станет лучше. Скоро займется светлый день над великой рабоче-крестьянской Русью.

Преданный тебе друг Л. Троцкий.

Самара – Екатеринбург, 12 февраля 1920 г.

Изд. поезда Предреввоенсовета 1920 г.

II. Милитаризация труда и производства

Л. Троцкий. ХОЗЯЙСТВЕННОЕ ПОЛОЖЕНИЕ РЕСПУБЛИКИ И ОСНОВНЫЕ ЗАДАЧИ ВОССТАНОВЛЕНИЯ ПРОМЫШЛЕННОСТИ

(Доклад на заседании фракции Всероссийского Центрального Совета профессиональных союзов 12 января 1920 г.)[15 - Заседание фракции ВЦСПС 12 января 1920 г. происходило в момент, когда большинство работников ВЦСПС было настроено против методов милитаризации труда и производства.Вот что пишет тов. Троцкий в своей брошюре «На производственный путь» об этом собрании фракции:«Тов. Ленин защищал (на фракции ВЦСПС. Ред.) те взгляды, какие были приняты потом, через две-три недели, на IX съезде (на этом собрании тов. Ленин получил два голоса за себя, а все остальные 60 – 70 товарищей были против него). На IX съезде тов. Ленин вел борьбу против тех взглядов, которые составляли и составляют до сегодняшнего дня особенность фракции ВЦСПС».По поводу разногласий, имевших место во фракции ВЦСПС, тов. Ленин в своей речи на заседании этой фракции заявил следующее:«Кто поднял эту отвратительную ведомственную драчку? Не тов. Троцкий – в его тезисах ничего нет. Полемику подняли т.т. Ломов, Рыков и Ларин. Каждый из них имеет самое высокое звание – члена президиума ВСНХ. У них есть председатель ВСНХ, который имеет столько чинов, что если бы я захотел всех их перечислить, я бы пять минут потерял из своей десятиминутной речи. Поэтому напрасно говорят, что здесь как будто бы проявлена любезность и радушие и несомненный интерес к этому собранию. Интерес проявлен не потому, что выступал тов. Рыков и другие, которые выступали с отвратительной литераторской драчкой. Тов. Троцкий поставил вопрос о новых заданиях, а они преподнесли ведомственную полемику с VII Съездом Советов. Что же мы не знаем, что т.т. Ломов, Рыков и Ларин в своей глупейшей статье не сказали этого прямо. Здесь какой-то оратор говорил: нельзя полемизировать с VII Съездом Советов. VII Съезд Советов сделал ошибку – говорите прямо, поправляйте на собрании, что это ошибка, а не болтайте о централизации и децентрализации. Тов. Рыков говорит, что о централизации и децентрализации нужно говорить потому, что тов. Троцкий не заметил этого. Человек предполагает, что здесь сидят люди настолько отсталые, что они забыли первые строки тех тезисов тов. Троцкого, которые говорят: «экономическое хозяйство предполагает общий план…» и т. д. Умеете вы читать по-русски, любезнейшие Рыков, Ломов и Ларин? Вернемтесь назад, к тому времени, когда вам было 16 лет, и начнемте болтать о централизации и децентрализации. Это – государственная задача членов коллегии, президиума ВСНХ! Это – такой вздор и жалкий хлам, что стыдно и позорно тратить на это время. Спор начался тогда, когда мы говорили, в чем состоят новые задачи: вопрос шел о коллегии и об единоначалии. Что касается коллегиальности и единоначалия, – это очень дешево, если мы будем говорить в собрании рабочих: мы за коллегиальность, а проводить буржуазные принципы. Полемику эту я слышал в Совнаркоме. Это такая глупость, что только в ведомственной драчке можно говорить это. Коллегиальность превращается в болтовню людей, которые сидят в собрании и разговаривают о том, что единоначалие не есть единственный и достойный способ организации. Конечно, нам нужно, чтобы рабочие учились управлять. Конечно, можно и в коллегии научиться. Если не умеют иначе, то пусть остаются в коллегии. Для того, чтобы учиться, не нужно коллегии: берите помощников. Мы будем соединять принцип коллегиальности, только для того, чтобы рабочие научились управлять сами, и принцип единоначалия власти. Коллегия должна быть из 4 – 5 товарищей, у них помощники. Мы будем употреблять иногда коллегиальность, иногда единоначалие. Коллегиальность оставим для тех, кто слабее, хуже, для отсталых, для неразвитых: пускай покалякают, надоест – и не будут говорить. Война дала уменье довести дисциплину до максимума и централизовать десятки и сотни тысяч людей, товарищей, которые гибли, чтобы спасти Советскую Республику. Без этого мы все полетели бы к чорту».]

Товарищи, я, к сожалению, не принимал участия в ваших прошлых прениях по этому важнейшему вопросу. До меня доходили только отголоски этих прений в виде статей в «Экономической Жизни».[16 - Полемика в «Экономической Жизни». – Вокруг тезисов тов. Троцкого о переходе ко всеобщей трудовой повинности от 17 декабря 1919 г. разгорелась дискуссия на страницах «Экономической Жизни». Так как в своих тезисах тов. Троцкий выдвинул проблему организации труда в условиях переходного периода от военного коммунизма к социалистическому обществу, то дискуссия развернулась вокруг вопросов милитаризации труда и методов хозяйственного управления. 3 января появилась статья Гольцмана, где наряду с указанием на «заслугу тов. Троцкого в том, что он указал на больное место, возбудил вопрос, который необходимо было возбудить и т. д.» – в то же время подвергаются критике те приемы, которые предлагает тов. Троцкий для организации труда. «Военно-дисциплинарные методы, – пишет тов. Гольцман, – может быть, хороши, их в некоторых случаях, безусловно, придется применять, но их нужно строго изолировать от хищнических приемов организации хозяйства и организации труда, какие неизбежно сопутствуют всякой военной организации. Невозможно организовать труд чисто аракчеевскими методами; труд, как и все остальные элементы народного хозяйства, требует детального изучения, рациональной организации, словом – вдумчивого к себе отношения». По вопросу о роли профсоюзов тов. Гольцман обвинял тезисы тов. Троцкого в том, что они «являются характерным выражением тех взглядов, что можно организовать народное хозяйство и даже рабочую силу без профсоюзов». Сам Гольцман отводил профсоюзам руководящую «политическую роль» в области организации труда, оставляя за хозяйственными органами «специфически-производственную» деятельность. Гольцман находил, далее, что тезисы тов. Троцкого «заменяют» централизацию экономической жизни – «созданием более или менее самостоятельных хозяйственных очагов».В следующем номере «Экономической Жизни», от 6 января, появилась статья тов. Кутузова под заглавием: «Кое-что о тезисах тов. Троцкого». В этой статье вопросы трудовой повинности связываются с вопросами рабочего снабжения. «Только тогда работа наладится, – пишет тов. Кутузов, – когда нервы рабочих успокоятся, а первый шаг к этому – снабжение забронированным классовым пайком».По вопросу об использовании «спецов» и единичном управлении тот же Кутузов пишет: «Самым решительным образом следует отказаться от мысли ввести систему единоличного управления… Но если тов. Троцкий, говоря об единоличном управлении, думает послать на фабрику или завод спеца, хотя военного, то я полагаю, что еще рано их оставлять одних – они хорошо знакомы не только рабочим, главкам и центрам, но без сомнения и тов. Троцкому не меньше, чем другим».Против «военного характера» трудовой повинности в таком же духе высказывался тов. Рязанов. В его статье от 21 января 1920 г. в «Экономической Жизни», под заглавием «О всеобщей трудовой повинности», мы находим следующее место: «Но если осуществление всеобщей трудовой повинности невозможно без применения мер принудительного характера, то в корне ошибочным является мнение, что это принуждение должно принять форму милитаризации масс работников или подчинения гражданских органов тем или иным военным органам. Вот почему всеобщую трудовую повинность можно проводить лишь в форме гражданской повинности, в форме обязательной трудовой мобилизации, успешность которой обеспечивается не только системой определенных принудительных мер, но и уравнением привлекаемых к труду в деле снабжения продовольствием и оплаты соответствующих категорий рабочих. Всеобщая трудовая повинность даст результаты, если будет снабжение единым классовым пайком».По вопросу о «территориальных промышленных округах» тов. Ногин, в статье «Новые веяния в деле управления промышленностью» (Экономическая Жизнь, 14 января), высказал опасение, что «подчинение производственных округов задачам организации армии означало бы при данных условиях устранение этих привычных кадров рабочих, которые воспитались в течение последних поколений, замену их до известной степени случайными неподготовленными элементами»…Наконец, 24 января, появляются тезисы тов. Милютина об организации управления хозяйственной жизнью. В § 11 этих тезисов говорится, что «базой для управления национализированной промышленностью должно являться коллегиальное начало, ибо только на основе коллегиальности может быть обеспечено участие профсоюзов и рабочих масс в управлении экономической жизнью страны… Единоличное управление, вместо коллегиального, может вводиться только с согласия соответствующего профсоюза в каждом отдельном случае».Вся эта полемика в «Экономической Жизни» была лишь началом той дискуссии, которая затем развернулась на съезде СНХ, во фракции ВЦСПС и на IX съезде партии. Подвергая обстрелу то, что именовалось «военными формами» всеобщей трудовой повинности, оппозиция, которую возглавляли, главным образом, хозяйственники и профессионалисты, выступила против применения трудармий как областных хозяйственных органов (см. прим. 84). (О том, как отнесся к этой полемике тов. Ленин, см. выдержку из его речи, приведенную в прим. 15.)По вопросу об использовании военного аппарата тов. Ленин говорил:«Сейчас есть аппарат, в котором есть возможность принуждения и дисциплины… А чтобы собрать 200 миллионов пудов хлеба, нужен такой аппарат… их (армии) надо со всем аппаратом, со всем коммунистическим авангардом пустить на то, чтобы хлеб собрали и подвезли. Если мы не остановились перед тем, чтобы тысячи людей перестрелять, мы не остановимся и перед этим и спасем этим страну».] Я надеюсь, что не самое лучшее, что вы говорили, было напечатано в «Экономической Жизни», что у вас были очень ценные суждения, потому что эти статьи отнюдь не разрешают этот вопрос. Я заранее прошу прощения, если затрону вопросы, которые для вас ясны и которых вы не обсуждали здесь, и не затрону вопросов, которые вы здесь поднимали.

Основная мысль, из которой я исхожу, состоит в том, что мы можем выбраться на большую дорогу только в том случае, если вопросы хозяйственной жизни станут для наших партийных, профессиональных и советских органов тем, чем в предшествующую эпоху были вопросы военные, т.-е. центральной задачей, центром, вокруг которого сосредоточено все внимание и все усилия. В прошлую эпоху вопросы транспорта, продовольствия и производственные вопросы доходили до Совнаркома в общем порядке. В центральных учреждениях партии они обсуждались в очень редких случаях. Вопросы же военного ведомства не были вопросами одного ведомства, а затрагивали всю партию в целом и в значительной мере также профессиональное движение, ибо, – оглянитесь назад – всякий скажет, что профессиональные союзы жили гораздо больше в ту эпоху для фронта, чем для производства и тем более для собственной организации. Одними лишь ведомственными аппаратами Высовнархоза, Наркомпути, Наркомпрода мы в ближайший период из того положения, в каком оказались, не выберемся. Это положение – и это первое, что нужно установить, – является чрезвычайно тяжким. Теперь оно более тяжкое, чем было наше военное положение в самые трудные моменты, когда Деникин был севернее Орла,[17 - Имеется в виду период нашего наступления на Южном фронте, когда мы, в начале января 1920 г., окончательно отвоевали Донбасс и Криворожский железо-рудный бассейн.] а Юденич подходил к Петрограду и был уже у высот Пулкова.[18 - Юденич у Пулкова. – См. том XVII, часть 2-я, прим. 108 и 109.] В этом отношении создавать какие бы то ни было иллюзии, а тем более эти иллюзии распространять, является величайшим грехом, в котором, к сожалению, некоторые товарищи повинны. Никто не станет обвинять и упрекать Высовнархоз или Наркомпуть, или Наркомпрод в том, что они не сделали больше того, что сделали. Каждое ведомство, конечно, теоретически говоря, могло бы сделать больше, чем сделало, но наши хозяйственные ведомства были в наиболее тяжком положении в предшествующую гражданскую войну, ввиду беспощадной эксплуатации последних ресурсов страны и ее рабочей силы военным ведомством и военным аппаратом. Я в другом докладе на ту же тему говорил о том, что, разумеется, было бы позорным мальчишеством сейчас задним числом обвинять военное ведомство, которое поглотило лучших рабочих, высосало из профессионального движения, из партии все силы, в том, что оно расхищало народное достояние. Мы должны были обороняться и мы оборонялись, и как ни плох был аппарат военного ведомства, сколько бы там ни было хищничества, но благодаря тому, что в этом аппарате в критический период сосредоточились лучшие элементы рабочего класса, мы вышли на большую дорогу и разбили и Колчака, и Юденича, и Деникина. Последние сообщения говорят о том, что Колчак в Сибири – это сообщение точное – захвачен своими собственными войсками, которые действуют рука об руку с нашими повстанцами. В Иркутске захвачен его поезд и т. д. По военной линии дело доделано. Сейчас нужно прежде всего сказать то, что мы говорили себе, когда Колчак переходил через Волгу, что положение близко к окончательной катастрофе. В экономической области тяжесть положения гораздо серьезнее, пути выхода найти гораздо труднее, усилия, которые нужно применить, колоссальнее, чем в военной. И тут, товарищи, у некоторых из нас имеется непростительный, ничем не оправдываемый оптимизм. Тов. Милютин в новогодней статье в «Экономической Жизни» пишет:[19 - Милютин В. – До войны состоял в рядах меньшевистской партии. В начале войны, будучи интернационалистом, примкнул к большевикам. На апрельской конференции 1917 г. был избран в ЦК, после Октября был Наркомом Земледелия. Позднее состоял заместителем председателя ВСНХ, в 1921 г. был Наркомом социального обеспечения. Литератор и экономист, автор книги «Социализм и сельское хозяйство». В период Октябрьского восстания был в числе наркомов, подписавших в ноябре известное заявление в ЦК о выходе из состава правительства. В январе 1920 г. выступал против тезисов тов. Троцкого в «Экономической Жизни».Его статья, о которой идет речь в тексте, давая обзор достижений в области хозяйственной жизни за истекший год, рисует положение в розовых красках. Так, Милютин указывал, что топливный кризис в основном пережит, что дело создания сырьевого запаса для промышленности налаживается, что такие отрасли, как электрическая, металлургическая, металлическая, «работали и будут работать удовлетворительно». Касаясь международного положения, Милютин писал: «хотя и трудно сказать, какое окажет влияние международное положение России на ее развитие, но все же и в этом отношении имеются благоприятные признаки, показывающие, что Советская Россия сможет пойти по намеченному пути».] «В области производства основные виды нашей промышленности и крупнейшие предприятия работали в 1919 году, продолжают работать и будут работать в течение 1920 г. Такие отрасли, как электротехническая, металлургическая, работали и будут работать вполне удовлетворительно. Даже в текстильной промышленности работают в настоящее время и будут работать до 300 крупных фабрик».

Если это нужно было довести до сведения Ллойд-Джорджа, то следовало в запечатанном конверте сообщить это тов. Чичерину, который препроводил бы по адресу; но если это пишется в русских газетах, для русских рабочих, для грамотных граждан вообще, то я считаю, что это ничем не оправдываемый оптимизм, потому что эти сведения разбиваются материалами, помещенными в том же самом номере «Экономической Жизни». Здесь имеются довольно содержательные статьи по топливному снабжению, статья о металлургической промышленности, есть статьи и заметки о состоянии паровозов, – самое наше, так сказать, больное место. Я приведу объективные цифры, две-три, которые сейчас всем нам примелькались, но которые нужно напомнить, чтобы оценить этот оптимизм. Прежде мы пользовались топливом, главным образом, угольным и нефтяным, – уголь и нефть в нашем техническом производстве занимали 3/4 места, а последнюю четверть мы пытались заткнуть либо жалкими ничтожными остатками угля и нефти, либо, главным образом, дровами. Вы знаете, как была выполнена программа обеспечения топливом в прошлом сезоне. Она была выполнена на 67 %. Голодная норма топливного потребления была понижена на 50 %. Это все данные, которые сейчас установлены, напечатаны и т. д. Опять я здесь не буду говорить о чьей-либо вине, – если добираться до вины, то вина, разумеется, в пересечении всех наших бедствий и в значительной мере в слабости всех наших ведомств без исключения. Но имея ту топливную основу, какая понижена на 50 % против жалкой голодной нормы, с устранением Донецкого бассейна и кавказского нефтяного бассейна, совершенно ясно, что нельзя говорить о нормальной работе, или о работе, близкой к нормальной, наших металлургических и текстильных предприятий. Относительно металлургии тот же самый перво-январский номер дает основные данные, говорящие, что Донецкий бассейн был на 76 % поставщиком чугуна. Из 225 миллионов нашего производства 167 миллионов дал в 1915 году Донецкий бассейн, Урал до 20 % – около 50 миллионов. Донецкий бассейн и Урал были от нас оторваны. Теперь Донецкий бассейн и Криворожский район нам возвращены, но это пока что территория, только географическое наименование. Приступить там к работам можно, имея в руках основной аппарат, т.-е. организованную рабочую силу, но пока об этом еще не может быть речи. Сегодня в докладе Высовнархоза в Комиссии по трудовой повинности докладчик не мог даже привести элементарнейших данных о требованиях на рабочую силу, ибо они не знают – и это не их вина, что там творится. Стало быть, какие там перспективы, мы не знаем. Урал был от нас отрезан. Теперь новогодняя статья говорит, что на Урале у нас благоприятные перспективы, сравнительно, конечно, но какими цифрами они измеряются? 25 % для доменного цеха, 33 – 38 % для мартеновского и прокатного цехов, т.-е. для тех, которые могут питаться за счет небольших имеющихся запасов. Чем ближе цех к основному сырью, тем меньше программа, тем уже план его производительности. Общий размах от 1/4 до 1/2. Стало быть, когда мартеновский и прокатный цехи выработают последние остатки запасов, тогда программа сведется к 1/4 старой производительности. Это 1/20 часть от 225 миллионов. Вот что является осязаемой основой нашей металлургической промышленности на ближайшее полугодие и ближайший год.

Основой нашей металлургической промышленности является Гомза.[20 - Гомза. – Государственное объединение машиностроительных заводов. Объединяет такие крупные заводы СССР, как Коломенский, Сормовский, Брянский, Тверской.] К сожалению, я не смог достать, хотя обращался туда, сколько-нибудь вразумительных и точных данных о производительности Гомзы, – отчасти не по вине самого предприятия, а потому, что там была ломка производства, переход на непривычное производство для военного ведомства и пр., – но в общем, если производительность 1916 года принять за 100 единиц, то в 1918 году главные заводы давали: Сормовский 37,9, Коломенский 14,3, Мытищенский 34 и Тащинский 75. Стало быть, в 1918 г. производительность пала в среднем до 30 %. По официальной нашей статистике в том же году были заводы, производительность которых пала еще больше, как Коломенский завод, были заводы, которые несколько повысились в производстве. В общем, повторяю, нет данных, которые позволяли бы утверждать, что средняя производительность заводов Гозмы повысилась.

Что касается выпуска подвижного состава и паровозов, то по причинам, которые я уже назвал – работа на военную промышленность в соединении с общей разрухой, – выпуск их понизился с 1916 г. на 56 %.

В текстильной промышленности дела идут довольно печально не только с производительностью, но и с учетом – со статистикой. Один из виднейших наших работников в текстильной области, и в других областях, объяснял это тем, что главк, который называется Центростатистикой, пожрал статистику текстильного главка, так что точных данных я не мог получить до последнего момента. За час до моего доклада мне была прислана диаграмма, которая дает в высшей степени тревожные сведения. На ней изображено число станков в работе и вместе с тем выработка ткани в пудах для 24 ткацких фабрик за январь месяц каждого соответственного года. И вот, если в 1914 – 1915 г.г. было 100 %, то в 1917 г. – 95 %, в 1918 г. – 80 %, в 1919 г. – 60 % и в мае 1919 г. – 30 %. Если взять выработку в пудах и свести к процентному отношению, то получим: в 1914 г. – 100 %, в 1915 г. – 100 %, в 1917 г. – 90 %, в 1918 г. – 55 %, в январе 1919 г. – 15 % и в мае 1919 г. – 3 %. Если посмотрите здесь на диаграмму, то увидите, что кривая является падающей линией, и она падает к нулю. Товарищ, передавший мне диаграмму, сообщил, что после произошло известное улучшение, которое не получило еще статистического выражения. Конечно, если бы этого улучшения не произошло, это означало бы полную смерть. Так что на этом тяжелом уклоне сделан какой-то зигзаг вверх. Разумеется, мы будем очень рады его учесть, поможем ему подняться вверх, но для какого бы то ни было оптимизма относительно положения на этих 300 текстильных фабриках нет никакого основания, тем более, что и 300 фабрик нет, а есть 200 с чем-то.

Тяжелее всего обстоит вопрос с нашим транспортом, т.-е. прежде всего с его материальным оборудованием. Здесь мы имеем довольно точные данные, так как Народный Комиссариат Путей Сообщения, который ведет свою родословную от старого царского министерства путей сообщения, имеет известные навыки общегосударственного учета, – то, чего не имела разобщенная капиталистическая промышленность. Здесь был общегосударственный учет, и данные здесь получаются более точные, хотя не всегда более утешительные. Число наших паровозов в 1914 году исчислялось в 17.018. Это число мало меняется в продолжение лет до 1917 года. В начале 1917 года здоровых паровозов насчитывалось 17.012. В ноябре, в начале 1918 года – 14.000. Затем это число непрерывно падает под влиянием различных причин, и в декабре 1919 года у нас оказывается 4.078 здоровых паровозов.

Относительно вагонов цифры также достаточно верны, но здесь сейчас мы не находимся в таком тяжелом положении. В декабре 1917 года у нас было здоровых вагонов 554.458, т.-е. свыше полмиллиона. К декабрю 1919 года число их сократилось до 220.000, т.-е. меньше чем наполовину. В 1916 г. наша железнодорожная сеть исчислялась в 65.000 верст. Последняя справка, которую мне доставили из НКПС на ноябрь 1919 г., указывает 34.720 верст. Но эта справка сейчас сильно запоздала. ЦУПВОСО дал справку по сегодняшний день. Общее протяжение – 46.500 верст. Это – сеть, которая находится в руках Советской власти. Из этого числа было разрушено и повреждено 29.036 верст. Восстановлено движение на протяжении 24.471 версты и не восстановлено или неизвестно состояние дорог на протяжении 4 1/2 тысяч верст. Общее протяжение в 46.500 верст равняется более 2/3 нашей сети 1916 г. Число же паровозов уменьшилось в 4 раза. Падение паровозов, значит, совершенно непропорционально сокращению нашей сети.

Число больных паровозов – это самое коренное зло – имеет еще более тяжкий характер. В 1914 г. у нас считалось 15,3 % больных паровозов. К 1917 г. – 16,5 %. В октябре и ноябре, когда мы брали власть, число больных паровозов колебалось от 26 до 27 %. В конце 1918 г. это число повышается до 47 – 48 %. Когда я делал доклад в Московском Комитете,[21 - Доклад в МК был сделан тов. Троцким 6 января 1920 г. (см. текст, стр. 83).] число больных паровозов определялось в 51,8 %. Теперь это число достигло 55,8 %, т.-е. около 56 %. Если к этому прибавить справку относительно производства новых паровозов, то картина делается еще отчетливее. До войны мы производили около 1.000 новых паровозов. За 1919 же год только около 100, т.-е. в 10 раз меньше. К тому же среди здоровых по статистике паровозов значительная часть представляет собою калек и кляч, вроде тех лошадей, которыми поддерживается наш гужевой транспорт и которые ходят только потому, что их нечем заменить. Американский инженер Кили, который нам известен как сторонник Советской власти и который приехал сюда, чтобы нам помочь, обследовал нашу промышленность. Он говорит, что судьба нашей страны связана с ее промышленностью, а судьба промышленности связана с транспортом, судьба же транспорта связана с ремонтом паровозов, так что можно сказать, что судьба всей страны и нации связана с судьбой ремонта паровозов. И он прав. В то время как число наших больных паровозов увеличилось до 56 %, а 44 % еще ходят, в это время на 56 % пал выпуск подвижного состава с заводов Гомзы. Это вполне точные данные.

Но если мы спросим, как обстоит дело с нашим машинным оборудованием, то тут и приблизительных данных мы не получим, так как недостатки тут не так бросаются в глаза. В железнодорожном ведомстве иначе. Паровоз у всех на виду. В области индустрии этого нет. И эвакуации, и реэвакуации, и изнашивание машин без возобновления частей, износившихся от недостатка топлива и холода в помещениях, – все это ведет к чрезвычайному падению машинного оборудования, которое никем не учтено. Из-за границы машинного оборудования мы пока не имеем никакой возможности получить. В этом всем нужно дать себе ясный отчет.

Вопрос о рабочей силе. Здесь положение наше хуже, чем в отношении технического машинного оборудования нашей промышленности. Революция и гражданская война явились величайшими расхитительницами живой квалифицированной рабочей силы. Прежде всего потому, что революция опирается на верхи, на наиболее интеллигентные слои рабочего класса, на наиболее квалифицированных рабочих. Строительство советского аппарата шло за счет этого слоя. Военное строительство шло также за счет лучших элементов рабочего класса. Часть рабочих ушла в деревню. Тов. Рубинштейн, обследовавший Коломенский завод, указывает, что значительная часть квалифицированных рабочих ушла в спекуляцию. Тот же инженер Кили утверждает, что, по его наблюдениям, на нескольких металлургических заводах действительный и фактический прогул составляет 50 %, тратится же энергии рабочего на разыскание себе личными индивидуальными усилиями пищи – психической и физической энергии – около 80 %.

Главное бюро учета дало мне справку о числе квалифицированных рабочих. По этой справке квалифицированных рабочих, считая по всем решительно ведомствам, менее 40.000. Цифра мизерная и неполная, потому что, например, в военном ведомстве указано 2.696, а я могу сказать, что их вдвое-втрое больше. К тому же цифры эти не заслуживают большого доверия. На 22 графах нашлось пять ошибок в сложении. Такое неуважение к четырем правилам арифметики типично для всех вообще наших учреждений, особенно тех, которые имеют дело с учетом.

Наряду с вопросом о восстановлении живой квалифицированной рабочей силы возникает вопрос об естественной замене ее. Силы, которые расходуются революцией и гражданской войной, не возобновляются даже в меру естественного изнашивания при помощи соответственного профессионального образования. Этого последнего нет и в помине.

Факт таков, что, независимо от общих успехов или неуспехов Наркомпроса в области народного просвещения, приходится сказать, что в области профессионального обучения мы разрушили то, что было создано капитализмом, и ничего нового взамен этого не создали, и у нас вымирает, уничтожается, расходуется профессионально-обученный рабочий, и никто ему пока что не идет навстречу. Это самое тревожное в нашем экономическом положении, потому что основным рычагом, основной силой является, конечно, рабочий класс. Когда-то мы говорили о противоречиях капиталистического строя; сейчас можно, как будто бы, говорить о противоречиях нашего советского строя. Противоречия капиталистического строя от него неотделимы, составляют его сущность. Перепроизводство товаров создает кризис, и отсюда нищета и голод рабочих. Это противоречия, на которых капитализм сломает себе голову. Наши противоречия имеют, по крайней мере, внешним образом, большое сходство с противоречиями капитализма. У нас гибнет сено в Новгородской губернии. Почему? Потому что его не на чем вывезти, нет лошадей для гужевого транспорта. В то же время петроградская лошадь благополучно издыхает, потому что у нее нет сена. У нас рабочие в текстильной промышленности падают от голода и не могут производить ситцу. Наркомпрод не может получить своевременно картофель, потому что не может дать мужику ситцу. Железнодорожный рабочий плохо возит, потому что его плохо кормит Наркомпрод, потому что его плохо одевает ВСНХ, – так что тут получается с внешней стороны система противоречий. Эти противоречия свойственны тому экономическому строю, который мы переживаем, они вытекают из несогласованности, из организационной немощности нашего строя. Когда-то Маркс говорил о Германии и о других странах континента, что они страдают не только от капитализма, но и от остатков отношений докапиталистических, или, как он выразился, «не только от капитализма, но и от слабости капитализма». Мы можем сказать, что мы страдаем не от коммунизма, а потому, что начатки коммунизма переплетаются с остатками капитализма. Наш аппарат, неуклюжий, страдающий бестолковостью, неопытностью и незнанием четырех правил арифметики, разумеется, неспособен устранить все эти противоречия. Именно поэтому сено из Новгородской губернии не попадает к петроградской лошади, а когда она издыхает, то пять-шесть главков набрасываются на нее; один рвет за копыто, другой за кожу, третий за хвост, чтобы не было какого-нибудь ущерба централизму. Цифры, которые я сообщил, являются основными данными. У меня были сомнения – приводить ли их, потому что среди нас присутствует большинство товарищей, работающих в экономической области; которым известны более детальные цифры чем мне. Я решил, однако, все эти данные, привести, и натолкнул меня на это т. Милютин, не только своей передовой статьей, но и своими тезисами, которые еще не напечатаны, но которые он мне любезно прислал, в которых проводится мысль, что у нас имеются некоторые нехватки, но, в общем, промышленность идет по правильному пути. Схема правильная, организация правильная, есть некоторое улучшение в развитии – и, таким образом, мы выйдем на настоящую дорогу. Я считаю, что это будет фатальная ошибка, что мы погибнем, если будем развивать наше хозяйство в ближайшую эпоху старыми методами и в старом темпе. Дело – в энергии, в темпе, в сосредоточении сил, в принятии мер чрезвычайного, военного, пожарного характера. Нормальным темпом, путем дальнейшего развития и накопления того, что есть, мы никуда, кроме как в пропасть, не придем. Вот основа моей мысли. Здесь дело обстоит совершенно так же, как в военной области. Если бы тогда, когда Колчак переходил Волгу и Деникин был севернее Орла, мы бы говорили, что военное ведомство работает правильно, что его резолюции верны, что не нужно каких-нибудь исключительных усилий и сосредоточения всей энергии, – мы, разумеется, погибли бы. Партия била в набат, профсоюзы мобилизовали все силы и средства, применяли чрезвычайные меры, посылали наркомов, членов коллегий и вообще совершали усилия героического характера, которые отвечали трудностям нашего положения. Если я в чем обвиняю некоторых работников из ВСНХ, то не в том, что основные методы их работы неправильны, а в том, что нет с их стороны такого удара в набат и крика о помощи, которые отвечали бы действительно нашему экономическому положению. Резолюция Милютина является характерным образцом и примером. Это положение, при котором система главков, центров и пр. похожа на огромную машину, которая пущена на 3/4 на пустой ход, заключает в себе наибольшее число элементов катастрофы. Я лично проверил это на тех откликах, которые нашли мои тезисы в среде ВСНХ. Я уже рассказывал товарищам, и снова должен рассказать, что тезисы[22 - Тезисы были напечатаны в «Правде» 17 декабря 1919 г. со следующим примечанием редакции: «Мы помещаем тезисы тов. Троцкого, с которыми вполне согласны, но мы одновременно считаем своей обязанностью подчеркнуть, что речь идет не о немедленной демобилизации армии, ибо враг далеко не сломлен и грозит новыми нападениями. Тем не менее вопросы, затронутые тов. Троцким, необходимо обсуждать теперь, так как планы, им намеченные, требуют долгой подготовительной работы. Мы полагаем, что таково и мнение самого тов. Троцкого. Все партийные товарищи должны ясно сознавать, что полоса борьбы еще не прошла, что нам предстоит выдержать еще много упорных боев, но что нам за задачами сегодняшнего дня не следует забывать дня завтрашнего. Обращая внимание на тезисы тов. Троцкого, мы предлагаем высказываться по затронутым вопросам».] мои были предназначены, как материал, для обмена мнений в составе ЦК партии. Они были разосланы членам ЦК даже за сургучной печатью. Тов. Бухарин, получивший эти тезисы, вспомнил, что он является не только членом ЦК, но и редактором «Правды», и немедленно и любезно передал их тиснению. Если бы т. Бухарин сказал мне, что их нужно напечатать, то я ответил бы, что я изложу их детальнее и откровеннее, потому что то, что было сказано в отвлеченных словах и намеках, для людей, понимающих друг друга с полслова, не может без поправок идти в печать. Это было продиктовано, записано стенографически и попало в печать неожиданно и встретило очень резкие отклики. Самым печальным в этой отповеди является удивление по поводу того, что я в своих тезисах поднимаю шум и говорю о каких-то чрезвычайных методах, долженствующих быть примененными, чтобы нас спасти. На открытом совещании А. И. Рыков заявил, что «мне кажется, что разговоры о демобилизации преждевременны». Сейчас он вносит тут свои предложения, которые исходят целиком из демобилизации. Тов. Рыков должен был бы знать, как член Реввоенсовета Республики, что разговоры о демобилизации, т.-е. не разговоры, а подготовка форм и методов демобилизации – это вопрос не менее важный, чем сами формы и методы мобилизации. Эта подготовка ведется полгода учреждениями, подчиненными Реввоенсовету. В каждой уважающей себя капиталистической стране имеется готовый план демобилизации, так же, как и мобилизации. Когда я в резолюции, предназначенной для обсуждения в ЦК, поднял вопрос о демобилизации, т. Рыков в печати заявил,[23 - Статья Рыкова «О тезисах Троцкого» была помещена в «Экономической Жизни» 30 декабря 1919 г. Тов. Рыков считает, что «тезисы Троцкого составлены в слишком неопределенных выражениях, чтобы можно было на их основе создать какие-либо меры по улучшению экономического положения Республики». Разбирая отдельные пункты тезисов, тов. Рыков указывает: 1) что «условия планового производства требуют дальнейшего совершенствования именно централизованного аппарата, с приданием ему большей гибкости и большей связи с местами, а никак не децентрализации»; 2) что «по вопросу об областных хозяйственных органах Троцкий развивает потребительскую точку зрения. Этот потребительский подход может иметь отношение только к фабрично-заводским предприятиям, изготовляющим предметы непосредственного потребления, но он должен будет сломить главнейшие планы Наркомпрода. Не разрешая основных вопросов производства: сырья, топлива, перевозок, он нарушит целесообразное использование производительных фондов республики… Все это повлечет за собою восстановление областничества»; 3) что «постановка вопроса о применении трудовой повинности Троцким ошибочна, так как нельзя думать, что в Советской России можно решить производственные вопросы путем замены машин рабочей силой». В заключение тов. Рыков пишет: «В общем по поводу тезисов Троцкого нужно сказать, что главная их черта заключается в том, что вопросы экономической жизни они рассматривают как вопросы формально-организационные», а между тем «хотя эта сторона имеет сейчас значение, но центр тяжести лежит в вопросах материально-технических». И, наконец, «не может быть решающим в этом деле и приспособление милиционных округов к округам хозяйств». Важнейшей ошибкой тов. Троцкого Рыков считает то, что вопросы труда и трудовой повинности трактуются им в военных терминах, без упоминания о профсоюзах, фабзавкомах, отделах распределения рабочей силы и Комиссариате Труда.] что это преждевременно. Сейчас, после взятия Ростова и Новочеркасска, некоторые защитники т. Рыкова говорят: конечно, теперь это не преждевременно, теперь, после взятия Ростова и Новочеркасска, нужен план демобилизации. Они применяют принцип экономической и государственной работы, который выражается в пословице: «спустя лето по малину». Мы не можем никак наши заготовительные ведомства направлять «спустя лето по малину», «спустя осень по картошку» и т. д. Систему демобилизации и методы нужно вырабатывать не тогда, когда армия завершает свое дело, а когда она в полном развитии и достигла максимума своей численности. Остальные соображения т. Рыкова проходят мимо основного вопроса. Моя мысль о том, что нужны чрезвычайные методы мобилизации рабочей силы, что необходимо поднятие местной инициативы, находит архи-академическую оценку в речи т. Рыкова, как стремление к децентрализации, к областничеству. «Чем больше оказалась бы страна истощенной, тем с большей решительностью проходила бы центральная диктатура в экономической области». Затем тут же обвинение, которое т. Рыков склонен пускать в оборот насчет моего невнимания к профсоюзам, которое выражается в том, что я в тезисах не упоминаю о профсоюзах, значение которых растет вместе с ростом производства. Затем возражения т. Ларина, который как будто не свои мысли печатает, а мысли какого-то консерватора, лишенного предпосылок для писания статей.[24 - Ларин Ю. – Старейший член РСДРП, примыкал все время к меньшевистскому крылу партии. После 1905 г., в период «разброда», был ликвидатором и требовал роспуска партии. После Февральской революции 1917 г. примкнул к меньшевикам-интернационалистам, после июльских дней вступил в ряды РКП. Начальный период деятельности ВСНХ тесно связан с именем Ларина – главным образом, с его бесчисленными проектами по организации главков, центров и проч. Ларин является одним из видных советских литераторов-экономистов и принимает участие как в работах ВСНХ, так и в различных экономических дискуссиях. В вопросе об единоличии и коллегиальности был сторонником последней и выступил в защиту своей точки зрения в ряде статей и речей (в «Правде» и «Экономической Жизни» в начале 1920 г., на съезде ВСНХ и т. д.).В тексте имеется в виду статья «Из экономических тезисов консерваторов», помещенная в «Экономической Жизни» 30 декабря 1919 г., с небольшим примечанием Ларина и за его подписью. Статья состоит из пяти тезисов, в которых выпукло выражено настроение сторонников чрезмерного централизма. Следующие выдержки из тезисов дают картину этих настроений.1. «Политическая и военная мощь России базируется в одну из первых очередей на наших многоругаемых главках и центрах».2. «Главки стали очагом деятельности передовых рабочих… и к главкам, естественно, стало переходить руководство рабочей жизнью от все более отступающих на задний план, заслуженных, но постепенно неизбежно атрофирующихся в некоторых функциях профсоюзов, переливание и возрождение которых к новой жизни в области главков протекает все нагляднее…» И далее: «Борьба за рабочие главки, за их сохранение и развитие превращается в один из основных моментов борьбы за диктатуру пролетариата».Из 4-го тезиса: «Говорить о недопустимости ограничения задач Республики малой программой сегодняшнего дня, жертвуя плановой системой организованности во имя местных очагов хозяйства, – совершенно недопустимая для нас роскошь».] Этот самый консерватор говорит, что профсоюзы отживают, все более отступают на задний план, что это заслуженное, но все более постепенно и неизбежно атрофирующееся учреждение, из которого жизнь переливается в главки и центры. Я считаю утверждение этого консерватора самой жалкой болтовней. Говорить, что профсоюзы атрофируются и жизнь их переливается в главки, это есть, с моей точки зрения, величайшая ересь. Наши главки мы должны будем еще десятки раз перестраивать и разгонять, а в некоторых случаях отдавать под суд, а профсоюзы мы будем сплачивать, укреплять, вливать туда лучших работников, ибо это хребет, на котором только и могут быть созданы настоящие хорошие главки в отличие от тех плохих, какие имеются в настоящий момент.

Товарищи, по вопросу о централизме, который здесь поднят в такой элементарной форме т. Рыковым, я попытался сделать один опыт. Мне приходилось наталкиваться на отрицательные черты централизма в разных местах на губернских совещаниях по военно-хозяйственным вопросам. Я обратился к московскому губсовнархозу, – я не имел возможности обратиться в другие места, где ответы были бы еще более красноречивы, – и без всякой предпосылки о значении централизма вообще, и централизма главков, в частности, я поставил вопрос: «на вашей территории имеются трестированные предприятия. Укажите несколько примеров взаимоотношений трестированных предприятий и предприятий местного значения и назначения. Укажите, был ли у вас обмен услуг, легальный или нелегальный, предусмотренный централизмом или не предусмотренный. Укажите, может ли быть этот обмен расширен для пользы дела. Тов. Киров[25 - Киров – один из видных хозяйственных работников Московской организации. В 1920 г. председатель Московского Губсовета Народного хозяйства. В настоящее время чл. ЦК ВКП(б) и секретарь Сев. – Зап. Бюро ЦК ВКП(б).] сейчас же ответил по телефону, что мог бы представить на основании материалов своих отделов очень обширный материал, но ввиду спешности запроса он представил только несколько положений и фактических указаний и протокол одного заседания московского губсовнархоза. Я не могу читать этого протокола, но приведу вам эти положения, отвечающие прямо на вопрос:

1. Крупные трестированные предприятия во многих случаях могут удовлетворять без ущерба для своего основного производства нужду в сырье, полуфабрикатах и материалах мелких предприятий, находящихся в ведении местных органов, как это и практикуется Коломенским, Мытищинским, Подольским и Климовским заводами, снабжающими мелкие предприятия, хотя и в незначительных размерах, различного рода литьем, обработкой тяжелых частей и т. п.

Указанные услуги могут быть, однако, без ущерба для крупных предприятий увеличенными, что крайне необходимо для успешного развития предприятий, работающих на местные нужды.

2. С другой стороны, весьма часто трестированные предприятия нуждаются в помощи местных хозяйственных органов, которые быстро и легко могли бы прийти на помощь таким предприятиям и вывести их из затруднительного положения. Так, например, Климовский завод, не могущий развернуть свое производство, вследствие неполучения в достаточном количестве древесного угля из Тульской губ., к которой он приписан, мог бы быть снабжен таковым усилиями местных органов из Московской губ., и завод мог бы без ущерба для себя удовлетворять местные нужды на литье и пр.

Подольскому патронному заводу были отпущены дрова, предназначенные для местных учреждений, за те услуги, которые делались им в смысле частичного удовлетворения местных нужд.

3. Услуги, оказываемые трестированными предприятиями в смысле удовлетворения местных нужд охотно компенсируются местным населением. Так, Балтийский завод, эвакуированный в Московскую губернию и исправивший мельницу местным крестьянам, во-время и быстро с помощью этих крестьян заготовил себе дрова.

4. Наиболее целесообразной формой взаимоотношений национализированных предприятий и местных хозяйственных органов в этом смысле было бы следующее: национализированные предприятия удовлетворяют предъявленные к ним со стороны местных учреждений запросы, санкционированные губсовнархозом, в том случае, если это не нарушает основных работ предприятий. Если же по мнению правления предприятия, выполнение предъявленного требования существенным образом нарушило бы интересы предприятия, – об этом правление сообщает губсовнархозу, который, в свою очередь, в случае несогласия с мнением правления, опротестовывает таковое перед ВСНХ.

5. Необходимость урегулирования вопроса о снабжении сырьем и материалами мелких и средних предприятий со стороны национализированных фабрик и заводов вызывается тем обстоятельством, что мелкая и средняя промышленность вообще могут существовать только при поддержке их в смысле снабжения со стороны крупных предприятий.

Следует отметить такие факты: завод бездействовал свыше двух месяцев, вследствие неполучения приводного ремня. Завод строительных материалов бездействовал некоторое время из-за медленности получения через центр незначительного количества аршин парусины. Производство силикатного кирпича до сих пор не может быть налажено, вследствие невозможности получения арматуры для паровых котлов, что легко могло быть производимо на крупном заводе».

В протоколах, приложенных к этим положениям, прямо указано, что и парусина и ремни – все это было на руках здесь же и могло бы быть доставлено, если бы это было разрешено.

Вот как обстоит дело. С этой точки зрения является важным установление хозяйственно-организационного статута нашей советской, будущей коммунистической промышленности. Такие факты, как вышеприведенные, нужно собирать самым тщательным образом, подытоживать, классифицировать, оценивать, что тут есть незаконного, а что тут есть неизбежного и нужного. Необходимо определить, каковы должны быть отношения централизованных трестированных предприятий к местной хозяйственной жизни. Я позволю себе сказать, что товарищи, которые пользуются теоретическими соображениями о централизме, стоят не выше уровня понимания капиталистических трестов. Трест есть централизованное объединение предприятий на почве чуждого ему рынка. Трест открывает в рынке некоторое отверстие, через которое он выбрасывает товар и вытягивает деньги и оценивает весь мир под углом зрения выжимания из него прибыли. Наш коммунистический трест, т.-е. социализированный трест, не является замкнутым в себе централизованным органом, а является составной частью общенародного достояния, общегосударственного, общецентрализованного хозяйства. И, стало быть, там, где местный завод – скажем, Сормовский или Коломенский, или Мытищинский – имел вокруг себя чуждую и враждебную среду, отделенную от него законами конкуренции, там наш советский трест имеет вокруг себя хозяйственную среду, с которой он должен иметь какой-то обмен на основах согласованного плана. Этот план нельзя высосать из самого ученого централизованного пальца. Его можно только на опыте установить, десятки раз проверить, записать, все лишнее отбросить вон и потом на основе трижды проверенного опыта сделать организационный статут промышленности, идущей к коммунизму, а не обучать нас азбучным истинам относительно преимущества централизма над разобщенной экономической промышленностью.

То же относится к тому, что писалось относительно округов. Так как тезисы читал, да и то одним глазом, только Рыков, а следующие считали, что достаточно прочесть то, что написал Рыков, чтобы знать мои тезисы, то т. Гольцман прямо пишет, что Троцкий предлагает обходиться без профсоюзов.[26 - Статья Гольцмана. – В статье «По поводу тезисов Троцкого», помещенной в «Экономической Жизни» 2 января 1920 г., Гольцман останавливается на вопросах об организации труда и «областных органах», считая постановку этих вопросов у Троцкого неправильной: «Если бы по предложению тов. Троцкого был выброшен принцип централизма, то это означало бы еще большее разложение крупной промышленности, чем есть теперь». Признавая заслугу тов. Троцкого в том, что он поставил вопрос об организации труда, Гольцман подчеркивает свое несогласие с его основными положениями: «Задачи русского пролетариата в деле организации производства предполагают постановку учета работы, нормирования, производительности труда, изучения и рационализации приемов работы, что совершенно несовместимо с теми приемами, которые предлагает в своих тезисах Троцкий».Рассматривая тезисы Троцкого, как «характерное выражение взглядов, считающих, что можно организовать народное хозяйство и даже рабочую силу без профсоюзов», Гольцман говорит: «Проведение трудовой дисциплины, даже по всей военной строгости, милитаризация некоторых отраслей народного хозяйства – все это мыслимо исключительно тогда, когда ко всему этому будет привлечен весь авторитет и организационный аппарат профсоюзов», – и заключает: «Политически руководящая роль должна остаться за профсоюзами, специфически производственная деятельность должна быть передана хозорганам».] Рыков пишет, что Троцкий не упоминает о них, – неудивительно, я говорил о том, как извлечь организованную силу оттуда, где никаких профсоюзов нет. В армии у нас есть десятки тысяч квалифицированных рабочих, нужных профессиональному движению; разве эти десятки тысяч, рассеянные в армии, состоят на учете у профсоюзов? И если я хочу их извлечь, то конечно для того, чтобы ввести их в профсоюзы. Опираясь на все утверждения т.т. Рыкова и Ларина, тот же т. Гольцман, а за ним и Кутузов[27 - Кутузов, И. И. – рабочий. Председатель Всероссийского союза текстильщиков. Член РКП с 1917 г. В статье «Кое-что о тезисах», помещенной в «Экономической Жизни» 5 января 1920 г., Кутузов отмечает, что «благодаря тезисам Троцкого, наконец, Совнарком начинает разговаривать с союзами на одном языке». Признавая, что в нашей хозяйственной работе имеется много недостатков, в том числе чрезмерный централизм, Кутузов, однако, указывает, что ни один военный комиссар без фабкома, правления, а, главное, без своего производственного союза не сможет поднять производительность или ввести трудовую дисциплину. По вопросу об единоличии и коллегиальности Кутузов находит, что «самым решительным образом надо отказаться от мысли ввести систему единоличного управления», ибо это устранило бы от работы рабочие организации и лишило бы возможности привлекать рабочие массы к делу поднятия производства.] говорят, что Троцкий предлагает упразднить централизованное управление промышленностью, буквально так. Дальше т. Кутузов говорит, что Троцкий собирается правления заводов расформировать, раскассировать, а послать на их место спецов, вроде военных, и замечает, что это преждевременно. И это печатается в «Экономической Жизни», в органе Высовнархоза. Я не знаю, кто его редактирует, но надеюсь, что в главках дела редактируются лучше, чем в «Экономической Жизни» статьи.

Дальше об округах. Они тесно связаны с тем, что я только что говорил, и мои мысли прямо противоположны тому, что мне хотят навязать. Тов. Ломов[28 - Ломов (Оппоков) – До революции работал в Москве и Саратове, был в ссылке в Архангельской губ., где принимал участие в научной полярной экспедиции в Сибирь. Февральская революция вернула его в Россию. До апреля 1918 г. работал в московском областном Бюро РКП, во время октябрьских боев – в Военно-Революционном Комитете. 2-м С'ездом Советов был избран на пост Наркома юстиции. В период Бреста примыкал к «левым коммунистам». До августа 1926 г. был председателем Нефтесиндиката. В настоящее время – председатель правления «Донугля».] выразил полнейшее удовольствие, когда выяснил, что я не предлагаю нашу промышленность подчинять военным округам. Он сперва сказал так: «я не совсем представляю себе, как Троцкий предполагает подчинить нашу промышленность военным округам», и когда я разъяснил, что это недоразумение, то т. Рязанов,[29 - Рязанов, Д. Б. – старейший член нашей партии, еще в начале 90-х годов организовывал рабочие кружки в Одессе, а затем, после 5-летнего заключения в «Крестах», эмигрировал за границу, где примыкал к левому крылу социал-демократии. Участвовал в заграничной с.-д. группе «Борьба» в начале 900-х годов. В 1905 г. первое время работал в Одессе, затем стал руководителем и организатором профсоюзов в Петербурге. В период реакции вынужден был вновь эмигрировать за границу, где по поручению германской с.-д. партии работал по изданию сочинений Маркса и Энгельса, а также по истории Интернационала. С самого начала войны примкнул к интернационалистам. После Февральской революции возвращается в Россию и принимает активное участие в подготовке Октябрьской революции.После победы пролетарской революции в России Рязанов посвящает свои силы организации научного исследования истории и теории марксизма. Он один из главных организаторов Социалистической (ныне Коммунистической) Академии и руководитель Института Маркса и Энгельса в Москве.В статье от 21 января 1920 г. о всеобщей трудовой повинности тов. Рязанов пишет:«Но если осуществить всеобщую трудовую повинность невозможно без применения мер принудительного характера, то в корне ошибочным является мнение, что это принуждение должно принять форму милитаризации масс работников или подчинения гражданских органов тем или иным военным органам»… «Вот почему всеобщую трудовую повинность можно проводить лишь в форме гражданской повинности, в форме обязательной трудовой мобилизации, успешность которой обеспечивается не только системой определенных принудительных мер, но и уравнением привлекаемых к труду в деле снабжения продовольствием и оплаты соответствующих категорий рабочих».] со свойственным ему темпераментом, любезно его поддержал: «это, – говорит он, – новое заявление Троцкого, которое мы учитываем, как таковое». На самом деле у меня говорится, что нам нужно территорию в смысле административном и административно-хозяйственном приурочить к основным очагам производства на месте, потому что производство, какое бы оно ни было, торфяное, лесное, кустарное, точно также и каждый трест всегда имеет какой-то очаг на месте, и наша советская администрация должна быть построена таким образом, чтобы каждый административный округ состоял из важнейших предприятий с наиболее концентрированным и лучшим пролетарским составом. Наши военные органы нужно приурочить к этому. Об этом и говорят мои тезисы. Поскольку мы получим возможность перейти к милиционной системе, т.-е. не вырывать лучших рабочих из производства и из партии и бросать их в регулярные части, а, наоборот, приблизить армию к производству, постольку нынешние наши военные округа можно будет, по-моему, расформировать, сдать в архив и построить новые округа, совпадающие с производственными округами, которые должны быть установлены под руководством того же самого Высовнархоза и других хозяйственных центров. И если здесь имеются затруднения, то совершенно не в том, о чем пишет Рыков и др., что, дескать, нельзя ломать централизованный аппарат хозяйства и пр. Ведь губернские совнархозы не разбивают централизованной промышленности, по существу это губернии екатерининские, старые, не соответствующие новому размаху промышленности. Я же предлагаю построить их сообразно новым группировкам хозяйства, т.-е. так, чтобы производственный округ, московский или уральский, представлял собой естественную территорию одной милиционной дивизии. При демобилизации мы к ним прикрепим лучшие пролетарские, наиболее испытанные кадры дивизии, из которых часть крестьян отпустим домой, часть отправим на трудовую повинность, а наиболее молодые и только что призванные возрасты оставим там.

Пролетарские элементы сосредоточатся в кадрах из армий, расположенных на той же территории. Эти кадры будут очень полезны в трудовом отношении. Рабочие, составляющие их, прошли некоторую военную школу. Эта военная школа для большинства рабочих имела не последнее значение и кое-чему научила. Рабочий явится на Урал не в худшем виде, а с некоторой прибавкой в смысле точности, исполнительности. В дальнейшем эти передовые рабочие – офицеры нашей промышленности – будут офицерами нашей милиционной армии. Это обеспечивается приближением армии к производственным округам рабочего класса, который должен иметь в каждом районе руководство над мужицкой периферией. И вот из этого плана выводят что-то совершенно противоположное: будто я хочу аракчеевскими методами подчинить производство военным округам. Это чистейшая бессмыслица.

По отношению к коллегиальности, о чем не упоминалось в моих тезисах, я готов дать ответ. Указывают, что коллегиальность является великой школой обучения управлению. Разумеется, в известных пределах это верно. Но прежде всего мы подходим к вопросу неправильно. Нашей важнейшей задачей является непосредственное управление промышленностью сейчас, сегодня. Эта задача, конечно, ни в коем случае не может быть поставлена так, чтобы она мешала обучению рабочих, но завод нуждается прежде всего в управлении, чтобы им руководили знающие люди. При чем дело может быть организовано так, чтобы более отличившиеся опытные и испытанные рабочие могли обучаться, идти вперед и заменять спецов на ответственных постах. Очень поучительна в этом отношении статья тов. Голованова в «Экономической Жизни» от 31 декабря 1919 г..[30 - Статья тов. Голованова, озаглавленная «Еще о коллегиальности», была напечатана в «Экономической Жизни» 31 декабря 1919 г. В своей статье тов. Голованов, высказываясь в принципе за коллегиальность в управлении хозяйством, считает в то же время необходимым пересмотреть вопрос о функциях членов коллегий. Он указывает, что в коллегии сплошь и рядом входят неподготовленные лица, неспособные руководить промышленностью. Новые кадры хозяйственников-руководителей из рабочих должны быть еще созданы, при чем «обучение должно идти обязательно или снизу вверх по административной лестнице, или по пути контрольной работы в тех или других отраслях хозяйства».] Он говорит, что при «управленской чехарде» нельзя серьезно говорить о восстановлении нормальной промышленности и экономической мощи страны. Каждый отдел – технический, административный и пр. – должен иметь во главе товарища или гражданина, который это дело знает и может с ним справиться. Если есть на том же заводе или в данной профессии выдающийся рабочий, который способен принять правление в свои руки, – а такие люди имеются, – то нужно дать ему возможность применить свои силы. Если есть желающие учиться, нужно дать им возможность учиться. Можно для них устроить административные курсы при группе предприятий, например, при Гомзе. Пути есть разные. Одни предлагают, чтобы желающих включать в управление заводом. Эта тактика неправильна в основе. Во многих случаях она оправдала себя, но в большинстве случаев результат получился отрицательный. При такой коллегиальности из трех-пяти, даже тринадцати членов ответственность разбивается, нельзя знать, кто отвечает за отдел.

Я поставил некоторым заводоуправлениям вопрос: считаете ли возможным, чтобы известное число членов управления состояло из рабочих, не порвавших со станком. Ответ был – нет, не считаем. А члены правления Гомзы ответили, что это невозможно, но желательно, чтобы по истечении известного срока каждый член правления возвращался к станкам. Но это было бы разрушение промышленности. Коллегии должны иметь, главным образом, контролирующее значение и функции. Руководящие функции должны быть у нее отняты. Это высказывалось не раз. И со стороны работников ВСНХ встречались возражения: вы нас тащите назад от управления к контролю,[31 - Имеется в виду лозунг рабочего контроля, который был выдвинут партией в эпоху Керенского; после Октябрьской революции основная задача заключалась уже в организации управления промышленностью. Переход от рабочего контроля к рабочему управлению по существу означал, таким образом, смену двух исторических периодов в развитии классовой борьбы пролетариата.] т.-е. назад к эпохе Керенского. Но тогда промышленность и контроль над производством находились в руках капиталистов. Это была программа на известный период. Когда же мы теперь говорим о контроле над производством, то это не тот контроль, который был в тот период. Наш контроль похож на контроль акционеров по отношению к своим предприятиям.

Там тоже была коллегиальность, но она знала рамки своего вмешательства. Разумеется, это вмешательство было под углом зрения производительности труда, целесообразности выполнения, физических и гигиенических условий, снабжения продовольствием и т. д. Во всех этих вопросах каждый рабочий, у которого есть известный навык и профессиональный и производственный, конечно, компетентен, и если коллегиальность ввести в эти рамки, то нужно, чтобы в каждом таком коллегиальном правлении было некоторое количество рабочих, которые работают непрерывно у станка данного предприятия, некоторое количество, которое заведует отделениями. Сейчас есть такие правления, в которых по два, по три человека рабочих. Какая же тут коллегиальность, где тут приток свежих сил и проверка? Может быть, у станка можно найти 20 человек, которые даровитее и способнее, чем те, которые входят в правление. Если правление будет более широкое, с контрольными функциями, тогда из среды стоящих у станка будут выделяться на правленских собраниях своим глазомером рабочие, которые будут переходить в правление, взамен тех, которые будут возвращаться к станку. Но должен применяться принцип не тот, хочет ли данный рабочий обучаться, а может ли он в данное время руководить каким-нибудь отделом. За свою работу он должен отвечать единолично, как таковой, и только контролируется этим коллегиальным учреждением. Таковы должны быть правильные и здоровые взаимоотношения. Работу руководителя можно дополнить назначением помощников, комиссаров, не в нынешнем смысле, не тех, которые назначаются сверху, а в смысле военном. Если отделом заведует «спец», а у рабочего, нет навыка и стажа – можно назначить его комиссаром, но только при сохранении единоличной ответственности каждого. Инженер Кили, которому в области установления фактов можно доверять, дает такую характеристику отдела металлов: «Никто не знает, как сконструирован отдел металлов, ясной программы нельзя построить, ясной спецификации не существует. Можно сказать, что ни один чиновник не знает своих обязанностей, ответственности и власти».

Таковы основные стороны нашего хозяйственного положения и таковы предрассудки, которые стоят на путях к его улучшению. Конечно, если бы не было блокады, если бы мы могли выписать от немцев и англичан сразу 2.000 паровозов, машин, мастеров, и техников, получить сырье и продовольствие, то в наше экономическое положение вторгся бы новый фактор, который чрезвычайно улучшил бы положение. Но этого пока еще нет. Доставят ли это наши военные успехи, и когда будет наша демобилизация – об этом можно только гадать. Мы должны считать, что при наших запасах сырьем и оборудованием аппарат может работать. Рычаг для изменения положения лежит не в моментальном и чрезвычайном получении всяких даров из-за границы, а в общественном факторе. Этот фактор есть организация рабочей силы. Это наш основной рычаг. Когда мы подходим к этому вопросу, прежде всего поднимается вопрос о продовольствии. Не обеспечивши сейчас минимумом продовольствия рабочий класс и его кадры, мы в хозяйственном смысле не сдвинемся с места. По линии продовольственной наша задача диктуется нам как создание продовольственных баз. В 1910 – 1914 г.г. у нас было 931 милл. пуд., мы вывезли 716 милл. пуд. – за 1910 – 1915 г.г., вывоз поднимался до 3/4 миллиарда в урожайный год. В настоящее же время у нас полный упадок нашего хозяйственного аппарата, расшатанность, гибельность положения. Вместе с тем имеется возможность это положение исправить. Если бы мы теперь сдали в продовольственную базу 300 милл. пудов, т.-е. 1/3 вывоза – мы были бы спасены. Какой должен быть к этому подход? Во-первых, организация рабочей силы. Во-вторых – широкая демобилизация, с передачей освободившихся пайков и аппарата, который перевозил эти пайки, хозяйственным органам, что должно быть сделано в кратчайший срок. Инженер Кили прав, говоря, что судьба страны связана с вопросом о ремонте паровозов. Совершенно необходимо извлечение принудительным путем максимального количества квалифицированных рабочих из всех областей, прежде всего из армии, из советских учреждений, от Совнаркома и до волисполкомов, из деревень, где они рассеялись, из кустарной промышленности, извлечение из спекуляции, учет их и их трудовая мобилизация. Прежде всего – для ремонта паровозов и для работы на железных дорогах вообще. Наконец, я считаю, что нам не избежать прохождения через период принудительного общественного питания всех советских, городских и промышленных граждан и упразднения индивидуальных хозяйственных очагов. Те 80 % рабочей энергии, которые тратятся теперь, по вычислениям Кили, на индивидуальное добывание пищи, должны быть сосредоточены, сбережены и сэкономлены путем общественного питания. Для того чтобы Москве перейти к принудительному питанию, от председателя ВЦСПС и до самого молодого рабочего на самом отсталом заводе Москвы, нужно создать небольшую продовольственную базу, несколько сотен тысяч миллионов пудов хлеба. Принудительное общественное питание на этот период должно стать и общественным испытанием и социальным воспитанием в духе коллегиальности.