Ниал из Земли Ветра

– Хочешь сказать, ты ничего не приготовил поесть?

– А разве мы не договорились, что раз в неделю готовишь ты, Ниал?

– Да, но… я так устала!

– Подожди, подожди. Не говори мне ничего, дай-ка я угадаю. Ты, как всегда, играла с этими ненормальными сорванцами.

Ниал промолчала.

– И, как всегда, вы играли на этаже заброшенных домов.

Ниал не ответила ни слова.

– И скорее всего, игра в очередной раз закончилась на огороде Баара…

Тишина становилась напряженной. Ниал открыла кладовку и взяла яблоко.

– Как бы то ни было, тебе не стоит беспокоиться. Я съем это, – сказала девочка и отошла подальше от Ливона.

– Черт возьми, Ниал! Сколько раз я тебе говорил не играть на огородах! Ко мне то и дело приходят люди, жалуются и просят бесплатно починить им инструменты!

– Просто когда мы сражаемся… – начала было притихшая Ниал.

Ливон фыркнул, теряя терпение, и достал из кладовки овощи.

– Не рассказывай мне эту чушь! Если хочешь играть – играй. Но так, чтобы это никому не мешало.

Ниал подняла глаза к небу: всегда одно и то же…

– Отстань со своим занудством, Старик…

– Может, все-таки будешь время от времени называть меня папой? – Ливон бросил на нее недовольный взгляд.

– Ну же, папа! – Ниал лукаво улыбнулась. – Я же все равно знаю, что тебе нравится, что я так хорошо управляюсь с мечом…

Ливон поставил на стол тарелку с сырыми овощами.

– Это обед? – поинтересовалась Ниал.

– Это то, что едят девочки, которые упрямо не хотят перестать озорничать. Если бы ты соблюдала договор и приготовила сегодня обед, мы бы поели чего-нибудь горячего.

Он сел за стол и начал есть.

– Не то чтобы я был совсем уж недоволен! – проговорил он, немного подумав.

Ниал улыбнулась. Ливон продержался еще несколько секунд и рассмеялся:

– Ну ладно! Ты права. Я люблю тебя такой, какая ты есть, но другие… Тебе уже тринадцать… Знаешь, все девушки рано или поздно выходят замуж!

– Кто это сказал? У меня и в мыслях нет запереть себя дома и заняться вязанием. Я хочу быть воином!

– Женщин-воинов не бывает, – покачал головой Ливон, но в глазах его светилась гордость.

– Тогда я буду первой.

Ливон улыбнулся и погладил дочку по голове.

– Ты и правда невыносима! Я иногда задумываюсь, чего бы хотела твоя мать…

– Ты не виноват в том, что мама умерла, – прервала его Ниал.

– Нет, – проговорил Ливон, покраснев. – Нет…

Жизнь жены Ливона была окутана тайной. Ниал с ранних лет заметила, что у всех в Салазаре есть папа и мама, а у нее – только папа. Совсем маленькой она стала задавать вопросы, на которые Ливон отвечал растерянно и неясно. Мама умерла, и не было известно когда и как. «Какая она была?» – «Красивая». – «Да, но какая?» – «Как ты, лиловые глаза и ярко-синие волосы». Как только разговор о маме заходил дальше, Ливон замолкал и начинал вздыхать, и со временем Ниал перестала беседовать с ним на эту тему.

– Ты всегда говорил, что хочешь, чтобы я стала сильным человеком и сама принимала решения… Я стараюсь быть именно такой.

Ливон трепетно относился к своей дочке, и эти слова заставили его прослезиться.

– Иди сюда, – прошептал он и обнял Ниал сильносильно.

– Старик, ты сейчас меня задушишь…

Ниал попыталась освободиться. Девочке не хотелось показывать, насколько ей приятно это объятие.

Вечером Ливон, как всегда, принялся ковать оружие. Он был не просто лучшим оружейником во всем мире – он был настоящим художником. Его мечи получались необычайно красивыми, от их блеска дух захватывало, это оружие как влитое лежало в руке хозяина и вдохновляло на подвиги.

Оружейник делал заостренные, словно острие иглы, пики. А лезвия его были остры, как бритвы, и украшены затейливыми узорами, которые совсем не утяжеляли оружие, а только придавали ему неповторимый вид. Ливону удавалось совместить в своем оружии пользу и красоту. Он возился со своими творениями, как с детьми. Ливон обожал свою работу за то, что она позволяла ему выражать творческие порывы, а те, казалось, были неисчерпаемы. К тому же ему нравилось бросать вызов своему мастерству.

Каждое его творение было вызовом ремеслу, и поэтому от раза к разу он предпринимал смелые эксперименты, использовал новые материалы, отливал сложнейшие формы и находил оригинальные технические решения.

Слава Ливона гремела далеко за пределами Салазара, у него никогда не было нехватки в работе. Он любил, когда Ниал ему помогала. Пока она подавала молот или раздувала меха, Старик раскрывал ей военные премудрости.

– Оружие – это не простая вещь, для воина меч – все равно что рука, лучший друг, с которым он не расстается никогда. Свой меч он никогда не променяет ни на что на свете. А для оружейника меч как ребенок, словно живое существо этого мира, которое он создает из огня и железа. – Договорив, Ливон громко расхохотался.

Не стоит удивляться, что у отца, который жил оружием и среди постоянных покупателей которого встречались солдаты, всадники и авантюристы, дочь выросла взбалмошной и совсем не женственной.

Они как раз занимались очередным мечом, когда Ниал задала вопрос, мучивший ее довольно давно:

– Старик?

– М-м-м…

Ливон с грохотом опустил молот на раскаленное железо.

– Я хотела спросить…

Очередной удар.