Совершенно секретно – только для взрослых

– Кто ты? – не выдержала Нельда. – Я тебя не знаю.

– А я новый свинопас нашего пфальцграфа. Еду в трактир «Три петуха», чтобы об условиях поставки свинины с хозяином договориться.

И он усмехнулся ещё шире.

– Пойдём со мной в лесок, – предложила Нельда. – Прогуляемся немного.

– Так говорю же, нет у меня ничего, даже завалящей мелкой монетки.

– Нет, так будет, – уже смелей улыбнулась девушка и протянула ему руку.

Не прошло и пяти минут, как ослик был привязан в укромном местечке, а двое, взявшись за руки, скрылись в густом подлеске. Получивший неожиданную передышку Имбик успел вволю нащипаться свежей аппетитной травы, а их всё не было.

Наконец из леса показались две фигуры. Синеглазый красавец шёл по-прежнему бодро, а вот Нельда едва переставляла ноги. В руке мужчина зажимал три серебряные монеты.

Он скорёхонько отвязал своего ослика и ловко устроился на его спине.

– Загулялись мы, красавица, – сказал весело, – так и темноты дождаться недолго.

И он тронул пятками своего «скакуна», побуждая его к движению.

Нельда всё ещё не отрывала от мужчины глаз.

– Ты всегда найдёшь меня здесь, как захочешь видеть, – крикнула ему вслед.

– Непременно, – обернулся он, – лишь бы монеты у тебя были.

– Будут, – заверила Нельда и улыбнулась, – для тебя всегда найдутся.

И побрела к своему дому, наслаждаясь чувством счастливого переполнения. Вот это мужчина! Хоть и свинопас, как он сказал. А, может, пошутил? Уж больно хорош он для простого свинопаса, и кожа у него как шёлк, и пахнет от него чистотой. Но, так или иначе, а Гансу сегодня придётся обойтись простым поцелуем в щёчку.

Свинопас же, продолжая путь, весело улыбался. Хорошее он себе придумал развлечение. А то надоело всё. И впереди ничего хорошего. Отец ему невесту нашёл, сказал, что отвертеться от этого брака у него не получится. А невеста – это так скучно. То ли дело эта шальная девчонка. И сладкая такая ягодка оказалась. Ещё и монеток ему дала.

Добравшись до трактира «Три петуха», где его дожидались слуги с конём и одеждой, сын пфальцграфа заказал себе большую кружку лучшего вина и объёмистый кусок жареной свинины, здесь её отменно готовили. Силы-то нужно восстановить.

А за небольшим столом в углу скромно доедал своё рагу доблестный рыцарь Отто фон Зенинцвейг, обнаруживший плачевное состояние своего кошеля только здесь. Пришлось взять несколько монеток у Мартина, стерпев его наглую ухмылку. И вместо пения канцон и декламирования рифмованных строк про любовь доведётся ему теперь искать ближайший турнир, чтобы подраться всласть и злость немного выпустить, да и кошель наполнить. Пусть с женщинами ему не везёт, но с турнирами он справляется всегда, что твой знаменитый Роланд. Талант у него, это все знают и дрожат загодя, молясь, чтобы по жеребьёвке против него не выйти.

Рыцарь усмехнулся. А девчонка ловкая оказалась, но и сладкая на редкость. И урок этот он теперь надолго запомнит. За всё в этой жизни нужно платить. И уж лучше самому добровольно расплачиваться, чем ждать, когда тебя обчистят как липку. Он-то на дармовщину надеялся проехаться. А тут…

Эх! Странная ты жизнь человеческая. Странная и непонятная. Учиться и учиться бедному человеку, а шишки всё равно набиваются.

Лазоревый цветочек

Не в море-океане, не на острове Буяне, а среди дубрав зелёных и рощ берёзовых жил в тереме высоком среди людской суеты купец Иван по прозвищу Богатей. И не потому его люди Богатеем прозвали, что был он успешен в торговых делах и каждый год водил корабль свой белопарусный в заморские края, привозя оттуда товары невиданные, которые вмиг раскупались, невзирая на цены заоблачные. Нет, не потому. А почитали его люди Богатеем за то, что в тереме его подрастали три дочери-красавицы, расцветая день ото дня. Две старшенькие, Евдокия и Ефросинья, были просто красавицы, каких немало народилось среди берёз белоствольных да лугов многоцветных, этим людей не удивишь. А вот младшенькая, Евпраксия, была действительно хороша на диво – очи синие, брови вразлёт, косы русые до колен, стать лебединая, и вся светится словно камень-самоцвет, какой сияет и переливается на солнышке так, что и глазам больно смотреть. И весь город пел ей хвалу.

Всё бы хорошо в тереме купца Ивана Богатея, да одна беда – не толпятся женихи на подворье его, не спешат сватов засылать, хотя обе старшенькие дочери уже на выданье, а младшенькая как раз входит в возраст. Не находилось в городе смельчаков, готовых сорвать здесь цветочек, видно боялись руки в кровь исколоть шипами невидимыми. Издали любовались на цветник Ивана Богатея, а близко не подходили.

И вот подошло ещё одно лето красное. Купец Иван Богатей стал снаряжать корабль свой в очередное плавание за новыми чудесными товарами. И собрал он дочерей своих в горнице и спросил их: