НЧЧК. Дело рыжих

– Что значит «перестань»? Все секретарши по тебе сохнут. Уже трижды туда-сюда из блондинок в брюнетки перекрашивались, чтоб тебе, бесстыжей эльфячьей роже, угодить.

– Кстати о масти причесок. Что ты мне скажешь о рыжих волосах? – тут же сориентировался Эрин и увел разговор от скользкой темы своей личной жизни в чисто профессиональную плоскость. – Роин тебе должен был прислать.

Юсла деловито пролистала свой блокнотик:

– Ну что я тебе скажу, эльф мой аскетичный, держали твоего зомби впроголодь, бедолага с голодухи сожрал несколько кожаных лифчиков.

– А волосы? Выдернул?

– Да нет, что ты! – замахала руками орка. – Он расческой закусил, а на ней были выпавшие волосы. Рыжесть натуральная, естественная. Аж завидки берут, честное слово. Роскошная у какой-то мерзавки шевелюра, просто роскошная.

– Не у мерзавки, а у сьючки, – механически поправил криминалистку Эрин.

«Ну, вот вы и попались, ведьмы мои ехидные!» – торжественно провозгласил он в своих мыслях.

– Спасибо, Юсла, ты просто золото, а не женщина! – сказал он и запечатлел на смуглом запястье орки благодарный поцелуй, стараясь не смотреть на разрисованные розовыми сердечками и цветочками черные акриловые ногти.

– Скажи об этом Ытхану, – грустно вздохнула Юсла.

* * *

Как же мало мне нужно для счастья! Едва за бодро ускакавшим шефом закрылась дверь, я мигом позабыла про неприятные нюансы моей работы. Некогда болеть! Какая мигрень – меня подхватила волна энтузиазма и азарта. А всего-то – похвалили и дали сигаретку. Если и дальше так пойдет, я ему точно тапочки носить стану. Хи-хи.

Исполненная благодарности, я вымыла чашки из-под кофе, вытряхнула пепельницу, протерла столы, сложила бумажки на своем рабочем месте двумя ровными стопочками – обработанные и еще не тронутые. Достала из недр сумки любимый кактус и торжественно установила его рядом с монитором. Тут же, рядышком, примостилась рамочка с фотографией родителей: мама в летном комбинезоне и папуля в старом камуфляже на фоне нашего семейного грифоньего питомника. Обживаюсь потихоньку. Прелестно!

Я горделиво окинула взором созданный уют, откинулась в кресле и с чувством выполненного долга наконец-то закурила «трофейную» сигарету. И почти сразу поняла, что спокойно вот так до возвращения шефа не досижу. Меня начало снедать то, что папочка флегматично именует «наследственным шилом», не будем уточнять, где именно оно располагается и чьим наследством является. Я жаждала приносить пользу! Вот прямо сейчас и сразу же, немедленно! Поскольку чашки были уже вымыты, а насчет бумаг дополнительных указаний не было, я все-таки извлекла ноутбук, подключила к нему телефон и переписала материалы, отснятые на вскрытии.

Начальство обратно все не шло и не шло.

Ладно, раз шеф сказал отдыхать, будем отдыхать! Лучший отдых – это смена деятельности!

С этими мыслями я решительно открыла фотографию полупереваренной застежки от лифчика и принялась ее укрупнять, вертеть и добавлять резкости. Все-таки кажется мне, что если уж не в конструкции, то в моделях женского белья мне разобраться будет проще, нежели мужчине. Не сомневаюсь, что за свою жизнь мой прекрасноокий шеф расстегнул немало бюстгальтеров, но если он вот так сходу сможет отличить изделие модного дома «Нимродель» от очень похожего, но гораздо более дешевого изделия, пошитого трудолюбивыми орчанками в солнечном Пиндостане, я усомнюсь в его ориентации. А вот я подобную садистски-неудобную застежку (а вы попробуйте самостоятельно застегнуть шесть крючочков в два ряда у себя на спине!) точно где-то уже видела, вот только не помню, где… Не в каталогах точно. ТАКОЕ шьют либо дома на кухне, либо у дорогущих модисток на заказ. Обычное белье, дешевое или дорогое – неважно, более функционально. Вот у меня, например, не самый дешевый лифчик от «Нимродель» с незаметной и удобной застежкой спереди. А неизвестная мне девица, чьим имуществом закусил зомби, помимо дурного вкуса отличалась, видимо, еще и изрядной долей мазохизма.

Нет, ну где же я это видела?!

Я вытянула из забытой Эринрандиром пачки еще одну сигарету и сосредоточенно засопела, уткнувшись в экран.

Есть! Вспомнила!

В точности такой лифчик носила бывшая подружка моего старшего братца! Где приличный юноша из хорошей эльфийской семьи умудрился подцепить вульгарно-крашеную рыжую человечку с нездоровой страстью к черному кожаному белью, для всех нас так и осталось загадкой. Однако же подцепил. Да еще и притащил ее в поместье «знакомить с семьей»! Семья, понятно, была в полном… восторге. День, когда это диво попыталось продемонстрировать моему папуле (!) «боевые», как оно выразилось, «искусства», запомнился нам как один из самых веселых выходных, проведенных в кругу семьи. Диво летало по спортзалу, выбивая пыль из стен и матов, по самым замысловатым траекториям. Папуля вообще-то не бьет женщин, но иногда делает исключения. Красавица обиделась и прошипела что-то о «высокомерных остроухих шовинистах». Впрочем, пыльные маты, куда она была тыкнута личиком, несколько заглушили ее пламенную речь. Вот тогда-то я и наблюдала точно такую же застежку и, похоже, такой же лифчик, так как именно в этом «боевом облачении» несчастная и пыталась спарринговать с моим нехорошим остроухим папулей-шовинистом.

Куда потом делась несостоявшаяся любовь моего братца, осталось тайной. Почему несостоявшаяся? А как бы вы отнеслись к девушке, которая умудрилась за один вечер попытаться соблазнить сразу семерых… извиняюсь! – восьмерых эльфов?! Притом родственников. Притом в присутствии их жены и матери? Получив не слишком вежливый отказ, раздосадованная красотка попыталась спереть мамину любимую вазу, папин наградной кинжал и угнать племенного грифона… В общем, братцу в итоге быстро вправили мозги, а из всего этого на семейном совете был сделан логичный вывод: даже легендарное эльфийское гостеприимство должно иметь границы! Больше подружек с замашками уличных попрошаек мои братья не заводили, и уж тем более не приводили такое в дом. Но очаровательная в своем уродстве кожаная вещица мне запомнилась…

– Ха! – торжествуя, я захлопнула ноутбук (это военная модель, так что ничего фатального с ним не приключилось) и, оттолкнувшись пятками от пола, откатилась на кресле назад.

Сдавленный возглас за спиной раздался внезапно. Сердце ухнуло в пятки. Я подскочила на кресле, тихонько пискнула и замерла, как мышь под метлой, не решаясь обернуться.

Начальство изволило вернуться в самый подходящий момент.

* * *

Реакция новенькой, застигнутой за катанием в кресле по кабинету, Эрина несколько смутила. Он даже покосился на свое отражение в стеклянной дверце стенного шкафа.

Вроде бы хищные клыки не успели отрасти, и взгляд пока еще без сумасшедшинки. Конечно, вид потрепанный, морда перекошенная, башка раскалывается, синяки под глазами, как у голодного вампира, и в животе бурчит не по-детски. Но чтоб так шарахаться… Дожилс-с-с-ся! Уже на сородичей ужас наводишь, ап-Телемнар. Позор!

– Нолвэндэ, сделайте милость, перестаньте трястись, – проворчал Эрин. – Я, конечно, жрать хочу как не знаю кто, но вас есть не буду. У нас законный обеденный перерыв, между прочим.

– Я не хочу кушать, – проблеяла эльфийка.

– А придется. Тут все равно будут сейчас убирать.

Перед уходом он приоткрыл окно для проветривания. Снова выслушивать жалобы уборщицы на табачный дым, эльфу не хотелось. Вот ведь подлянка какая – у остальных сотрудников убирают наяды, а у него – дриада. Упертая девка родом из какой-то заповедной дубровы. Мало того, что она ругалась, как пьяный хоббит, так еще и регулярно строчила на Эринрандира доносы. То он дырку в казенном ковре пропалил, то непонятно что курит, чуть ли не гашиш. К тому же уходит с работы позже всех, а бедной труженице швабры, тряпки и пылесоса приходится перерабатывать, а потом возвращаться домой в темноте по неблагополучному району. После долгих споров нашелся компромисс – уборка производилась в обеденный перерыв.

– Доброго денечка! – злобно рявкнула Эрину прямо на ухо вредная дриада. – Соизволили, наконец-то.

– И я тебя люблю, Желудьковская, – огрызнулся эльф, бросив на ходу через плечо. – Снова найду пыль на подоконнике – заставлю все заново перемывать. И только попробуй выбросить мои сигареты.

Умение Эринрандира наживать себе недоброжелателей среди обслуги даже в самые лучшие времена поражало вышестоящее начальство. Секретарши у него постоянно рыдали и бились в истериках, уборщицы устраивали акты саботажа, а единственный личный водитель уволился со скандалом ровно через две недели. Сначала Эрин думал, что дело в избалованности столичного персонала. Но в провинции история повторилась. Тут было о чем поразмыслить на досуге. Мда…

Столовка НЧЧК располагалась в полуподвальном помещении и выглядела, как… столовка. Затертые пластиковые столы, стулья с фанерными сидениями типа «прощайте, колготки», подносы мерзкого ядовито-розового цвета и искусственные цветочки в бутылке из-под йогурта на кассовом аппарате. Но кормили отлично. Если бы не служебная кормежка, Эрин бы уже ноги протянул. Во-первых, полноценный обед – первое, второе и компот стоил сущие копейки, а во-вторых, не нужно было готовить и потом мыть за собой посуду. Именно поэтому, ну и еще из-за полнейшего отсутствия личной жизни, эльф-следователь никогда не отказывался поработать в выходные и праздничные дни. И, кроме того, сердобольные столовские хоббитянки Эрина искренне любили за отличный аппетит и доброжелательное отношение. Вот и сейчас, едва заметив его в дверях, розовощекая кучеряшка Фолка, стоявшая на раздаче, радостно замахала рукой:

– Эрин! Иди скорее, я тебе самую вкусную котлетку оставила! Ой, да ты не один!

Ну вот, пожалуйста! Как некстати, право слово.

Все, кто в данный момент находился в столовой, обернулись и воззрились на Нолвэндэ: гоблины, орки, наяды, дриады, гномы, хоббиты, эльфы и даже товарищ Дзир – глава отдела по борьбе с терроризмом и дроу по национальности. Дриады, понятное дело, недовольно зыркали на мыслечтицу из-под длинных налакированных челок и синхронно застукали ноготками по столешницам. Криминалистка Юсла слегка преувеличила влияние Эриновых пристрастий на цвет их волос. Дриады как были блондинками, так ими и остались. Во всех смыслах этого слова. Мужская часть обедающих энчечекистов при виде леди Нолвэндэ расправила плечи и подтянула животы, даже те, которые никакой подтяжке уже не поддавались.

Смущенный и рассерженный, Эрин сделал морду кирпичом, и решительно взяв стажерку под локоть, поволок её за собой к стойке раздачи. Не слушая никаких возражений, взял для Нолвэндэ те же блюда, что и для себя, расплатился и усадил девушку лицом к залу. Потому что, все время, пока эльфийка не видела, вдохновленные энчечекисты беззвучно делали Эрину знаки разной степени пристойности.

«Надо будет показать этим доброхотам фотографии её семейства, – раздраженно подумал Эрин. – Тут не только мне, тут даже Дзиру ничего не светит». Девушки из столь известных семейств сызмальства знают, что тащить в дом всякую каку с улицы нехорошо. Скормят грифонам, и как звать-величать не спросят. Знаем – проходили.

– Ешь, давай. А потом расскажешь, что ты там рассмотрела на своем ноутбуке, – заявил эльф, решительно взявшись за чуть погнутую алюминиевую ложку. Совсем чуть-чуть, есть можно.

Пока Нолвэндэ томилась над густым и наваристым гороховым супом, голодный эльф умял две порции, потом, практически не жуя, проглотил штук пять котлеток и присосался к граненому стакану с компотом из странного вида, цвета и вкуса фруктов. Эрин не отказался бы и от добавки, но не захотел пугать девушку. Объяснять ей, что в последний раз он нормально поел позавчера вечером, тоже было как-то не с руки. А может быть, и не позавчера, а еще раньше, если не считать едой растворимый кофе, сигареты и пиндостанский бубль-гум без сахара.

– Сколько можно копаться? Я хочу услышать, что ты там разглядела в застежках, если на радостях устроила катание на кресле, – напомнил он сотрапезнице.

Неведомо, чему больше обрадовалась Нол, то ли возможности отставить тарелку с жутковатым варевом, то ли поводом поделиться с грозным шефом своими умозаключениями.

И пока графомагиня рассказывала, Эрин с радостью отметил, что помощница ему в кои-то веки досталась толковая и самостоятельная.

– Отлично, леди! Теперь ты мне опишешь то же самое, только на бумаге, выскажешь свои предположения по вопросу происхождения кожаного бельишка. А я пока организую допрос бывших сокамерников Горбатого. Ты олбанский-то знаешь, мыслечтица?

* * *

Загадочного «олбанского» я, к сожалению, не знала. Более того, я, к стыду своему, даже не представляла себе, где территориально может располагаться страна, жители коей изъясняются на подобном наречии. А потому, заслышав вопрос начальства, впала в ступор, в каковом и пребывала до самого конца обеда. И только когда потерявший терпение шеф во второй раз меня окликнул, я осмелилась поднять на него несчастный взор:

– П-прошу простить меня, м-милорд… но я не помню такого языка!