Время предательства

– Сядьте.

Гамаш показал на стул, а сам занял вращающееся кресло за своим столом. Агент попытался сделать вид, будто ему все нипочем, но быстро сник при виде этого сурового лица.

Голос старшего инспектора звучал с прирожденной властностью.

– Вы довольны работой?

Вопрос застал агента врасплох.

– Наверное.

– Постарайтесь ответить получше. Вопрос простой. Вы довольны работой?

– У меня нет иного выбора.

– Выбор у вас есть. Вы можете уйти. Вас никто не держит. И я полагаю, вы вовсе не такой дурак, каким прикидываетесь.

– Я не прикидываюсь дураком.

– Нет? Тогда как вы назовете то, что вы так и не допросили главного подозреваемого по делу об убийстве? Как вы назовете вашу ложь на сей счет человеку, который, как вам хорошо известно, немедленно вас раскусит?

Однако агент, судя по всему, не предполагал, что его поймают на лжи. Ему явно и в голову не приходило, что он окажется один на один с шефом в его кабинете.

Но самое главное, ему не приходило в голову, что старший инспектор Гамаш, вместо того чтобы вгрызаться в него, рвать его на части, будет просто смотреть на него задумчивыми глазами.

– Я бы назвал это глупостью, – признал агент.

Гамаш не сводил с него глаз:

– Мне неважно, что вы обо мне думаете. Мне неважно, что вы думаете о вашем назначении сюда. Вы правы: это был не ваш выбор и не мой. Вы не готовы для работы в отделе по расследованию убийств. Однако вы агент Квебекской полиции, одной из лучших полицейских служб в мире.

Агент ухмыльнулся, но затем ухмылка на его лице сменилась легким удивлением.

Старший инспектор не шутил. Он действительно верил в то, что говорил. Верил, что Квебекская полиция – замечательная и эффективная полицейская служба. Стена между гражданами и теми, кто покушается на их благополучие.

– Насколько я знаю, вы пришли ко мне из отдела по расследованию тяжких преступлений.

Агент кивнул.

– Вы, вероятно, насмотрелись немало ужасов.

Агент сидел неподвижно.

– Трудно не стать циником, – тихо сказал Гамаш. – Мы здесь имеем дело с одним видом преступлений. В этом есть немалое преимущество. Мы становимся специалистами. А недостаток как раз в том, с чем нам приходится сталкиваться. Со смертью. Каждый звонок телефона – сообщение о новой смерти. Иногда случайной. Иногда насильственной. Иногда смерть оказывается естественной. Но в большинстве случаев речь идет об очень неестественной смерти. И вот тогда в дело вступаем мы.

Агент заглянул в глаза старшего инспектора, и на какой-то миг ему показалось, что он видит там страшные смерти, которые копились и множились день за днем на протяжении многих лет. Молодые и старые. Дети. Отцы, матери, дочери и сыновья. Убитые. Погубленные жизни. Мертвые тела, лежащие у ног старшего инспектора.

Смерть словно подключилась к их разговору, отчего атмосфера сгустилась, стала доверительнее.

– Знаете, что я понял по прошествии тридцати лет смертей? – спросил Гамаш, наклоняясь к агенту и понижая голос.

Агент невольно тоже подался вперед.

– Я понял, насколько драгоценна жизнь.

Агент смотрел на него, ожидая услышать что-то еще, но больше ничего не последовало, и он снова откинулся на спинку стула.

– Ваша работа здесь не пустяки, – сказал старший инспектор. – Люди на вас рассчитывают. Я на вас рассчитываю. Пожалуйста, отнеситесь к этому серьезно.

– Да, сэр.

Гамаш поднялся, а вместе с ним и агент. Старший инспектор проводил его до дверей и кивнул на прощание.

Все в отделе наблюдали за развитием ситуации, ожидая взрыва. Ожидая, что старший инспектор Гамаш разделается с агентом, совершившим проступок. Даже Лакост ждала и хотела этого.

Но ничего подобного не произошло.

Другие агенты переглянулись, больше не пытаясь скрыть удовлетворение. Легендарный старший инспектор Гамаш в конечном счете оказался слабаком. Его не то чтобы совсем поставили на колени, но еще немного – и так оно и случится.

Когда Лакост постучала, Гамаш оторвал взгляд от каких-то бумаг.

– Вы позволите войти, patron? – спросила она.

– Конечно.

Он поднялся и показал ей на стул.

Лакост закрыла дверь, понимая, что некоторые, если не все, агенты в большом кабинете смотрят на нее. Однако это ее не волновало. Они могут катиться ко всем чертям.

– Они хотели увидеть, как вы с ним расправитесь.

Старший инспектор кивнул:

– Я знаю. – Он внимательно посмотрел на нее. – А ты, Изабель?

Лгать шефу было бесполезно. Она вздохнула:

– Какая-то часть меня тоже не возражала бы. Но по другим причинам.

– И что же у тебя за причины?

Она мотнула головой в сторону двери:

– Этим вы показали бы им, что вами нельзя помыкать. Они понимают только грубую силу.

Гамаш несколько секунд взвешивал ее слова, потом кивнул:

– Ты, конечно, права. И должен признать, у меня было такое искушение.