След в ущелье Тимбэл

След в ущелье Тимбэл
Макс Брэнд

«За тридцать с лишним лет своей жизни он вырос и закалился на многих работах, однако в его руки так и не попадало золото, если не считать скопившихся нескольких тысяч долларов, которые позволяли ему чувствовать себя свободно при игре в покер с любыми ставками. И хотя Уолтер так и не выиграл много денег, с картами в руках он всегда ощущал электрическую искру в мозгах. Вот как и теперь, когда увидел эту маленькую тайну на веранде "Паласа"...»

Макс Брэнд

След в ущелье Тимбэл

Глава 1

Сигнал смерти

По всей длине задней веранды игорного дома «Палас» во тьме светились огоньки от трубок и вспыхивали святящиеся точки цигарок.

Уолтер Дэвон с удовольствием смотрел на эти дрожащие огоньки. Обитатели здешних пустынных мест привыкли наслаждаться курением в темноте, как охотники и трапперы, чей отдых приходит лишь с наступлением ночи, или ковбои, согревающие таким образом в зимнюю пору свои носы.

Конечно, он знал, что в городке Уэст-Лондон нет никакой охоты, если не считать охоту за золотом, и никто никого не выслеживает, кроме зеленых новичков и вообще дураков, у которых то и дело безнаказанно крали лошадей. Тем не менее это были люди пустыни, люди гор.

Там, внутри, собрались люди другого сорта – они толпились вокруг игорных столов или стояли вдоль бара, временами пол террасы дрожал от их криков. Но на самой террасе это никак не влияло на тон спокойных, сдержанных разговоров, которые велись тихо, вполголоса, будто собеседники поверяли друг другу какие-то секреты.

То и дело один из курильщиков бросал цигарку и входил внутрь, и когда открывалась дверь, становился слышен монотонный голос крупье.

Уолтер Дэвон послушал его, потом с удовлетворением вздохнул, ощущая запах самых разных Табаков и чистой свежести сосен. Он не спешил приступать к работе на зеленом сукне игорного стола, так как не решил, какую игру ему выбрать на эту ночь, хотел дать рукам отдохнуть.

Уолтер праздно и даже с некоторым удовольствием наблюдал за вспышками цигарок, позволявшими ему видеть то чьи-то усы, то носы – молодые или истонченные и искривленные временем, и думал, о чем ему может рассказать пара глаз, когда свет от огонька выхватывает их из ночи.

Огоньки перемещались: трубки передвигались медленно, а цигарки быстро дергались вверх-вниз, когда курильщики жестикулировали. И вдруг, совершенно случайно обратив внимание на дальний конец веранды, Дэвон увидел, – или ему показалось, что увидел – будто кто-то подает горящей цигаркой сигнал: сочетание из точек и тире сложилось в вопросительный знак!

Уолтер усмехнулся такому совпадению, в результате которого невольно получился какой-то смысл, но продолжал сонно смотреть на дальнего курильщика, пока вдруг совершенно отчетливо не увидел, что светящийся кончик цигарки изобразил азбукой Морзе слово «четыре»!

Один раз это могло получиться случайно, но во второй раз – нет. Дэвон понял, что тот курильщик сигналит через всю длину веранды какому-то другому человеку. И показалось странным, что общаться ему необходимо таким образом, когда за десять шагов можно пересечь всю веранду!

Дэвон встал со стула и, подойдя к перилам, глянул на крутые склоны ущелья, покрытые зубчатыми тенями сосен. На дне ущелья в серебряном зеркале воды отражались звезды. Прямо напротив «Паласа» величественно вздымалась к небу гора Тимбэл.

– Вроде бы смотришь с площадки обозрения, правда? – сказал человек, остановившийся рядом.

Уолтер согласился, что да, это так, и при этом чуть повернулся к говорящему. В такой позиции ему не стало видно курильщика, подававшего сигналы. Но тут же в другом конце веранды он заметил тусклый свет от трубки, который, мигая точками и тире, передавал тот же самый вопросительный знак!

У Дэвона сжалось сердце. Были времена, когда он говорил себе, что скитается по свету в поисках удачи, какой бы она ни была – война, карты, счастливая женитьба, но в душе всегда знал, что больше всего жаждет возбуждающего чувства приключений.

За тридцать с лишним лет своей жизни он вырос и закалился на многих работах, однако в его руки так и не попадало золото, если не считать скопившихся нескольких тысяч долларов, которые позволяли ему чувствовать себя свободно при игре в покер с любыми ставками. И хотя Уолтер так и не выиграл много денег, с картами в руках он всегда ощущал электрическую искру в мозгах. Вот как и теперь, когда увидел эту маленькую тайну на веранде «Паласа».

Наверное, было не совсем безопасно следить за людьми, обменивающимися сигналами, но, наблюдая за ними, Дэвон не был склонен придавать особое значение их странному молчаливому разговору. Удивительно, что эти люди даже не пытались оставить свои стулья и поговорить друг с другом! Должно быть, за ними неотступно следили, поэтому они и пользовались своим кодом, чтобы наблюдающие не могли ничего понять.

О чем идет речь, кто они такие и у кого под наблюдением? Наверное, это были не очень важные вопросы и они мало касались Уолтера Дэвона, но раскрытие секрета доставило бы ему удовольствие.

Тем временем он сумел придумать, как ему видеть первого и второго сигнальщика одновременно.

Для этого пришлось воспользоваться небольшим карманным зеркальцем, уместив его на ладони. Сигналы Номера Один он теперь наблюдал в маленьком зеркальце, а к Номеру Два был обращен лицом, продолжая разговаривать с мужчиной, стоящим у перил.

– Действительно, как на площадке обозрения, – согласился Уолтер, – только вот горы не смыкаются позади нас.

– Они никогда не сомкнутся, – ответил незнакомец. – Скорее расступятся из-за того, что на склонах старого Тимбэла все время роют, промывают песок и без конца взрывают.

В зеркальце Дэвон прочитал сигнал: «Только в одну сторону!»

Никакого ответного движения горящей трубки не последовало, и тогда он сказал:

– Когда я в последний раз был здесь, все было не так.

– Вы знаете, как здесь было в прежние времена?

– Да.

– Я тоже. Двадцать лет назад я повернул мула и подъехал к горе Тимбэл. У нее тогда еще не было названия. И спустился к реке, тоже безымянной.

– Если уж мы заговорили о названиях, то не знаете, случайно, как этот городок получил его?

– Да вроде слышал одну историю, – произнес мужчина низким, тихим голосом, так, что Дэвон едва мог его расслышать. – Десять лет назад сюда заявился старик Лэс Берчард…

– А я был здесь пятнадцать лет назад.

– Ну вот, Берчард прибыл на фургоне, запряженном восемью мулами. Он направлялся в Фарралоун, а в этой долине решил немного передохнуть. У него с собой была бочка белой отравы. Берчард собирался после приезда в Фарралоун добавить в нее дубильной коры, сока чернослива и назвать это пойло виски. Но тут решил сам его попробовать, проверить, не испортилось ли в пути.

В общем, попробовал, и у него появилось что-то вроде сомнения. Попробовал еще и все-таки не был абсолютно уверен. Словом, не переставал прикладываться, пока его фургон не доехал до этого самого места. А к тому моменту он так надегустировался, что ничего не видел и съехал правым передним колесом с крутого обрыва. Фургон чуть не перевернулся, а колесо разбилось о скалу вдребезги. Тогда Берчард сел и осмотрелся. Конечно, часть поклажи он мог бы навьючить на мулов. Но у него не было вьючных седел. И тут Лэс сказал себе, что если он не может попасть в город, то пусть город сам придет к нему.

Рассказчик замолчал, чуть причмокнув, а в это время Номер Два зажег спичку, чтобы разжечь трубку. Дэвон ясно разглядел молодое, красивое лицо, с выдающейся квадратной челюстью, которой позавидовал бы любой боец. Ему понравилось это лицо, и он постарался запомнить его, разглядев одну черту за другой.

Есть множество способов рассматривать лицо человека: наихудший из них – это видеть его целиком, а наилучший – по деталям, таким, которые не могут изменяться из-за появления шрамов и морщин, или какого-то выражения, или потому что выросла борода. Например, нос меняется очень мало. Еще есть угол между переносицей и лбом, высота и ширина скул, уши… В нужный момент память воспроизводит их с фотографической точностью!

Все это Дэвон умел делать. Наконец он убедился, что теперь сможет узнать этого человека через сколько угодно времени!

Между тем его собеседник продолжал рассказывать тихим голосом:

– И вот Лэс Берчард выгрузил свое добро, построил бревенчатую хижину, убрал туда вещи и стал ждать, когда город придет к нему.

А за горой Тимбэл жил человек, который пригонял на холмы стадо коров. Его звали Дэвон. Лэс продал ему пару своих мулов, вновь вернулся в долину и стал ждать дальше. У него было ружье, а в долине – много живности, так что пару месяцев он спокойно продержался на оленине и на той самой белой отраве.

Но как-то утром, будучи сильно не в себе, увидел, что вся долина затянута густым туманом. Берчард когда-то был моряком, и этот туман напомнил ему гавань на Темзе. В этот же день чуть позже он врыл в землю столб с табличкой, на которой написал, что здесь – Лондон. То есть нашел имя для своего нового города, понимаете?

Но немного погодя ему показалось, что назвать город просто Лондоном недостаточно, потому что люди могут спутать его с тем, старым городом, о котором когда-нибудь слышали. Поэтому на следующий день перед словом «Лондон» подписал «Уэст», так и появился Уэст-Лондон.

Трубка человека Номер Два неожиданно просигналила: «Каким образом?»

И кончик раскуренной до оранжево-красного цвета цигарки, отражающийся в зеркальце, ответил: «Смерть!»

А рассказчик все говорил:

– Лэс Берчард долго не бывал в долине, а этот хитрец, Дэвон, пришел сюда, взял приличный образец руды и сообразил, что что-то нашел. Еще через неделю Лэс проснулся от дальних звуков удара молотком, а десять дней спустя в ущелье уже работало пять тысяч человек. Берчард вскоре сообразил, начал продавать им свое белое пойло по доллару за порцию. Потом продал лес со своего фургона за две тысячи долларов золотом. Мулы потянули по паре сотен фунтов каждый, а кожа с упряжи дала ему почти столько же золота, сколько весила сама. Словом, Лэс сделал достаточно денег, чтобы хватило на отъезд, но конечно же не уехал. А однажды, когда ущелье было полно людей, он, наполненный чем-то лучшим, чем просто солнечный свет, а именно остатками из своей бочки, спустился в ущелье решил тоже испытать судьбу – покопать золото.