Знахарь

– Тихо, тихо! Ты уж помалкивай, сейчас Филипп придет и сам все сделает! – Ольга накрыла Максима одеялом. Как приятно было осознавать, что ее любимый сейчас находится под одной крышей с нею и даже немного от нее зависит.

– Ольга, – тихо позвал Максим, – Оль, долго я так?

Она лишь нежно улыбнулась. Максим подумал, что давно уже они друг другу нравятся, а слов найти не хватает разума.

– Под моей опекой ты уж час, а Филипп за тобой целый день ходит, – ответила она.

– Чем же отблагодарить тебя? – спросил Максим, даря девушке улыбку.

Она подвинулась ближе и, закусив губки, задумалась над словами Максима. И не ожидала от больного такой прыти, когда он схватил ее за руку и потянул к себе.

– Я знаю, как мне сказать тебе спасибо! – и он крепко поцеловал девушку.

– Да! Вижу, тебе уж и на работу пора! – раздался сзади голос Филиппа. Он стоял и смотрел на целующихся. Ольга поспешно вскочила и опустила голову. Хотела выйти, в дверях стоял Филипп, и она осталась около постели больного.

Максим улыбнулся:

– Ты же бить больного не станешь? – с притворным страхом спросил он.

– Да что вас бить! Люди вы взрослые, только, чую, от Павла мне достанется, коли узнает он про такие дела в моем доме! – сказал Филипп к удивлению Ольги.

– Не успеет! Я отсюда сразу сватов пошлю к Ольге. Да, Оль? Согласна ты замуж за меня пойти? – он посмотрел на покрасневшую девушку.

– Никуда она не денется! – смеясь, ответил за нее Филипп. – А то я не видел, как она ухаживала за тобой… Ну, Оля, ежели не согласишься, знай, Максима отсюда я не выпущу! – он пригрозил пальцем обоим и вышел.

Вечером Максим с помощью матери и младшего брата Кирилла покинул дом Филиппа, горячо поблагодарив за лечение и уход.

– Ну, это не только моя заслуга, – ответил Филипп, обнимая сестру. Он заметил, с каким обожанием и благодарностью смотрели на Ольгу мать и братья Парфеновы.

«В добрую семью попадет сестренка!», – с облегчением подумал Филипп.

И началась у Филиппа новая жизнь. Бурная, беспокойная. Столько забот сразу свалилось на него. Деревня расширялась, людей становилось все больше. Морозы, пожары, наводнения – люди всегда болеют.

Однажды к нему привезли богатого купца из Екатеринбургской губернии Емельяна Сварова. Он поранил ногу, а так как в его деревне из знахарей жила только одна повитуха, он и обратился к ней за помощью. Увы, бабка ничем ему не помогла.

– Чем, проклятая, лечила – не говорит, но результат ты видишь, – жаловался Емельян. – Мил человек, стар я стал и не хотелось бы у бабы своей старой обузой быть! Не отыми ногу, вылечи! Наслышан я о твоей силе!

– Сделаю, что смогу, – только и ответил Филипп. Дело было серьезное. Емельян, хотя нога и болела немилосердно, пытался ходить, и потому еще сильнее разбередил опасную рану. Заражение крови, возможно, уже началось, и спасти его в этом случае могла только ампутация – вот что оставалось ему, чтобы выжить.

– Старуха говорит, резать надо, в Новгород, в больницу ехать, – чуть ли не плача, говорил Емельян, пока Филипп осматривал ногу. – Не боюсь я ничего, только вот без ноги… это ж как?

– Я же сказал, сделаю что смогу. Без ноги не останешься, не боись, – уже увереннее ответил Филипп.

К тому времени у Филиппа нашлись ученики и помощники. Это был Олег – двоюродный брат и еще один молодой парень, Алексей Козлов. Они с жадностью окунулись в науку и старались ничего не упустить в рассказах и действиях Филиппа.

Месяц пробыл Емельян у Филиппа, и к лету уже на своих ногах уехал домой, щедро отблагодарив парня.

Филипп стал незаменимым в деревне. Его ценили, уважали, боготворили. В скором времени он познакомился с Пестиковым Николаем Алексеевичем, молодым студентом-медиком из Новгорода, который приезжал к родственникам в Ближний, и тот, подружившись с лекарем-самоучкой, стал помогать ему, присылая полезные книги, чертежи инструментов для операций, рецепты. И постоянно звал к себе в гости, заявляя, что считает его своим лучшим другом. Филипп лишь недоуменно пожимал плечами.

Глава 4

День выдался тяжелый. Прохор Кузьмичев обронил на себя бадью с кипящей смолой. Благо, что большая часть вылилась на землю.

Два пацана-отрока подрались и сломали друг другу ребра, а один голову расшиб. Баба Ульяна грибов объелась.

– Да что с вами сегодня? – устало, но сохраняя добродушную улыбку, спрашивал Филипп. Люди только пожимали плечами.

За полночь Филипп возвращался домой, когда заметил на дороге двух всадников.

– Ты Филипп Одинцов? – спросил один из них.

– Да, – ответил он усталым голосом, – заболел кто? – привычно спросил он, повернувшись к всадникам.

– Ага, ты! – ответил другой и выстрелил ему прямо в грудь. Всадники ускакали, взметая за собой клубы летней пыли.

Выстрел услышал Алексей, ученик Филиппа, и поспешил посмотреть, что произошло. Наутро уже вся деревня знала о постигшей всех беде.

– Изверги! Ироды! Гореть вам в аду синим пламенем! – причитала Глаша, влетев в дом племянника, где Алексей и Олег склонились над почти бездыханным телом учителя.

Ольга рыдала так сильно, что лицо ее покрылось пятнами. Павел ходил вокруг того места, где стреляли в Филиппа, и высматривал с Максимом Парфеновым следы преступников. Они вели в лес и терялись там. Вся деревня собралась на поиски убийц. Женщины караулили двери Филипповой избы в надежде, что кто-то из учеников выйдет с ободряющими вестями.

Но даже на второй день Алексей с Олегом не могли сказать ничего обнадеживающего.

Крики Глашки потихоньку затихли, слышался только ее тихий и протяжный вой. Она сидела на крыльце и утирала глаза платком. С ней сидела и Ольга в те редкие минуты отдыха, когда Олег или Алексей дежурили у постели Филиппа.

* * *

«Господи, что же же это? – думал Филипп, – когда же я наконец проснусь? И почему все так болит?» Ответить на свои вопросы он не успевал и проваливался в забытье.

…Вот он маленький. Гуляет с дедом по лесу. Игнат собирает травы и объясняет их значение. Филипп не слушает его и проваливается в глубокую яму. Там тела людей. Филипп начинает строить из них лестницу, чтобы выбраться из ямы, и обнаруживает мертвую девушку. Это Василиса. Ее тело он не решается использовать и откладывает в сторону. А наверху стоит дед и качает головой. Наконец Филипп вылезает из ямы и слышит откуда-то издалека суровые слова деда:

«Однажды человек, бывший в прошлом художником, бросил свое ремесло и занялся лекарством. Когда его спросили о причине, он, ни на миг не задумываясь, ответил:

– Ошибки, допущенные при рисовании, все видят и все критикуют, ошибки же, допущенные врачом, скрывает земля».

И дед опять посмотрел в яму, откуда только что вылез внук. На самом верху лежала Василиса. Филипп знал, что не трогал ее тело, но по всему было видно, что и оно стало «ступенькой», благодаря которой он выбрался из ямы.

Он проснулся. Горячее солнце светило в окно. Филипп увидел прикорнувшего на стуле Олега и стоявшего у стола Алексея, он смешивал траву папоротника и корень женьшеня с белым порошком. Память быстро вернулась к Филиппу. Он вспомнил приключившуюся беду, и тут же его мозг переключился на работу.

– На слабой водке настой выдержи, – тихо сказал Филипп. Алексей обернулся.

– Х-хорошо, – заикаясь, ответил он, и принялся делать так, как велел ему Филипп.

Олег открыл глаза и, увидев, что Филипп смотрит вполне здоровым взглядом, выскочил из дома.

– Очнулся! – заорал он. – Филипп очнулся! – Ольга и Глаша быстро поднялись и вбежали в комнату Филиппа. Тот что-то тихо диктовал Алексею.

– Господи! – шепотом сказал Глаша и упала у иконы, неистово молясь и осеняя всех крестным знамением.