Самум

На мониторе возникла надпись: «Стой! Проверь, отключен ли щит!» Саундер нетерпеливо стукнул по сенсору. Силовой щит над станцией поднимали только во время непогоды.

– …Кроме того, Ирис сорок три знаменит своими загадками. Первые поселенцы испытали шок, обнаружив на совершенно необитаемой планете развалины древних храмов, а местами и сами храмы, отлично сохранившиеся. С этими постройками связано множество легенд… На самом деле это никакие не постройки и не храмы, – он откашлялся. – Это естественные образования: пещеры и скалы. Природа иногда творит чудеса, особенно если это природа Ириса.

Станция отдалялась. Издали она выглядела серой, нескладной, даже уродливой – особенно в контрасте с окружавшей ее пустыней.

– Одно время мы активно принимали паломников, падких на экзотические культы, – сказал Саундер. – Но потом паломничество решено было приостановить.

– Почему? – спросила женщина.

Это было ее первое слово, сказанное после взлета.

– Невозможно создать людям условия, – после крохотной паузы отозвался Саундер. – Здесь все-таки добывающее предприятие, режим производства, трудовая дисциплина… Ограниченные жилые площади… Туристический бизнес не вписался в наши планы, а прием паломников – в особенности.

– Но почему? Здесь пригодная для дыхания атмосфера… Почему бы не пойти людям навстречу? В конце концов, можно было выстроить палаточный лагерь!

Саундер вздохнул.

– На Ирисе, к сожалению, случаются природные явления, исключающие проживание в палатках.

– Вы говорите, как справочник, – сказал инспекторша с внезапно прорвавшейся неприязнью.

Саундер удивленно взглянул на нее. Инспекторша сидела, откинувшись в кресле, бледная от непонятной злости; на скулах у нее выступили красные пятна. Эге, подумал Саундер. Здесь драма.

Он перевел взгляд на монитор; транспорт шел теперь над пустыней, яркой, как детский мяч. Будто на стекле смешали кисточкой гуашевые краски – оранжевую, белую, немного синей, желтую, красную. Барханы казались застывшими цветными волнами.

– Обратите внимание на пейзаж внизу. Восемьдесят процентов поверхности Ириса занимает пустыня, причем свойства песка обуславливают интересный оптический эффект: его называют песчаной голограммой, или пустынной анимацией. Всматриваясь в игру света на песке, человек с развитой фантазией может увидеть города, лица, фантастических животных…

Он замолчал. Инспекторша не смотрела вниз: ее больше интересовала черная магнитная нашлепка на дверце бара.

– Я чиновник, – сказал Саундер, помедлив. – Это моя стихия. Формулировки, инструкции, предписания: все должно быть четко. Что бы вы хотели осмотреть в первую очередь?

Она медленно повернула голову:

– Вас специально послали меня развлекать?

– Я с удовольствием покажу вам…

– А если я назову вас идиотом? Плюну в лицо – и попаду? Вы все равно будете улыбаться? Чтобы результаты инспекции устроили вашего шефа?!

Ее бледная кожа была теперь почти такой же красной, как пустыня внизу. Глаза сухо блестели. Губы тряслись.

– Вы идиот! Трусливый… прислужник! Вам ясно?!

Саундер уже очень давно не видел женской истерики. На Ириске женщины были сдержанны и неэмоциональны и повышали голос только на производственных совещаниях. Да я счастливец был все эти годы, подумал Саундер.

Транспорт несся над пустыней. Впереди зеленоватой линией показался край моря.

– Там, в баре, – сказал Саундер после паузы, – есть вода, соки, бренди… Водка…

Инспекторша взяла себя в руки так быстро, что он на секунду зауважал ее. Краска с ее лица ушла, оставив только пятна на скулах. Здесь свежая ссора и длинный шлейф семейных скандалов, подумал Саундер; сколько же ей лет, двадцать пять, двадцать семь? Намного моложе своего инспектора. Какого лешего ей потребовалось отдыхать на Клипсе, где нет ничего, кроме отвратительной минеральной воды?

Полчаса – тридцать пять минут – никто не говорил ни слова. Море приближалось и заняло, наконец, половину обозримого пространства.

– Это море, – сказал Саундер, – мы его так зовем, хотя фактически оно – океан. Единственный океан Ириса.

– Мы можем здесь приземлиться? – отрывисто спросила женщина.

– Да.

Он просканировал поверхность внизу, выбрал площадку и дал команду на снижение. Качнувшись, тяжелый флаер утопил свои четыре опоры в оранжевом песке.

Саундер вышел первым. Поглядел на опоры: глубоковато садится губернаторская машина. Душевая установка, массажные панели, солярий; губернатор любит пожить. Мы на Ириске, здесь энергию не экономят.

Песок сверкал под ногами, бетонно-твердый, стеклянно-застывший. Вокруг тянулись к небу островерхие барханы: некоторые просвечивали, как фруктовое желе, другие отражали солнце гладкими желтыми склонами. Это зрелище обычно сражало неподготовленного человека наповал; инспекторша долго стояла на трапе, оглядываясь, щурясь, то снимая шляпу, то снова ее надевая.