Прогулка по лезвию

– Вот именно, – Суров был доволен ответом.

– Вот билет на самолет, – он передал мне конверт, – и деньги. Здесь хватит на то, чтобы ты без проблем прожила в Москве несколько недель. Торопиться не стоит, но, честно говоря, хотелось бы все это закончить до Нового года, до того, как со склада этого завода готовая продукция разъедется по точкам.

Я забрала деньги и билет. Гром совал меня в очередную лужу с помоями. Вряд ли водочным королям понравится, что в их царстве-государстве появится человек, пытающийся остановить нелегальный спиртпоток, в котором российские сограждане успешно захлебываются.

Собираясь в командировку, я долго смотрела на свою шубу – дорогое женское удовольствие. Брать чернобурку с собой или не брать? В конечном счете, я решила оставить висеть одежонку в шкафу, так как не была уверена, что мне удастся привезти эту вещичку обратно в целости и сохранности.

В дорогу надела неплохую дубленочку, которой было уже года три, убедив себя в том, что не нужно особо выпендриваться. В конверте вместе с билетом лежало десять тысяч рублей. Я повертела пачку сотенных, перетянутую резинкой, и небрежно швырнула ее в сумочку.

– Вот так бы жить и швыряться, – тут же закралась мыслишка. – Пачку сотенных туда, пачку сотенных сюда.

АЗЛК выпускал не самые лучшие в мире автомобили, но вот с гостиницей все было в порядке.

Номер 204 оказался действительно номером, а не углом с койкой. Здесь был и душ, и туалет. Все недавно отремонтировано. Как я узнала, за мое проживание было уплачено за две недели вперед. Это выяснилось сразу же в холле у портье.

Поднявшись к себе и бросив чемодан на кровать, я первым делом полезла под подоконник. На ощупь ничего найти не удалось, пришлось присесть и внимательно осмотреть все возможные места и щелочки, куда могло быть засунуто сообщение.

Наконец я увидела едва торчащий из щели между подоконником и стеной белый кусочек бумаги и осторожно потянула его на себя.

В сообщении говорилось, что если мне понадобится пробыть в номере сверх оплаченного времени, или нужны будут большие суммы денег, а также какая-либо информационная поддержка или же просто помощь, то я должна буду позвонить по телефону, – номер начинался на 555. Я пошла на кухню и обнаружила там холодильник, в нем стояло аж две бутылки минеральной воды. Это просто верх российского сервиса!

В четвертом часу дня я вышла на московские улицы. Мне хотелось уже сегодня найти все три магазина, о которых говорил Гром, и полюбоваться там на ассортимент винно-водочных изделий.

В каждом из этих магазинов, как мне представлялось, должно было быть не меньше десяти сортов водки. Определить по бутылке, какая в них водка фальсифицированная, а какая – заводская, было возможно, но я себя подготовила к тому, что это может не дать необходимого результата.

Магазин «Русское Поле» находился ближе остальных к гостинице, и я отправилась туда. Обычный продуктовый магазин, занявший весь первый этаж жилого дома, был вполне прилично оборудован. Делать покупки в такой торговой точке наверняка было приятно и москвичам, и гостям столицы.

Я прошлась по залам, разглядывая заполненные продуктами витрины, и в самом конце своего путешествия уперлась в отдел, торговавший спиртным. За стойкой стояла еще не потерявшая своего очарования, уже не молодая женщина и пересчитывала мелочь, которую отсыпал ей потрепанного вида мужичонка. Когда деньги были оприходованы, продавщица взяла начатую бутылку и налила водку в мерный сосуд. Ровно пятьдесят грамм перекочевали в пластиковый стаканчик, который был передан страждущему.

Я стала знакомиться с сортами водки, имеющейся в данный момент в продаже. Кроме названий, не забывала посмотреть и на цену. В России количество сортов водки в настоящее время, наверно, перевалило за тысячу. Перепробовать все и вся было просто невозможно, да я и не стремилась к этому. В противном случае можно было запросто стать хроническим алкоголиком. Всего в «Русском Поле» я насчитала девять сортов. Выбрала самую дешевую и попросила продавщицу показать мне бутылку.

Та смерила меня слегка недоумевающим взглядом. Было чему удивляться. Что бутылку-то рассматривать? Надо содержимое пить, а не на бутылки смотреть, вроде как вещь какую покупаешь. Тем не менее мне без каких-либо возражений отдали в руки бутылку, и я стала внимательно крутить-вертеть ее в руках. Водка называлась «Василий Иванович, Петька и Анка». Герои популярных в народе анекдотов теперь перекочевали в название самого известного русского алкогольного напитка.

Посмотрев на наклеенную этикетку с обратной стороны через стекло бутылки, я увидела ровные клеевые линии – свидетельство того, что этикетку на бутылку наклеивал автомат. После этого я внимательно рассмотрела крышку и акцизную марку. Мне не удалось обнаружить каких-либо дефектов. Я вернула бутылку продавщице и попросила дать мне другую. Цена от предыдущей возросла на рубль восемьдесят, также одна из самых дешевых водок.

Я снова стала рассматривать бутылку. Видимо, подобное занятие сильно задело разливающую с утра до вечера огненную воду женщину, и она поинтересовалась:

– Вы будете брать?

Я отдала ей запечатанную посудину, отрицательно качая головой и запоминая название – «Генерал Суворов».

– Покажите мне еще «Барскую».

Это была уже третья бутылка, которую я изучала под неприязненным взглядом продавщицы. Мне снова не удалось придраться к качеству исполнения, и для того, чтобы не вызвать подозрений, я спросила продавщицу о том, какая из тех трех, что я просмотрела, на ее вкус, самая лучшая. Та еще больше вытаращила на меня глаза.

– Вы что думаете, я пью все это?

«Логично», – пронеслось у меня в голове.

– Хорошо, я возьму «Барскую».

Заплатив, взяла бутылку, положила ее в пакет и вышла на улицу. Самое сложное было не в осмотре бутылок, которые были у меня в руках, а в запоминании еще шести названий, для того чтобы затем в следующем магазине выделить именно эти бутылки.

Теперь мне предстояло посетить «Родник». По карте, на которой мною заранее было отмечено расположение магазинов, я определила, что он находится примерно в пяти километрах от «Русского Поля». Для Москвы расстояние небольшое, но идти пешком желания не было. Поймав проходящую мимо машину, я отправилась в следующий пункт своей инспекционной поездки.

«Родник» был как родной брат «Русского Поля». Находясь внутри, можно было перепутать эти два торговых предприятия. Снаружи отличие заключалось лишь в том, что «Родник» стоял на небольшом пустыре между жилыми домами, и в этот магазинчик наведывались преимущественно жители из окрестных домов.

К тому моменту, как я добралась ко второму по счету магазину, уже наступил вечер, и желающие выпить потянулись к «Роднику», в связи с чем около отдела с водкой образовалась небольшая очередь.

Большинство из пришедших граждан пили водку прямо на месте из стаканчиков, после чего подходили и по второму и по третьему разу. Так получилось и с мужичонкой, который уже отходил от прилавка в тот самый момент, когда я встала за здоровым широкоплечим дядей в черном кожаном пальто. В связи с тем, что продавщица была вынуждена каждому второму отмерять выпивку, очередь шла медленно.

Наконец, когда человек в кожаном пальто уже совершил покупку, я увидела, как мужичок допил отмеренную ему жидкость, одернул серенькое потертое пальтишко, надвинул на глаза видавшую виды шапку и снова занял очередь, встав за гражданином того же сословия, что и он сам.

– Вам? – спросила измученная жизнью тетечка с синеватыми кругами под глазами.

– Мне? – тупо переспросила я, возвращаясь от невзрачного образа хронического алкоголика в сером пальто к цели своего похода.

За то время, что я стояла в очереди, я успела не только понаблюдать за пьянчужкой, но и изучить витрину. Три уже знакомых мне сорта также стояли в этом магазине, но был еще один, который можно было отнести к разряду дешевых. Общеизвестна истина, что производитель подпольной водки не платит никаких налогов, и, соответственно, может конкурировать с государственными или официальными производителями, сбивая цену на товар. Я попыталась быстренько оценить переданную мне бутылку.

Водка называлась незатейливо – «Гоша». «Гоша» не вызвал у меня отрицательных эмоций. Точно так же, как и ранее осмотренные «Василий Иванович, Петька и Анка», «Генерал Суворов» и «Барская», эта водка была сделана, на мой взгляд, безупречно.

Больше покупать водку я не собиралась. Отдав продавщице бутылку, попросила показать мне еще одну.

– Слушайте, ну что ж так долго? – с раздражением высказался объект недавнего моего наблюдения в тот самый момент, когда я изучала вторую по счету бутылку.

Оглянувшись, я поймала взгляд больного человека. Его глаза, несмотря на уже выпитое, оставались холодными, как лед. Отдав бутылку обратно, я поспешила выйти на улицу.

Пакет с приобретенной «Барской» ударил по ноге, и это заставило меня остановиться. Посмотрев на магазин, от которого я успела отойти на несколько десятков метров, я решила, что не провела всю работу в данном месте до конца.

Он вышел на улицу, поднял воротничок и, засунув руки в карманы, засеменил прочь от места, где совсем недавно утолял жажду. Я поспешила следом и вскоре окликнула его:

– Эй!

Человечек в сером пальто повернулся, его голубые глаза продолжали оставаться холодными. Руки он из пальто не вынимал. Не люблю, когда человек во время разговора держит руки в карманах. Ну да ладно, сейчас необходимо как-то наладить отношения и побеседовать с этим хроническим любителем выпить.

– Тебе чего?

Я подошла к нему и, открыв пакет, продемонстрировала покупку, сделанную в «Русском Поле». Он долго смотрел на бутылку, затем поднял глаза, и я увидела в них блеск. Это придало мне надежду на то, что у нас состоится весьма полезный разговор.

– Ты что, продаешь, что ли? – не понял он.

– Нет, – покачала я головой, – я это вам дарю.

Он с недоверием посмотрел на меня, шмыгнул носом, оглянулся по сторонам. Наступил вечер, и начало подмораживать, причем крепко. Поежившись, он предложил зайти в подъезд.

«В подъезд, так в подъезд», – подумала я, поминая недобрым словом Грома, который заставил меня заниматься какой-то ерундой.

Мы поднялись на второй этаж, где он поспешил положить замерзшие руки на батарею. Затем порывшись в карманах пальто, он извлек на свет помятый, треснувший, некогда белый пластиковый стаканчик. Поставив его дрожащей рукой на подоконник, он потер небритые скулы и, глядя как голодная дворняжка на колбасника, попросил: