Где собака зарыта?

Оксана посмотрела на Михаила с какой-то тоской. Хотя по выражению ее лица было видно, что ею владеют смешанные чувства: от непонятной симпатии и некоторой жалости к нему до неприязни и стремления постоянно унижать его. Да и Михаил в силу своей внешности и склада характера провоцировал на это. Если бы у меня действительно было достаточно времени, я бы провела с ним психологический тренинг, но денек нынче выдался весьма напряженным. После того как нашелся паспорт, я почувствовала в себе упадок сил и непреодолимое желание отдохнуть.

– Ты особо не переживай, все наладится, – как-то вяло успокоила я хозяина квартиры перед выходом и даже поправила ему ворот на рубашке. – Купи ей что-нибудь в подарок завтра…

Оксана в этот момент спускалась вниз по лестнице. Михаил угрюмо кивнул и отвернулся.

Через полчаса я уже сидела перед Крашенинниковой-мамой и, напрягая весь свой нереализованный талант актрисы, расписывала ей картину разборки с Оксаниными одногруппниками по институту, которые решили подшутить над ней после очередной дружеской попойки. Поскольку студенты были как бы люди свои, я просила маму не раздувать из этой мухи слона. Одногруппники полностью раскаялись и отдали паспорт. Оксана же сразу не призналась, потому что не хотела подставлять своих друзей. Стоявшая рядом Оксана все время утвердительно кивала и попутно заверила мать в том, что она в той пирушке никакого участия не принимала. Про беременность Оксаны я, естественно, не сказала ничего. В конце концов, пускай молодежь сама разруливает свои проблемы. Родит – хорошо, сделает аборт – ее дело…

Алла Николаевна очень внимательно выслушала мой рассказ. Однако ее не убедило то, что случай с Оксаной не связан с наездами на ее семью. Она решительно требовала от меня продолжения расследования. Безусловно, нападение на Глеба было делом гораздо более серьезным. С этим вынуждена была согласиться и я. Мы расстались на том, что завтра мой день начнется с того, что я вплотную займусь проработкой версий о нападении на ее сына.

* * *

Следующее утро началось для меня с приятной констатации того, что один пункт из предъявленных мне для расследования был успешно закрыт. Оксане вместе с ее другом можно было лишь пожелать успешно урегулировать свои отношения. Оставались Глеб и его мама. Я решила сначала заняться делом футболиста, а мать и ее проблемы с официальными органами оставить напоследок.

Долги… Ну, допустим. Но… Крашенинников – какая-никакая, но звезда, и зарабатывает весьма прилично. Если верить Навашину, который вчера только и делал, что говорил о перспективах команды, в ближайшем будущем доходы Глеба только увеличатся. К тому же и мама небедная, в крайнем случае раздала бы долги сына… Нет, тут что-то не то.

Милицейская сводка о нападении на Глеба, с которой через знакомых в милиции я успела ознакомиться, ничего существенного не дала. Приметы парней Глеб сообщил весьма расплывчатые, ссылаясь на плохое освещение в подъезде, опросы свидетелей ничего не дали, никаких номеров машин и других обычных в таких делах зацепок не было.

Я решила, как всегда бывает в спорных ситуациях, обратиться к костям.

3+17+29.

«Смело начинайте действовать, и результат будет сверх ожиданий».

Рекомендации, как всегда, оказались абстрактными. Кости как бы давали мне карт-бланш на то, что я считала нужным. А интуиция в данном случае подсказывала мне, что необходимо ознакомиться со средой, в которой жил Глеб Крашенинников. То есть с головой окунуться в мир спорта.

И я решительно направила свою «девятку» к стадиону «Авангард». Там достаточно быстро нашла Фахрутдинову и попросила ее показать мне, как пройти в администрацию футбольного клуба. Та как-то лукаво подмигнула мне и объяснила, что это совсем рядом, нужно лишь пройти метров сто.

Я поблагодарила ее и минуту-другую спустя входила в трехэтажное здание с большими окнами. На втором этаже разыскала кабинет менеджера и постучала в дверь.

– Войдите, – пробасили изнутри.

Я открыла дверь и увидела, как сразу же изменилось настроение у человека, сидящего за столом. Подняв голову от каких-то бумаг, которые перебирал с удрученным видом, он при виде меня непроизвольно улыбнулся.

– Татьяна, это вы?

– Да, и к вам по делу, – небрежно сказала я, подходя к столу. – Мы уже достаточно продвинулись в работе, и интересы расследования требуют, чтобы я ознакомилась с обстановкой в футбольной команде.

– Да? Почему? – На лице Навашина сразу же появилось выражение крайней настороженности.

– Необходимо отработать все версии… Может быть, нападение на Глеба связано с его спортивной карьерой…

– Гм… Гм… – покашлял Навашин. – Но… Как это сделать? Дело в том, что наш главный тренер будет против.

– Почему?

– Он не терпит никакого вмешательства в дела команды. Разрешает разве что спонсорам… Я не могу представить вас как частного детектива.

– А вы представьте меня своей подругой, – прямо сказала я, кокетливо глядя Навашину прямо в глаза.

Он тут же, по своему обыкновению, смутился и покрутил головой.

– Ну? Что же вы молчите?

– Хорошо, – сказал Навашин. – А что вы хотите?

– Мне надо бы познакомиться с руководством, игроками, словом, как-то незаметно войти в коллектив.

– Вообще-то сегодня у нас тренировка, – Навашин посмотрел на часы. – Через полтора часа. Можно с этого и начать…

– Прекрасно. Значит, решено – я ваша подруга. Или, может быть, – я придала своему лицу озабоченности, – у вас уже она есть и руководство об этом знает?

– Нет, – Навашин почему-то покраснел. – Нет у меня подруги.

– В таком случае через полтора часа – вперед!..

* * *

Навашин провел меня по коридору, раскрыл дверь с табличкой «Главный тренер» и широко улыбнулся невысокого роста седенькому крепышу с мелкими кудряшками. Тренер, облаченный в адидасовский костюм, курил, сидя за столом. Перед ним были разложены схемы футбольного поля, на которых он что-то задумчиво чертил.

– Вот, Владимир Григорьевич, знакомьтесь, это Татьяна! – Навашин представил меня тренеру.

Хозяин кабинета не торопясь поднял голову и окинул меня холодным взглядом. Видимо, удовлетворенный первичным тест-контролем, он позволил себе слегка улыбнуться и как-то вяло пригласил нас садиться.

– Это моя подруга, – сказал Навашин. – А это наш тренер, Гараев Владимир Григорьевич. Дело в том, что Татьяна очень хотела поприсутствовать у нас на тренировке. Я подумал, что здесь нет ничего такого…

– Н-да? – недоверчиво проскрипел тренер. – Ну что ж, пускай поприсутствует.

Он еще раз оглядел меня, и на этот раз я заметила в его глазах явные огоньки мужского интереса. «Ах ты старый ловелас!» – так и просились наружу слова.

– У тебя все? – спросил тренер.

– Да, – ответил Эдуард.

– В таком случае идите на поле и не мешайте мне готовиться к тренировке.

Мы тут же согласно закивали головами и вышли из кабинета. Глаза Навашина светились радостью и излучали безудержный оптимизм. «Собственно, наверняка таким и должен быть менеджер футбольного клуба, ставящего перед собой глобальные спортивные задачи», – в душе усмехнулась я. Хотя и подозревала, что этот его оптимизм навеян скорее тем обстоятельством, что сегодня он проведет вечер в моем обществе.

За те полтора часа, которые мы провели, беседуя в ожидании тренировки, Эдуард преодолел свое природное смущение. Он даже осмелился пригласить меня вечером отдохнуть, и я милостиво согласилась.

Мы подошли к кромке поля, где уже находились футболисты. Среди них я с удивлением обнаружила крепкого чернокожего парня с минимумом прически на голове.

– Это Алдейро, бразилец, – вполголоса пояснил Навашин, заметив мое недоумение. – Мы его купили в Форталезе в прошлом году – во время тура по Бразилии. Способный технарь, в одиночку троих обведет… И театрал неплохой. В штрафной площадке падает, как на мине подрывается. Три пенальти в сезоне сделал.

Футболисты не обратили на нас особого внимания, сосредоточиваясь перед тренировкой. Мы прошли чуть дальше и уселись на тренерскую скамейку. Немного погодя на поле появился Гараев, и игроки сразу же столпились вокруг него.

– Алдейро! – строго обратился Гараев к бразильцу. – Меньше финтов, чаще играй в стенку с партнерами. Здесь тебе не Бразилия, у нас защитники костоломнее, чем в немецкой бундеслиге!

Негр послушно закивал и посмотрел на тренера уважительно, как старательный ученик воскресной школы на падре. Наставления заняли не очень много времени, и вскоре футболисты выбежали на поле. Гараев присел рядом с Навашиным на скамейку.