Малыш и Буйвол

– Вернуть стадо… – задумчиво повторил старик. Помолчал. Посмотрел на небо. И сказал:

– Тогда пойдемте. Поговорим.

Старика звали Халтет. Был он худ и беззуб. Босые ноги его обросли коростой. Желто-черные ногти выпирали словно крошащиеся камни. Его крючковатый нос был сворочен набок. Угол иссохшего рта подрагивал. Заскорузлые пальцы постоянно искали что-то в серой спутанной бороде.

Старик был безобразен.

Но дома у него было чисто.

На окнах висели льняные занавески, кровати были аккуратно убраны, на столе – скатерть, на полу – многоцветные тряпичные дорожки, на стенах – широкие доски с затейливой резьбой и соломенные циновки.

Халтет был старостой деревни. И все деревня следила за порядком в его доме…

Старик принимал гостей. Все сидели за накрытым столом, пили травяной настой, хорошо утоляющий жажду, ели холодную кашу из пророщенных пшеничных зерен. Меч Буйвола и лук Малыша остались у порога, как того требовали приличия, вместе с пропыленной обувью. Без оружия гости чувствовали себя как-то неуверенно. Тем более что они знали – враг близок.

Халтет рассказал им, как, поджав хвосты, прибежали в деревню овчарки. Как встревожившись долгим отсутствием Мирха, отца Шалроя, пятеро селян отправились к пастухам. Как они издалека заметили пирующих стервятников, как нашли три тела, похороненные под обломками досок, и чужие боевые стрелы. Забрав убитых, они вернулись в деревню с плохими новостями. А вскоре пришли чужаки. Их было много, человек пятнадцать. Их предводитель ехал верхом на лошади, что когда-то принадлежала Мирху. Он громко смеялся, а в глазах у него была злоба. Чужаки гоняли кур и людей. Они искали человека с отстреленным ухом. Они забирали хлеб и овощи. Они забрали последних лошадей. А потом ушли к горам, пообещав вернуться. И они возвращались. Трижды. Приходили небольшими отрядами по пять-шесть человек. И снова спрашивали про человека с отстреленным ухом. Снова требовали еды.

– Откуда они приходили? – спросил Буйвол. – С какой стороны?

– С востока.

– Сколько верховых? – поинтересовался Малыш.

– У них три лошади. Наши лошади.

– Чем вооружены? – спросил Буйвол.

– Мечи и луки. Ножи и дубины.

– Когда они были в последний раз?

– Три дня назад. Мы напуганы. Мы стараемся не выходить из домов.

– Они опять придут, – уверенно сказал Малыш. – Скоро.

Буйвол кивнул:

– Пять или шесть человек. Половина банды.

– Но вас только двое, – сказал старик. – Что вы собираетесь делать?

– Ничего, – хмыкнул Буйвол.

– Ничего?

– Ничего особенного, – сказал Малыш. – Когда они появятся, мы их просто убьем.

Халтет долго качал головой.

– Плохо… – бормотал старик. – Плохо… Земля не родит, вода ушла, солнце печет… Кровь не напоит почву… Будет только хуже…

– Вы хотите получить назад свое стадо? – Буйвол нахмурился.

– Да, – сказал Шалрой.

– Мы вернем его вам…

Они сидели еще долго. Пили настой и ели кашу. Малыш и Буйвол невольно косились на порог, на свое оружие. Шалрой несколько раз рассказывал о нападении, о том, что он увидел, очнувшись, и как отправился в большой мир, за горный хребет, как смеялись над ним воины, к которым он обращался за помощью. Халтет кивал, вздыхал, тер слезящиеся глаза.

– Без скотины зиму мы не переживем, – говорил Шалрой.

– Не переживем, – соглашался Халтет.

– А уйти из деревни никто не захочет.

– Не захочет никто…

Когда кончилась каша, кончились и разговоры. Поблагодарив хозяина, подобрав оружие, обувшись, Малыш и Буйвол вышли на улицу. Их сопровождали Халтет и Шалрой.

На дороге молча стояли собравшиеся селяне. Они смотрели на двух воинов, на пастуха и старосту. Они понимали, что привычная спокойная жизнь закончилась.

Большой мир пришел в Мертвую Котловину.

Глава 5

Они поселились у Шалроя.

Дом пастуха стоял на восточной окраине деревни. Сразу за ним начиналась выгоревшая ровная степь и тянулась она до самых предгорий. Лишь одно крохотное оконце в пустой прихожей выходило на восточную сторону. И днем воины поочередно дежурили возле него, сидя на шатком табурете и обозревая скучный ландшафт. На улицу они старались не выходить.

Малышу и Буйволу отдали небольшую комнатку, тесную, но чистую и светлую. Мебели было немного – грубо сколоченный стол, рассохшийся неустойчивый стул, широкая лавка, на которой спал Малыш и прочная жесткая кровать, которую занял Буйвол.

Шалрой жил с племянницей, ее звали Айхия. Других родственников у пастуха не осталось.

Ели два раза в день, в большой комнате, все вместе. Пища была скромная, но никто не жаловался, все понимали – настали трудные времена и неизвестно еще, что будет потом. Так что продукты необходимо беречь. На черный день. На самый черный…

Частенько наведывался Халтет, иногда приводил с собой кого-нибудь из селян. Разговаривали больше о своем, крестьянском. Но не только. Осторожно высказывались – а вдруг ушли нехорошие люди? Может они и не вернутся больше? И сами говорили – вернутся. Придут. Если не сегодня, значит, завтра. Не завтра, так послезавтра… Негромко рассказывали новости – вроде бы меж собой говорили, но на самом деле сообщали для присутствующих воинов – рано утром мальчишки бегали к пересохшей старице, видели там следы копыт. Риша ходила к старому колодцу, вода в нем еще чистая, и далеко-далеко видела пыльную тучу. Уж не коров ли перегоняли? А Фарук ночью зачем-то влез на дерево и с высоты разглядел костры. Там, на востоке…

Малыш и Буйвол переглядывались. Оба думали об одном и том же – может нет смысла дожидаться врага здесь? Не пора ли направиться на восток, к лагерю Чета Весельчака?

– Они придут, – говорил Халтет. – Совсем скоро.

И все соглашались со стариком.

Все чувствовали – Чет должен прийти.

Обязательно…

Айхия, племянница Шалроя, постоянно была чем-то занята – то она сосредоточенно процеживала через тряпицу грязную воду, то тщательно вытирала в доме пыль, то растапливала на улице земляную печь, собираясь готовить лепешки из остатков муки. Ей некогда было отдыхать – она накрывала на стол, кормила кур, бегала на колодец, выбивала матрацы, протрясала постельное белье, точила ножи… Ее босые пятки мелькали словно солнечные зайчики. Она была повсюду, но нигде не задерживалась надолго.