Малыш и Буйвол

– Прямо. И вверх. Идите туда, куда можно идти, здесь одна дорога. Когда выйдете к ручью, спускайтесь по течению.

– Зря обижаешься, – сказал лучник. – Ты еще молод. Подрастешь, станешь самостоятельным, тогда, может быть, повидаешь весь мир.

– Я уже самостоятельный, – буркнул Хатук.

– Вижу, – согласился Малыш. – И все же ты должен вернуться.

– Надо спешить, – севшим напряженным голосом проговорил Буйвол.

– Халтет велел оставить вам одну лошадь, – сказал, дуясь, Хатук. – Он бы отдал вам обеих, но совсем без лошадей нам никак нельзя.

– Это хорошо, – сказал Малыш и, наклонившись к пареньку, шепнул доверительно: – Мой друг болен. Боюсь, идти пешком ему будет трудно. Очень трудно.

– Я все слышу! – Буйвол заставил себя выпрямиться в седле. – Не обращай внимания на его слова, паренек. Он много пустого болтает.

– Видишь? – Малыш подмигнул Хатуку. – Мой друг уже бредит. Скоро он взбесится и будет опасен.

– Заткнись! – рявкнул Буйвол и скривился от резкой боли.

– Слышишь? Уже начинается… Так что давай, со всех ног дуй домой, пока он не взбесился окончательно. Идти с нами слишком опасно. Возможно, я сам с ним не справлюсь.

– Ладно… – Хатук пытался сдержать улыбку. – Счастливой дороги.

– Может быть, мы встретимся еще когда-нибудь, – сказал Малыш.

– Может… Где-нибудь в большом мире…

Бойцы уходили в глубину ущелья. Хатук, улыбаясь, махал им вслед рукой.

Скорчившийся Буйвол болтался в седле – казалось, он вот-вот свалится. Малыш вел лошадь и свободной рукой придерживал товарища.

– Удачи! – крикнул Хатук, но угрюмая теснина поглотила его молодой звонкий голос.

Они двигались без остановок. Путь был нелегкий – каменные россыпи, крутые скалистые подъемы, узкие трещины проходов. Малыш, схватившись за поводья возле самых взмыленных удил, тащил за собой выбивающуюся из сил лошадь. Буйволу было очень плохо. Но он еще как-то ухитрялся держаться в седле. Иногда он терял сознание и бредил. Глаза его закатывались, и он бормотал что-то о богах и судьбе, о серой безликой тени. Малыш оборачивался, с тревогой посматривал на безвольно мотающегося друга, качал головой.

Ущелье кончилось. Дорога стала еще тяжелей. Словно ступени гигантской лестницы поднимались вверх нагромождения террас. Из-под ног сыпались камни, катились под уклон, набирая скорость, прыгая, высекая искры, увлекая за собой грохочущие обвалы. Малыш не оглядывался.

Ночью все небо было усыпано звездами, словно мукой. Огромная луна, похожая на непропеченый каравай, висела совсем рядом, раскачивалась в такт шагам. Казалось, что до нее можно допрыгнуть, ухватиться и отломить кусочек.

– Где мы? – спросил вдруг очнувшийся Буйвол. Малыш посмотрел в призрачно бледное лицо друга и сказал:

– Наверху.

– Диск, – пробормотал Буйвол, потянувшись к луне.

– Держись! Доберемся до города, найдем лучшего лекаря. И пусть только он откажется тебя лечить!

Буйвол обмяк, привалился к шее лошади, стал сползать вбок. Малыш подхватил товарища, выровнял его в седле. Сердито прикрикнул на замедлившую шаг кобылу.

С неба срывались звезды, беззвучно катились вниз.

Рокоча, валились в черную бездну камни.

Как-то незаметно выровнялась земля под ногами. Путники шли по острому скалистому гребню.

Близящийся рассвет разукрасил небо багровыми оттенками. Осыпались последние звезды, померкла луна. Внизу матово мерцал густой туман, и ветры замешивали его, словно крутое тесто.

Восход солнца путники встретили на плоской вершине столовой горы.

Вспухающий пламень поднялся из-за невообразимо далекого горизонта, заколыхался, потек, приобретая форму. По небу разлилось многоцветное трепещущее сияние. Вечные льды на неприступных вершинах заполыхали пожарами. Зардели туманы.

Буйвол открыл глаза и спросил:

– Что это? – голос его дрожал.

– Солнце… – ответил Малыш, потрясенный величественным зрелищем. – Это солнце встает.

Лопнула тонкая пуповина, и неровный алый диск оторвался от родившей его земли…

Они вышли к ручью, когда солнце поднялось вровень в горными вершинами и раскалилось до ослепительной белизны.

Искрящийся поток несся по камням, рокоча, подхватывая окатыши, шлифуя их водоворотами, плеская брызгами в неподъемные валуны, задиристо со всего маху налетая на скалы…

Половина пути была пройдена.

А спускаться было много тяжелей, чем идти вверх.

Этого человека Малыш заприметил издалека и на всякий случай поправил колчан со стрелами и проверил лук. Незнакомец, скрестив ноги, неподвижно сидел на берегу набравшей силу и успокоившейся реки.

Горы были пройдены. Спуск занял не так много времени, как подъем, но отнял больше сил.

Малыш остановился, придержал лошадь. Осмотрелся.

Вечерело.

Каменистые предгорья плавно переходили в холмистую равнину, смыкающуюся с небом. Высокая трава колыхалась под ветром, катилась волнами к горизонту. Вдалеке виделись неровные перелески – словно островки посреди травяного моря.

Неподвижный человек на берегу реки будто чего-то ждал.

Привязанный к седлу Буйвол шевельнулся. Забормотал что-то сбивчивое, невнятное. Малыш тронул вялую руку товарища и испугался, такая она была горячая.

– Уже скоро, – пообещал он. – Совсем скоро, потерпи немного.

Он, еще раз проверив оружие, взял поводья и потянул лошадь за собой. Кобыла недовольно фыркнула, мотнула головой, уперлась.

– Ну же… – Малыш погладил ее по шее, провел рукой по сухим воспаленным ноздрям. – Пошли, милая…

Лошадь стояла как вкопанная.