Аул Бастунджи

И вот пришло раскаянье теперь,
Пришло – но поздно! я ошибся вдвое,
Я, как глупец, остался на земли,
Один, один… без дружбы и любви!..

XXXII

«Что медлить: я готов – не размышляй!
Один удар – и мы спокойны оба.
Увы! минута с ней – небесный рай!
Жизнь без нее – скучней, страшнее гроба!
Я здесь, у ног твоих… решись иль знай:
Любовь хитрей, чем ревность или злоба;
Я вырву Зару из твоих когтей;
Она моя – и быть должна моей!»

XXXIII

Умолк. Бледней снегов был нежный лик,
В очах дрожали слезы исступленья;
Меж губ слова слились в невнятный крик,
Мучительный, ужасный… сожаленье
Угрюмый брат почувствовал на миг:
«Пройдет, – сказал он, – время заблужденья!
Есть много звезд: одна другой светлей;
Красавиц много без жены моей!..

XXXIV

«Что дал мне бог, того не уступлю;
А что сказал я, то исполню свято.
Пророк зрит мысль и слышит речь мою!
Меня не тронут ни мольбы, ни злато!..
Прощай… но если! если…» – «Я люблю,
Люблю ее! – сказал Селим, объятый
Тоской и злобой, – я просил, скорбел…
Ты не хотел!.. так помни ж: не хотел!»

XXXV

Его уста скривил холодный смех;
Он продолжал: «Всё кончено отныне!
Нет для меня ни дружбы, ни утех!..
Благодарю тебя!.. ты, как об сыне,
Об юности моей пекся: сказать не грех…
По воле нежил ты цветок в пустыне,
По воле оборвал его листы…
Я буду помнить – помни только ты!..»

XXXVI

Он отвернулся и исчез как тень.
Стоял недвижим Акбулат смущенный,
Мрачней, чем громом опаленный пень.
Шумела буря. Ветром наклоненный
Скрипел полуразрушенный плетень;
Да иногда грозою заглушенный
Из бедной сакли раздавался вдруг
Беспечной, нежной, вольной песни звук!..

XXXVII

Так, иногда, одна в степи чужой
Залетная певица, птичка юга,
Поет на ветке дикой и сухой,
Когда вокруг шумит, бушует вьюга.
И путник внемлет с тайною тоской,
И думает: то верно голос друга!
Его душа, живущая в раю,
Сошла печаль приветствовать мою!..

XXXVIII

Селим седлает верного коня,
Гребенкой медной гриву разбирая;
Кубанскою оправою звеня,
Уздечка блещет; крепко обвивая
Седло с конем, сцепились два ремня.
Стремёна ровны; плетка шелков?я
На арчаге мотается. Храпит,
Косится конь… пора, садись, джигит.

XXXIX

Горяч и статен конь твой вороной!
Как красный угль, его сверкает око!
Нога стройна, косматый хвост трубой;
И лоснится хребет его высокой,
Как черный камень, сглаженный волной!
Как саранча, легко в степи широкой
Порхает он под легким седоком,
И голос твой давно ему знаком!..

XL

И молча на коня вскочил Селим;
Нагайкою махнул, привстал немного
На стременах… затрепетал под ним
И захрапел товарищ быстроногой!
Скачок, другой… ноздрями пар как дым…