Оценить:
 Рейтинг: 4.6

Мужская работа

Жанр
Год написания книги
2003
<< 1 2 3 4 5 6 7 ... 12 >>
На страницу:
3 из 12
Настройки чтения
Размер шрифта
Высота строк
Поля

– Пятьсот граммов пластита, детонаторы, инициатор взрыва, пульт дистанционного управления.

– Все?

– Нет. Пистолет «сигма» с глушителем и… из оружия больше ничего. Деньги – сколько именно, не знаю. Документы, кажется.

– Кажется или?..

– Об этом я не слышал, но однажды принимал участие в аналогичной тайниковой операции. Закладывали гранатомет, одежду, деньги и документы. Для кого это все предназначалось, сказать не могу. Просто не знаю. Вероятно, и в этот раз документы вошли в список.

– Теперь повтори еще раз дословно, что сказал консул про моего босса?

– Дословно? – переспросил Рощин. – Консул разговаривал с резидентом, я услышал конец фразы: «Издец Антону Альбацу!»

4

Киль, Германия, этот же день

Все, что увидел Андрей Прозоров при встрече с Вадимом Салнынем, совпадало с характеристикой на бывшего офицера КГБ. Внешность латыша гармонировала с его же пасмурными шутками. Он был, безусловно, умным человеком – хотя в 7-м управлении КГБ (слежка за советскими гражданами – валютчиками, особо опасными преступниками, фарцовщиками) ум следовал за нижними конечностями: волка ноги кормят. Топтуны – они же филёры и шпики, сотрудники службы наружного наблюдения – берегли ноги, как только что переболевшие гриппом опасались сквозняков. Вадим словно на всю оставшуюся жизнь сохранил на лице выражение самого заурядного обывателя, человека с обычной внешностью, одевавшегося так же непримечательно. «Красавицы и красавцы перед выходом «на пост» маскируют свою красоту…» К этому постулату топтунов добавить нечего. Равно как и к правилу о «незаметности» – даже если вокруг вообще нет никого.

Умный… Знания в него, похоже, вбивали с помощью молота, заметил Андрей. Однако с ними он расстается легко и свободно. Прозоров кивал в ответ на откровения бывшего топтуна: мол, работая в «семерке», советские шпики бухали по-черному, снимая стресс напряженной работы.

– Я уже по-другому смотреть не могу, – делился самым сокровенным Вадим Салнынь, изредка делая глоток баварского темного. Они устроились в пивной, расположенной на территории порта Киль. Погода за окном – «теплого лета золотая уловка», по российским меркам, конечно. На Андрее синие джинсы, легкий пуловер серого цвета, кроссовки. Вадим, сидевший напротив, повесил короткую кожаную куртку на спинку свободного стула, оставаясь в темно-зеленой майке. – Отличия, сравнения, – продолжал он, – называй это как хочешь. Машинально отмечаю незнакомый автомобиль во дворе, человека, который якобы читает газету, а сам наблюдает за двором. Я способен на себе испытать чей-то наблюдательный взгляд – на спине, на затылке почувствую. У кого-то этот дар пропадает, у меня же он останется на всю жизнь.

«Ну как?» – чуть округлившимися глазами спросил латыш.

«Здорово», – так же молча похвалил Вадима Андрей.

Собственно, хмурый топтун набивал себе цену. Без рекламы никуда. Он быстро освоился в этом забугорном мире, под который изо всех сил подстраивался расколовшийся мир, некогда называвшийся Союзом Советских Социалистических Республик.

– Я мечтаю о смерти во сне. Ведь смерть во сне – подарок богов. Ты как считаешь?

– Любая смерть не подарок, – не согласился с собеседником Прозоров, прикидывая, куда клонит экс-филер. Наверное, никуда. Лишь бы не молчать. Любая пауза, наверное, считает он, не в его пользу.

Вадим Салнынь имел в своем досье забавный агентурный псевдоним – Щитомордник. Его он получил за изображение на одной любительской фотографии, где, прикола ради, околыш фуражки он украсил гербом госбезопасности – «Щит и меч». Грозная эмблема скрывала глаза и фактически находилась на верхней части лица. Отсюда и кличка – Щитомордник. Кому в голову пришла эта оригинальная мысль – непонятно. Могли назвать попроще: например, Меченосцем. Та же икра, только на бутерброде.

Вадиму в апреле этого года исполнилось сорок девять. Самый расцвет сил, если рассуждать с «высокой» точки зрения космонавтики: оптимальный возраст для полетов – от сорока пяти до пятидесяти. За бугор он подался в 1987 году и вот уже пятнадцатый год перебивается случайными заработками. Одно время, пользуясь своей природной наблюдательностью и отличной памятью, подрабатывал гидом. Туристический автобус, соотечественники, микрофон, хорошо подвешенный язык и немножко истории, которую можно почерпнуть в любом путеводителе, – вот все, что нужно гиду.

От привычки бухать по-черному он так и не избавился. Даже усовершенствовал ее: пил от щедрот туристов, но вволю.

Не умолкая ни на секунду, «однофамилец» ядовитой змеи, которая водится в Средней Азии, не уступает в ядовитости гюрзе и достигает двух метров в длину, перемежал свою торопливую речь жестами и профессиональными сбивками: посмотрите налево… посмотрите направо… впереди вы видите… построенный в начале века…

– На родину не тянет? – спросил Андрей, намотав на ус очередную бесполезную информацию о том, как ведет себя объект наблюдения вне дома, с кем встречается, ищет ли он за собой слежку; подумал, что скоро свихнется от нескончаемой болтовни, от специфических терминов, которые знал не хуже Щитомордника. «Воткнуть связь в адрес» – означает убедиться, что лицо, встретившееся с объектом наблюдения, пришло именно домой: уверенно ли он выбирает транспортное средство для поездки, открывает ли дверь своим ключом.

Все это напомнило Андрею события двухлетней давности. Тогда ему было двадцать шесть, он находился в Бонне с заданием, и его «припас» один из офицеров «наружки». Прозоров не дал ему «воткнуть связь в адрес»: умело используя проходной подъезд, сломал на выходе немцу шею. Если сравнивать до конца, то нынешняя ситуация очень походила на ту, случившуюся в декабре 2000 года. Тот безызвестный «ганс» тоже не знал, глядя на объект слежки, что вскоре расстанется с жизнью. Вот и Щитоморднику вряд ли доведется скончаться во сне, о чем он, может быть, с долей провидения и мечтал.

– Домой? Чего я там забыл? Разве что жену. И то вряд ли: ее я действительно забыл. – Салнынь коротко хохотнул и продолжил, не меняя интонации: – Если бы ты не напомнил…

– Ты был в Копенгагене?

– Да. – Вадим слегка сморщился. – Город красивый, но, мне кажется, ничего своего не имеет. Средневековые замки позаимствовал от Праги. Каналы в центре города – от Венеции. Ветряные мельницы и голландский пригород Драгёр – от Амстердама. Гвардейцы в медвежьих шапках и королевский дворец Амалиенборг – от Великобритании. Если ты спросишь о датчанах, они обычные люди, не хуже и не лучше нас.

Похоже, лучше Щитомордника о Дании и ее столице со спальными районами в пригородах, виллами и уютными коттеджами на окраинах, обрамленными ухоженными садами и газонами, рассказать не мог никто.

Однако Андрей и без Щитомордника знал, что, к примеру, по количеству эмигрантов Датское королевство, обращающее свою политику не налево и направо, но на запад и на восток, привлекшее к себе внимание иностранных разведывательных служб, намного опередило многие развитые страны Европы.

До недавнего времени Дания была центром сосредоточения интересов стран Варшавского блока и Северо-Атлантического альянса. Датчане, из газет периодически узнавая о проколе той или иной службы, гордились своей маленькой страной как центром мировой политики. Заодно собой, создав для разведчиков оптимальные предпосылки для камуфляжа ими своих секретных занятий. К услугам шпионов всех стран на выбор представители разнообразных профессий и всевозможных государств; на каждом углу открытые двери кафе и ресторанов, где можно уединиться, не вызывая подозрений; лабиринты микрорайонов и кварталов, сложные транспортные развязки помогают разведчику определить наружное наблюдение и, если потребуется, скрыться. Они научились давать сто очков вперед службе НН контрразведывательного отдела датской полиции – ПЭТ.

– Так как насчет аванса? – повторился Щитомордник, допив второй бокал пива.

– Без проблем. Сколько хочешь, половину?

Вадим секунду-другую поразмышлял, взять ли сейчас семь тысяч, а по возвращении еще восемь, или пять и десять? Равные половины его отчего-то не устраивали, ему хотелось получить «под расчет» больше, кучей. А с другой стороны, если работа сорвется не по его вине, плакала вторая половина.

– Восемь тысяч сейчас, – поставил он условия, – семь после. – Щитомордник наметанным взглядом окинул пивную и кивнул парню: дескать, можешь начинать отсчет, все спокойно.

Андрей вскрыл банковскую упаковку евро, отсчитал десять сотенных купюр и положил их в карман, остальные – девять тысяч – протянул Салныню, пояснив:

– Штука на билеты, гостиницу. Машину возьмешь напрокат в салоне на Хаммаршельдсалле. Там же есть часовой магазин, купишь часы с компасом. Также тебе понадобится багажная сумка и лопата. Где-нибудь на окраине Копенгагена найдешь магазинчик, торгующий садовыми принадлежностями. Товар возьмешь в Нестведе. По дороге, ведущей из города в бухту, свернешь направо через двести метров после километрового указателя «восемь». Не забудь провериться.

– Вот об этом не надо напоминать. – Салнынь положил деньги в карман брюк, оставив при себе лишь одну купюру. Почти год евро в обращении, а он никак не привыкнет к ним. Зато как легко он адаптировался после «деревянных» к маркам! Переход произошел быстро и безболезненно.

– Теперь дальше. Закроешь машину и поднимешься на холм, найдешь сосну с обломанной нижней веткой. От нее сделаешь восемьдесят шагов строго на юго-запад до следующего ориентира, валуна, который недавно переворачивали. От него пятьдесят шагов на запад, прямиком к известняковой скале. Обойдешь ее справа, справа же найдешь прямоугольник пожухлой травы: дерн там снимали. К тому времени, как ты появишься там, трава в месте тайника будет отличаться цветом. Копай смело – над товаром лежит доска. Упрешься в нее, вынимай аккуратно. Товар переложишь в сумку, а мешок, в который он завернут, выбросишь по дороге. В Копенгагене в самом начале Ньёрре Вольдгаде остановишься, заглушишь двигатель и выйдешь из машины. Собственно, это и будет означать, что работу свою ты сделал. За машину не беспокойся, ее отгонят в бюро по найму. Все понял?

– Да, – твердо ответил бывший топтун.

– Тогда повтори.

Когда Андрей рассказывал, Щитомордник отчетливо представлял работу своих бывших коллег. Ведь раскрытие тайниковых операций – одна из задача службы наружного наблюдения. Иностранным разведчикам, работающим в Москве, всегда было проблематично выходить на связь со своими агентами, подыскивались и подготавливались места для тайниковых операций; в тайниках оставляли инструкции либо задания для агентов или извлекали готовые материалы. Вадим по своему опыту знал, что обнаружить и зафиксировать место закладки или изъятия – дело едва ли не гиблое.

Это сейчас, в век компьютерных технологий, можно без труда выйти на связь с агентом, по Интернету передать чертеж или схему.

Еще не мог не вспомнить о том, что выпустить материал из рук (оставить его в тайнике) – пусть даже на короткое время – всегда большой риск. И еще одно «всегда»: если материалы, как бы они ни шифровались, попадают в руки контрразведки, то агента всегда вычисляют. Всегда.

Щитомордник не ошибался, полагая, что вот сейчас за закладкой, место которой он знал, ведется наблюдение. Повторяя полученную от Прозорова информацию, он изредка едва заметно покачивал головой – время: «Время между закладкой и изъятием обычно сокращается до минимума». Что сводит возможности служб наружного наблюдения по раскрытию тайниковых операций к нулю. Вадим сможет изъять закладку только через два дня, и если приплюсовать сюда еще пару дней, которые прошли с момента закладки, то получается четыре-пять дней. Вообще-то многовато.

А так закладка, которую, судя по всему, осуществили оперативники Службы внешней разведки в Копенгагене, была стандартной.

Салнынь словно возвращался на службу… только в ином качестве. И, положа руку на сердце, мог признаться себе, что не раз и не два готовил себя к похожему повороту событий. Но время отодвигало мечты о левом заработке все дальше.

Спросить, что в тайнике? Но о таких вещах не спрашивают: дал согласие – молчи. Согласился выслушать детали работы – лишних вопросов не задавай, включая и касающиеся рекомендаций, по которым к нему подошел этот парень. Можно отказаться от работы, но деньги жгли ему ляжку.

Как бы то ни было, все выяснится на месте, когда он снимет дерн, копнет на пару штыков в глубину и вынет доску, обнажая мешок с товаром.

Впрочем, он успокоился, когда Андрей, прощаясь, еще раз сказал:

– Мы обратились к тебе как к специалисту. Необходимо, чтобы операция прошла гладко и товар не попал в чужие руки. По секрету: мы отмели несколько кандидатур, находящихся непосредственно в Дании. Только не загордись оказанным тебе доверием.

«Это вряд ли», – решительно подумал Вадим, провожая взглядом высокую фигуру собеседника. Он еще раз оглядел уютную пивную с большим телевизором над барной стойкой, вещающим на спортивном канале и привлекающим сюда клиентов-портовиков, место, где ровно через неделю он получит еще семь тысяч евро.
<< 1 2 3 4 5 6 7 ... 12 >>
На страницу:
3 из 12