Краткий курс научного карьеризма. Пособие для молодого чиновника

И вот однажды произошло то, чего в природе не бывает: на место уволенного четвертого начальника вернули прежнего – «футболиста». Альберт Андреевич влетел в его кабинет с криком: «Ну, наконец-то!» – и был грубо выставлен за дверь. И пока он проклинал свой длинный язык, новый старый шеф решал дилемму: вышвырнуть негодяя вон из комитета или, подвергнув исправительным пыткам, повысить, отправив на пенсию первого заместителя.

Мотив был более чем серьезным: вскоре начинался чемпионат мира по футболу.

Вкусите прелести лести

Однажды автор был зван на большой и богатый официальный прием. Все шло заведенным порядком, как вдруг с той стороны, где находился столик главного босса и его присных, донесся раскатистый бас. В голосе была такая мощь, что звуки саксофона Игоря Бутмана, выступавшего в тот момент на сцене, показались комариным писком.

Встревоженная публика поспешила на зов иерихонской трубы, и по мере приближения из звукового потока стали проступать слова здравицы: «Вы истинно государственный человек, вы совесть нации», «Пока вы с нами, мы несокрушимы»… Тостующий был неподражаем: могучий голос срывался от волнения, взор устремился к небесам… Народ вокруг остолбенел, пытаясь угадать смысл этой оратории «лизатто фортиссимо».

Тем временем погрузившийся в шаманский транс исполнитель всосал воздух в легкие и дал финальный залп: «За великого сына России, опору и надежду россиян – троекратно, два коротких, один протяжный! Ура! Ура! Ура-а-а-а-а!»

Хор на всякий случай заорал вслед за солистом, и все одним махом, как водку, хлопнули «Вдову Клико». А главный босс ласково сказал: «Ну, это ты уж, Коля, чересчур».

Знаете, почему запомнилась эта история? Дело даже не в масштабе лести, а в личности оратора. Я хорошо знаю Колю, вернее, Николая Демьяновича, вполне успешного руководителя, эрудита, деликатного собеседника, всегда чуткого к вашему мнению.

Какой же должна быть жажда повышения, или ужас перед опалой, или желание не быть забытым, чтобы умертвить в себе один из главных страхов любого приличного человека – страх оказаться посмешищем!

Но в том-то и дело, что именно из таких бесстрашных получаются самые успешные, самые результативные льстецы. Они – актеры в театре одного зрителя, для него и играют. Знаменитую фразу о том, что ложь, чтобы в нее поверили, должна быть чудовищной, они переработали на свой лад: «Лесть, чтобы в нее поверили, должна быть беспардонной».

Вы будете долго изобретать изящный комплимент начальнику и ждать подходящего момента; настоящий же мастер без предварительных ласк лизнет так, что всех кругом стошнит, а ему по барабану. И в этом его изначальный перевес, его колоссальное преимущество перед вами. Не пытайтесь с ним тягаться, этот человек непобедим.

Слушая публичное выступление начальника, он дождется секундной паузы и воскликнет: «Как глубоко, как точно!» Он первым и громче остальных зааплодирует шефу и последним добавит три хлопка, когда уже смолкнет овация. Он знает множество приемов и всегда в поиске новых. И он понимает главное: за перебор не накажут. А вот наградить могут.

Надеюсь, вы поняли, что речь у нас вовсе не о порочных свойствах лести; тут, право же, нечего осуждать. Ведь что такое лесть, если разобраться? Вы говорите человеку приятное, он вам за это делает приятное. И оба в выигрыше. Разве нет?

А на десерт – сюжет особый, исключительный. Придумай автор такое – вы бы его осмеяли. Но жизнь, как известно, богаче любых фантазий, и правда не всегда правдоподобна. Итак, делегация высокого уровня летела с визитом. Руководитель делегации с тремя компаньонами из свиты играли в преферанс. И вдруг во время сдачи карт шеф задремал и через пару минут сделал то, что в народе называется «пустить шептуна». Для непосвященных – пукнул. Совсем тихонько. И тут же открыл глаза и обвел взглядом партнеров по игре.

В этот миг нюх чиновников подсказал, что неверная реакция перечеркнет их успешную карьеру. И тогда самый мудрый вымолвил нараспев: «Шеф, вы тут во сне пукнули. Но знаете, так нежно, мелодично, так приятно».

И вы мне скажете, что он не гений?

Испытание для фаворита

Может, и есть на свете чиновники, которые не мечтают войти в ближний круг своего начальника, но я таковых не встречал. Хотя чем может обернуться близость к телу, не всегда угадаешь.

Эту история случилась на сочинском берегу. Среди нас, отдыхающих, особняком держалась группа людей. После опознания главной фигуры – губернатора одной из зауральских областей, чей лик порой мелькал в теленовостях, – идентифицировать остальных было несложно: жена, двое сыновей-подростков, двое охранников и взвод из девяти подчиненных.

Компания вела себя слаженно. Утром бегали трусцой по парку, потом подолгу плавали, ныряли на время, катались на скутерах. После обеда исчезали, а вернувшись к вечеру, обсуждали олимпийские объекты.

Как-то спозаранку они ушли в море рыбачить. Все, кроме одного. Отступник, свесив ноги в прибой, пил пиво и пускал сигарный дым, будто отгоняя судно с коллегами от себя подальше.

«Оторвались от коллектива?» – спросил я. «Нечеловеческим усилием, – весело ответил он. – Морская болезнь».

Так и познакомились. Для чиновника Владислав Олегович был чересчур откровенен, но, с другой стороны, наутро они все равно улетали, так что риска никакого. Итак, он руководил культурой в областном правительстве. Ясное дело, искал пути к сердцу губернатора. Идея пришла после разгадки главной фобии вождя – боязни остаться провинциалом.

Владислав Олегович отправился в Москву и встретился с издателем альманаха «Персоны года», где представляли народу выдающихся деятелей, включая массажиста издателя и гинеколога его жены. Наличных денег, собранных с подведомственных структур, хватило, чтобы портрет губернатора появился в разделе «Опора страны» между двумя председателями – Совета Федерации и Конституционного суда. Шеф оценил и даже слетал на презентацию альманаха.

Воодушевленный чиновник снова собрал дань и привез из Белокаменной исполненный в красном дереве и позолоте сертификат об избрании губернатора действительным членом Международной академии политических открытий. К сему прилагалась пурпурная мантия, в которой начальника показали на двух федеральных каналах.

Вскоре Владислав Олегович был приглашен в загородную резиденцию губернатора на дружеский ужин. Это означало допуск к телу.

Шеф был активен и жаден до впечатлений. Помимо грибов и охоты, он устраивал себе и фаворитам горные восхождения, гонки на квадроциклах и собачьих упряжках, сплав по бурным рекам. Ему было мало статусных дзюдо и горных лыж, – к ним добавились полеты на дельтаплане, марафонские забеги, американский футбол и бобслей.

Разумеется, была и культурная программа: камерные венецианские карнавалы, игра в любительском театре, занятия вокалом и чечеткой, а также дудение на вувузелах.

Каждый четверг объявлялась повестка на выходные. Все командировки губернатора, кроме визитов в столицу, включали мероприятия с участием сопровождающих лиц. Трижды в году лидер отправлялся в отпуск, и свите полагалось быть при нем. Жены и дети не допускались, исключение шеф делал только для себя. Любая попытка откосить считалась бунтом.

В голове Владислава Олеговича воцарился хаос. Тело ныло от травм. Личной жизни не стало. Взроптавшее семейство грозилось пристукнуть кормильца тяжелой вувузелой. Тот не возражал: жить вообще не хотелось.

…Вернулись рыбаки, и мы простились. «Утром летим на Тянь-Шань, – сказал Владислав Олегович. – Будет поход верхом на каких-то ослах… А в принципе все идет хорошо. Шеф обещал сделать меня своим замом. После отпуска».

Последнюю фразу он произнес неуверенно. Черт его знает, что ждать от осла на горной тропе.

Разрешите дать вам пас

Вообразите себе зрелище: зима, трескучий мороз, полвосьмого утра. Над футбольным полем жутковато светят фонари, машина счищает лед с синтетического покрытия. Из раздевалки выползают тени в спортивных костюмах и вязаных шапочках. В этих мрачных, невыспавшихся мужчинах не сразу узнаешь разнокалиберных чиновников. Зачем явились, уважаемые? Ступайте по домам, какой к черту футбол в таких бесчеловечных условиях!

Но не уходят. Потому что тут не только игра, тут еще и работа. И даже в первую очередь – работа. Важная, ответственная, травмоопасная.

Прозвучал свисток. Мяч понемногу закатался в сонных ногах. Вот кто-то первым побежал. За ним другой, третий. Вот кто-то, зажмурившись, подставил голову летящему навстречу мячу, – и проклял себя последними словами. Вот со стоном: «Пропади все пропадом!» повалился на бок вратарь…

Эта картина, честью клянусь, списана с натуры. И даже со многих натур, ибо спортивные клубы, куда входят служащие министерств и правительств, мэрий и администраций, стали не просто распространенным явлением, но и признаком ведомственной зрелости. Воля ваша, есть какой-то изъян в госструктуре, не имеющей клуба.

Можно состязаться в городки, шахматы, гольф, хоккей на траве, хоть в салочки, – но настоящие мужчины, достойные государевой службы, играют в футбол. И не в теплом сухом спортзале, а на открытом поле при любой погоде.