Часы Зигмунда Фрейда

Она никуда не выходила из кабинета до обеда, не прерывалась на болтовню и перекур (вообще никогда в жизни не брала в рот сигарету). И растворимый кофе из автомата терпеть не могла. И все эти чипсы, сухарики, палочки и шарики – бр-р-р… гадость какая.

А сотрудники пьют и топчутся у автомата, только чтобы не работать. Общаются… к ней в кабинет доносится смех и отвратительный запах дешевого растворимого кофе.

Она вообще терпеть не может сильные запахи. Например, от одной сотрудницы, как же ее зовут… Лена, Лиля, Люся… не вспомнить, всегда навязчиво пахнет французскими духами. Литрами она их на себя льет, что ли…

Тут как-то в туалете с ней столкнулись… долго потом тот запах выветрить не могла.

А от ее непосредственного начальника пахнет псиной. У него на столе фотография стоит – огромный такой пес в объектив скалится, на волка похож. Начальник его обожает, бесконечно рассказывает, как пес его встречает, лапы на плечи ставит, облизывает.

Ей просто плохо становится, как такое представит. Она собак терпеть не может. И кошек тоже, от них одна грязь.

Ну вот, обеденный перерыв, и эта самая Лиля-Люся к ней заглядывает. Через стекло видно, как рукой машет – идешь в кафе? Она головой помотала – не могу, мол, работа срочная, нужно закончить.

Не хватало еще сорок минут слушать ее болтовню. А Люся эта, или как ее там, не отстает, руками машет, приглашает. Ну, до чего же настырная баба!

Она отвернулась и взяла трубку телефона, и даже сделала вид, что кнопки нажимает. Подождала немного, потом посмотрела краем глаза. Ушла наконец-то.

Она выждала еще минут семь, потом выключила компьютер, убрала со стола все бумаги и вышла. Сотрудники ее отдела уже все ушли, она не боялась встретиться с кем-то.

Выйдя на улицу, она свернула в другую сторону, совсем не туда, где в кафе торгового центра обедали сотрудники. Хорошо, что дождь кончился, потому что она забыла зонтик.

Прошла несколько кварталов, осторожно переступая через лужи, и вошла в ресторан. Ресторан был дорогой, поэтому сотрудники сюда не ходили.

Она отдала пальто гардеробщику и прошла в самый дальний конец зала, где столики были отделены друг от друга стойками с цветами. Цветы были настоящие, живые, но пыльные, и пахли тухлой землей.

Хоть и дорогой ресторан, а уборка не на высоте, усмехнулась она про себя. Впрочем, это ее не касается. Для нее важно другое.

Официант, не спрашивая ничего, поставил перед ней тарелку. Как обычно – рыба на пару и брокколи. Капуста была недоварена, как всегда, рыба пресная, безвкусная. Возможно, ей так кажется, потому что она нервничает и ждет.

Она услышала, как за соседний столик кто-то сел. Скрипнул стул, звякнула чашка.

– Не оглядывайтесь, – сказал низкий властный голос. Голос, который она слышала уже несколько месяцев, голос, который завораживал ее и обещал ей другую жизнь. Она никогда не видела обладателя этого голоса, но верила ему.

– Я помню правила, – сказала она, глядя в тарелку.

– У вас все в порядке? – спросил голос. – Вы неважно выглядите, бледная, похудели…

Черт, она не успела освежить макияж! Из-за этой Лили-Люси было не выйти в туалет, прилипчивая баба обязательно втянула бы в разговор, увязалась бы за ней в этот ресторан…

– Я в норме, – сухо сказала она.

– Вы нервничаете, ничего не едите, – продолжал голос, – это может быть проблемой…

– Я спокойна. – Она взяла себя в руки, чтобы произнести эти слова твердо.

– Это хорошо, – согласился низкий голос, – потому что очень скоро вам понадобятся все силы.

– Могу я спросить, когда?

Она знала, что нельзя задавать ему никакие вопросы, это бесполезно. Но на этот раз он ответил.

– Операция будет на следующей неделе. Точную дату вам сообщат накануне. Будьте наготове, чтобы все прошло гладко. Не подведите меня. Это в ваших интересах.

– Разумеется… – И снова она сделала над собой усилие, чтобы произнести эти слова твердо.

Но вилка в дрожащей руке так и норовила звякнуть о тарелку, так что пришлось стиснуть ее в кулаке. Так что она не услышала, как ее собеседник ушел.

Она осторожно, стараясь не звякнуть, положила вилку на стол и долго сидела, глядя в одну точку. Значит, на той неделе. Операция произойдет на той неделе.

«Не подведите меня», – сказал голос. И она не подведет. Она сделает все, как надо, и тогда…

Тогда у нее появится много денег, и можно будет уехать куда-нибудь далеко-далеко. Бросить постылого мужа, который, в общем, ничего плохого ей не сделал, так что особенно неприятно существовать с ним рядом. Бросить скучную работу, забыть про банк. И эту безликую полупустую квартиру оставить мужу, как-нибудь подгадать время, когда он будет дежурить, и просто уйти. Записку можно написать, чтобы не искал, или по телефону позвонить. Лучше эсэмэску послать.

– Вам еще что-нибудь принести? – Это официант склонился озабоченно.

– Да, чашку зеленого чая. И уберите это. – Она подвинула нетронутую тарелку.

– Сэндвич с индейкой, творожный кекс, две булочки с маком и миндальный круассан! – отбарабанила девушка за кассой. Элла с трудом управилась с пластиковой картой, чертыхнувшись про себя, потому что рука двигалась плохо.

Девушка покосилась на забинтованный палец. Он отзывался болью, если случайно к нему прикоснуться, и мешал выполнять некоторые движения. И что вообще там такое, воспаление, что ли?

Черт, когда же ей его забинтовали? И кто?

Она помнила, что поцарапала палец сережкой, которую нашла у себя в квартире под диваном – и больше ничего. Странный провал памяти нависал над ней черной пустотой. Рановато в ее-то возрасте! Хорошо хоть на левой руке, не так мешает работать…

Она вспомнила о работе и снова расстроилась.

Редактура двигалась очень медленно, за неделю она почти не продвинулась… Даже удивительно, чем вообще занималась…

С такими грустными мыслями Элла взяла бумажный пакет с едой и отправилась домой. Кофе и растворимого попьет, а готовить времени совсем нету, работать надо.

Во дворе она увидела знакомого мужчину с пятого этажа, хозяина любвеобильного пса Макса. Пес рвался с поводка ей навстречу, хозяин едва удерживал его, так что пришлось подойти ближе и вытерпеть все собачьи нежности.

– Непослушный какой! – Она пыталась увернуться. – Вас не слушается… в собачью школу его не отдавали?

– Да я понятия не имею, кто его воспитывал! – в сердцах ответил хозяин. – Я его на дороге подобрал полгода назад всего. Еду с дачи поздно уже, смотрю – дорогу кто-то перебегает. А потом пропал, я думал – сбил его. Остановился, гляжу – ползет еле-еле. Лапа перебита, но уже давно, загноилась, на боку рана. И смотрит так прямо в душу. А видно, что пес не бездомный, ухоженный был, на ошейнике брелок, зовут Макс. Ну, взял я его, отвез к ветеринару, подлечил. Мои тогда все на море были, а как приехали… ну, пошумели, конечно, немного. Дети-то хорошо его приняли, он ласковый. А вот теща все ворчит, и жена ей подпевает… – Тут мужчина спохватился, что рассказывает лишнее совершенно незнакомой девице и замолчал.

– Ну, Максик, будь умницей, слушайся папу, – сказала Элла.

Пес тыкался носом ей в ладонь, требуя ласки.

– Знаете, он вообще-то послушный, только почему-то шалеет, когда вас увидит…

– Я заметила. – И Элла поскорее проскочила в подъезд.

Она наскоро поела на кухне и выпила две чашки чая. Вот почему все время хочется есть?

Ладно, нужно работать. Срок сдачи неумолимо приближается… кстати, какой там срок?