Любовь и смерть в толпе

– Что вы имеете против Каси?

– Ничего, – пожал плечами Борис. – Она мне безразлична.

– Но вы смотрите на нее с откровенной неприязнью.

– Послушайте, вы, психолог, – презрительно выделил он последнее слово, – здесь ваши усилия напрасны. Если женщина мне не нравится (а сначала я оцениваю ее как женщину), я не обязан быть с ней любезным.

– А какие женщины вам нравятся? – на всякий случай спросила Люба.

– Вам это интересно? Извольте. Мне нравятся девушки, – подчеркнул он, – с внешностью фотомоделей. Красивые, ухоженные. Высокие. Блондинки. А она, простите, корова.

«Ни малейшего шанса, – уныло подумала Люба. – У тебя, маленькая, далеко не худенькая, темноволосая и ко всему прочему женщина, нет ни малейшего шанса. А что ты хотела? Он молод, хорош собой, богат». Надо отметить, что среди лекций, которые она читала, был курс для тех женщин, которые хотят выйти замуж, но испытывают трудности психологического плана. Люба должна была помочь им обрести уверенность в себе. Борис был великолепным наглядным пособием, а практическая работа с его использованием – отличной возможностью проявить себя. Но Люба уже признала, что ей придется сдаться. Он был непробиваем. А высокие, красивые ухоженные блондинки выходят замуж и без помощи психолога.

– Что ж, – вздохнула она, – я искренне желаю вам встретить такую женщину.

– Это не проблема. В ночных клубах, куда я хожу, их хватает. Мне бы хотелось, чтобы она, ко всему прочему, что-то из себя представляла. Чтобы у нее было дело. Какое-то занятие в жизни. Кроме как ходить по салонам красоты и массажным кабинетам. Собственно, поэтому я и медлю. Ну что, я прошел тест? – и Борис обаятельно улыбнулся, вновь показав белоснежные зубы.

– Да. А что касается Каси, я думаю, что Георгию Кимовичу она подойдет.

– На чем основывается ваша уверенность? – деловито спросил Борис.

– Она терпеливо сносит любые капризы своих хозяев. Я хотела сказать, работодателей.

– Отличное качество! Но в первую очередь я хотел бы взглянуть на ее паспорт. Документы хотя бы у нее есть?

– Разумеется, – кинула Люба.

– Пройдемте в гостиную. Я с ней поговорю.

«Почему он так не хочет допускать постороннего человека до Климова? – гадала Люба. – Должно быть, большие деньги на кону. Боится за жизнь хозяина. При Климове его положение прочно». Словно прочитав ее мысли, Борис сказал, слегка придержав ее за плечо:

– Еще два слова. Я всерьез опасаюсь за жизнь Георгия Кимовича. Вы умеете молчать?

Люба кивнула. Его взгляд сверкнул, словно стальной клинок, и впился в нее. Помощник Климова проверял Любовь Александровну Петрову на прочность. Она выдержала.

– Вы, должно быть, гадаете, почему я не спешу с поисками его дочери? – спросил он.

– Да, это немного странно. Георгий Кимович сказал: исчерпывающая информация.

– Во-первых, никто не знает, что это за люди, его наследники. Ведь она наверняка замужем, эта Мария Георгиевна, – Борис поморщился. – Акции кампании, имеющей солидный оборот, могут оказаться в руках людей случайных, быть может, малообразованных. Кто знает, как они ими распорядятся? Возможно, согласятся продать. Опять-таки, людям случайным. Но все это несущественно, – Борис невольно поморщился.

– А что существенно? – живо спросила Люба.

– Я боюсь, информация, которую я получил, неутешительна. Это касается дочери Климова. И еще больше боюсь, что еще одного удара судьбы его сердце не выдержит.

– Неужели она тоже… умерла? – Люба ахнула и невольно зажала ладонью рот.

– Вот именно, – кивнул Борис.

– Но тогда… Да, это будет потрясение. Он только и говорит, что о дочери и внуках. Ему этого не пережить.

– Вот именно. Надеюсь, теперь вы меня понимаете?

– Понимаю. Вы – молодец, – с энтузиазмом сказала Люба. – Правильно делаете, что скрываете от него. Но что же нам теперь делать?

– Я пока не знаю. Вот хотел с вами посоветоваться. Быть может, нам найти кого-нибудь?

– Чтобы эта женщина сыграла роль его дочери? – сообразила Люба. – А что потом?

– Потом… Что-нибудь придумается. Главное, выиграть время. А пока надо его чем-то отвлечь.

– И вы думали, что женщина, которая придет в этот дом…

– Вот именно, – в третий раз сказал Борис. – Я надеялся, что она будет молодая и красивая. Что рядом с ней Георгий Кимович воспрянет духом. А на роль его дочери мы кого-нибудь найдем.

– Но нужны бумаги. Доказательства. Свидетельство о рождении, в конце концов.

– Свидетельство можно подделать.

– Вы что, с ума сошли? – зашипела Люба.

– По-вашему, лучше дать ему умереть? – тоже шепотом спросил Борис. – Сказать правду?

– Я… я не знаю.

– Я послал в Ольховку человека. Надо все как следует проверить. Люди не исчезают бесследно.

– Да. Господи, Кася там одна! – спохватилась вдруг Люба. – Получается, мы ее бросили.

– Ничего, подождет, – беспечно махнул рукой Борис.

«Она для него – пустое место», – вновь подумала Люба. У дверей в гостиную Борис галантно пропустил ее вперед. Кася по-прежнему не шевелясь сидела на краешке дивана. В той же позе, в которой они ее и оставили. Увидев их, она с готовностью встала, в позиции «руки по швам».

– У вас есть паспорт? – сурово спросил Борис.

– Да, конечно!

– Дайте его мне.

Кася поспешно сунула руку в карман ветровки, которую накинула, выходя из дома. Сегодня было прохладно. Это была единственная вещь, которую Кася прихватила из квартиры подруги, не считая того, что было на ней надето. Борис взял ее паспорт, долго вертел его в руках, почти обнюхивал. Потом тщательно изучил, не пропустив ни одной страницы.

– Гм-м-м… – наконец сказал он. – Гражданка Колыванова… А почему Кася?

– Меня так с детства зовут. Если хотите, я могу объяснить…

– Не надо. Пусть будет Кася. Замужем, значит, не были? Фамилию не меняли?

– Нет. Никогда! Все как в свидетельстве о рождении!