Татьянин дом

– Прокофьева, – слегка улыбнулась Таня.

– Замечательно!

– Почему?

– Потому что не Ларина. Каждый российский мужчина страстно желает и более всего боится встретить на своем пути Татьяну Ларину, одноименную героиню романа А Эс Пушкина в стихах.

– Если бы одноименную, роман бы назывался ее именем, а не «Евгений Онегин».

– Так, на филфак вас примут без экзаменов. Но вы хотите к нам, в Архитектурный?

Татьяна кивнула и отвернулась. Человек, который пренебрежительно отзывается о ее любимой героине русской литературы, внимания не заслуживает.

В школе им литературу преподавала усталая, забитая жизнью учительница. Она клеймила произведения как пастух овец: тема, идея, типичный представитель, лишний человек, характерные черты образа, запишите план сочинения, введение, главная часть, заключение. Для поиска цитаты к сочинению Таня и открыла «Евгения Онегина», по доброй воле она бы никогда не стала читать длиннющие стихи. Открыла – и пережила первое, возможно единственное в жизни, потрясение от прочитанного. Татьяна Ларина – это она сама, Таня Прокофьева, или та, которой она обязательно станет. Невозможно поверить, что подобное написал мужчина сто лет назад! Откуда он знал? Каждая строчка – будто из ее собственного сердца, будто она написала. То есть она-то стихов писать не могла, но Пушкин как-то умудрился легко и точно выразить все ее чаяния и мысли. И хотя Татьяна Ларина рукоделия не любила – «ее изнеженные пальцы не знали игл; склонясь на пяльцы, узором шелковым она не оживляла полотна», – в остальном это был абсолютный идеал.

Татьяна благодарила провидение и родителей за то, что носит одно имя с любимой героиней. Закусив губу и трепеща от возбуждения, словно молитву, она писала в сочинении: «Главное свойство Татьяны Лариной – душевное благородство и сильно развитое чувство долга. Она считает, что если сама, по своей воле дала обещание нелюбимому человеку быть ему верной женой, то обязана хранить нерушимо это слово. В неспособности к обману, к сделкам с совестью, в забвении любви ради долга Пушкин видит высшие душевные качества героини». И сама Таня Прокофьева мечтала не столько о роковой любви, сколько о возможности пронести по жизни знамя долга и самоотречения.

Несколько вечеров Таня смотрела по телевизору, как известный артист читал «Евгения Онегина». Он знал произведение наизусть! Татьяна решилась на подвиг – строфа за строфой, глава за главой учила эти стихи. И осилила!

Справедливости ради надо сказать, что других стихотворений она не знала, а рукоделие почти не оставляло времени для чтения. Но чтобы выглядеть в компании эрудиткой, «Евгения Онегина» доставало с лихвой.

* * *

Она толком не рассмотрела парня, проявившего к ней сердобольное участие у порога Архитектурного института. Слушая его болтовню, несколько раз скосила глаза: чернявый, как говорит бабушка. Под это определение попадают все кавказцы, а также таджики, итальянцы, испанцы, евреи и прочие народности южных кровей.

– Почему же вам, Таня, хочется стать архитектором? – настаивал молодой человек.

Что она могла ему ответить? Потому что я люблю крестиком вышивать и крючком вязать? Потому что мне уже три месяца нравится рассматривать дома, мысленно придумывать новые и еще я прочитала одну книжку об архитектуре?

Таня неопределенно пожала плечами и спросила сама:

– А вы здесь учитесь?

– Да. Перешел на четвертый курс.

– Трудно было поступить?

– Рассказываю по порядку. После школы поступал и провалился, что логично. Отслужил в армии и уже поступал со стажниками. Расклад у нас следующий. Заявлений семьсот штук – уже, а еще две недели будут принимать. Итого под тысячу наберется. Берут сто человек. Вроде конкурс получается десять на место. Но это для печати. На самом деле двадцать мест для стажников – тех, кто два года минимум трудился по рабочим специальностям или служил. Среди них тоже конкурс, но не сокрушительный, можно даже одну тройку получить. Остается восемьдесят мест. Семьдесят – для блатных, это железно. Десять – для гениев и самородков, которых нужно отобрать из добрых девяти сотен. Похлеще, чем в театральном, или также. Словом, «думайте сами, решайте сами, иметь или не иметь». Эту головную боль.

– Я еще и рисовать не умею, – пробормотала Таня.

– Архитектору, кроме художественных способностей, требуется пространственное воображение, чувство композиции, гармонии линий, пропорций – да много чего требуется. Послушай, есть вуз с чудным названием МИСИ – Московский инженерно-строительный институт. Кто проваливается в Архитектурный, как правило, направляет лыжи туда. Есть случаи перевода из МИСИ в наш. Многие предметы совпадают, надо только доедать недостающие. Поехали, – он поднялся, – я тебя провожу. Это на Ярославском шоссе.

Татьяна послушно встала.

– Кстати, меня зовут Андрей. Это на случай, если потеряешься в метро. Вопи тогда что есть мочи: «Андрей Евгеньевич Александров! Спаситель мой! Я туточки!»

* * *

На дневное отделение Татьяна недобрала одного балла. Поступила на вечернее. Мама договорилась с начальником автобазы, и Таню оформили мойщицей автомобилей, без зарплаты и необходимости ходить на работу.

Десятого октября ей исполнилось восемнадцать лет, а одиннадцатого октября они с Андреем подали заявление в ЗАГС. Знакомя ее со своей матерью, Андрей сказал:

– Это Таня, девушка прекрасная во всех отношениях. До такой степени, что с ней невозможно дружить, а следует немедленно жениться. Моя мама, Алла Георгиевна. У меня был, то есть и остается быть в биологическом смысле слова отец. Мой папа «самых честных правил» и до недавнего времени регулярно высылал алименты из города на Неве, где проживает со своей семьей. Что еще? Да! Надеюсь, вы сольетесь в безудержной любви. Ко мне.