Земля без радости

Сыновьям наконец удалось вырвать тело Аргниста из смертельных объятий рогача, и тут в глубине пещеры что-то грянуло.

Грянуло так, что и Арталег, и Армиол едва не свалились с коней и враз перестали что-либо слышать. Земля под ногами заходила ходуном, а потом из глубины подземелья вверх рванулся клубящийся, упругий смерч из туго свитых жгутов многоцветного пламени, по спирали огибая вершину Холма. Он сжёг, разметал, обратил в ничто мерзкие серые тучи, испепелил крылатых бестий; мгновенно превратились в живые факелы и те твари, что атаковали Армиола и Арталега. А потом оцепеневшие братья увидели, как зашевелились, оживая, камни вокруг пещерного устья; толкаясь и пошатываясь, словно толпа подвыпивших дровосеков, гранитные глыбы двинулись к обугленному входу в подземелье. Захрустели кости немилосердно давимых чудовищ, в щелях между камнями заметались быстрые белые сполохи. Казалось, невидимый портной сшивает сейчас камни огненной иглой. Подъятый волей Эльстана гранитный вал неудержимо надвигался, и вот глыбы с грохотом сошлись. Белый огонь плавил их края, намертво запечатывая проход.

Эльстан остался внутри.

На покрытом жирным чёрным пеплом склоне Холма Демонов остались только бесчувственный, израненный Аргнист и его сыновья.

– Подними отца! – заорал Армиол прямо в ухо среднему брату. – Локран!

Умный конь подогнул колени. Братья подняли тело отца в седло, примотав запасной подпругой, и сами вскочили в сёдла. Оставаться здесь было превыше их сил. Даже для того, чтобы перевязать Аргниста.

Они остановились, лишь когда страшный Холм окончательно скрылся за деревьями. Со всей мыслимой осторожностью сняли тело отца с седла и положили на расстеленный плащ.

– Батюшка!.. – не удержавшись, всхлипнул Арталег. Армиол стиснул зубы, но промолчал. Клыки и рога разорвали-таки кольчугу, глубоко пробороздили грудь, живот и спину Аргниста. Искромсанная плоть висела лохмами, старый сотник потерял очень много крови. И всё же, когда замерший Армиол приложил ухо к окровавленной груди отца, слуха его достигли слабые, неуверенные, но явственные удары пока ещё живого сердца.

Братья поспешно перебинтовали отца, пустив в ход все запасы, данные им с собой на этот случай Саатой. В сознание Аргнист не приходил, дышал еле-еле, и под гнётом страшной мысли «наверняка не довезём!» братья пустились в обратный путь.

Интерлюдия

Начало большой игры

Под хрустальным куполом порхают златокрылые пташки. С неведомых высот низвергается мелодично поющий водопад благоуханной влаги. Жемчужнокрылый грифон с серебристой гривой свернулся на пышном ковре из вечно живых розовых лепестков. Перед глазами возникает прекрасное женское лицо, золотистые глаза смотрят в самую душу. Подбородок заострён, щеки впалы – она похожа на готовую к броску хищную птицу. На дне янтарных взоров – Сила. Великая Сила.

Что я делаю здесь? Откуда эта боль? Почему я не ощущаю собственного тела?

– Здравствуй, игрушка, – небрежно говорит мне красавица.

Игрушка? Я силюсь ответить и не могу. Пытаюсь взглянуть в сторону – не удаётся. Уши терзает сладкая музыка.

Молодая женщина смотрит на меня долгим испытующим взглядом.

– Подобных тебе здесь уже давно не было. Что ж, Джибулистан заслужил небольшое развлечение, как и я.

Она с кошачьей грацией опускается на низкую кушетку. Чуть посвистывает облегающий тело яркий шёлк. Неправдоподобно тонкую талию охватывает широкий чёрный пояс. Он кажется подозрительно простым в этом царстве кричащей роскоши. За пояс заткнут странный меч. Точнее, у него странная рукоять – тщательно обработанный древесный корень со старательно сохранёнными изгибами, несмотря на то что они не слишком удобны под пальцами. А где же мой собственный меч?

Красавица подносит к губам вычурную золотую чашу. Глаза её неотрывно смотрят на меня.

– Что же ты молчишь? – спрашивает она уже с оттенком нетерпения. – Расскажи о себе. Зачем ты пришёл сюда, к нам, в наш дворец под горными корнями?

Горные корни?.. Ничего не понимаю. Я пришёл сюда? Стоп! Я же не помню, как меня зовут! И не могу говорить! Я не в состоянии даже замычать или двинуть глазами.

Кажется, красавица удивлена.

– Вообще-то, я не люблю, чтобы на мои вопросы игрушки отвечали гордым молчанием, – сообщает она мне, беря с подноса истекающий соком диковинный фрукт. – Ты что, не узнаёшь меня? Или среди твоего племени никогда не упоминали о Царице Теней?

Я никогда ничего не слышал о ней. Какая Царица? И к какому племени я принадлежу? Я рад бы объяснить ей всё это, но губы, как и всё остальное тело, отказываются мне повиноваться.

Тем временем красавица допила свою чашу, по лицу видно, что ею всё сильнее овладевает раздражение.

– Ты рассчитываешь на то, что я редко ломаю новые игрушки сразу? – понизив голос, говорит она, и я чувствую в её словах угрозу. – Это верно. Но нет правил без исключений. Тебя я могу сломать и сразу. Верно, что после этого мне будет очень скучно, но ничего, могу и потерпеть. Так что насчёт твоего рассказа, игрушка?

Я молчу, поскольку даже при самом сильном желании не смог бы ей ответить. Я не могу даже моргнуть. Странно, но глаза до сих пор не жжёт.

Она начинает сердиться.

– Лежит как истукан, – сообщает она неизвестно кому, а потом, закусив красивую губку, неожиданно щёлкает пальцами. – Оркус!

На лицо падает какая-то тень, но неведомый Оркус стоит позади, и я не могу разглядеть, кто это.

– Займись этой упрямой штукой, – небрежно говорит красавица, и окружающая обстановка тотчас начинает меняться. Светлое и золотистое стремительно исчезают, их место занимают кроваво-алое и иссиня-чёрное. Сладкая музыка умолкает. В гулкой тишине слышится только нечто вроде звона кандалов.

Моё положение изменяется. Теперь я вроде бы стою. Видно немногое. Дали тонут в красно-чёрных облаках, пол вроде бы выложен светящимися жёлтыми плитами. Красавица в своём прежнем нарядном, струящемся, подобно водопаду, платье стоит, скрестив руки на груди.

– Ты даже не взглянешь на эти милые маленькие штучки Оркуса? – Она поднимает брови.

Умом я понимаю, что меня собираются пытать. Странно, но страха нет. Вообще никаких чувств и эмоций. Я мыслю короткими, рублеными фразами.

В поле зрения наконец вплывает Оркус. Это здоровенная тварь, нечто среднее между человеком и кабаном. Вместо лица – свиное рыло. В громадных ручищах зажат какой-то ржавый инструмент. Наверное, его вид называется зловещим. Не знаю. Мне всё равно. Я не думаю ни о чём.

– Начинай! – командует Царица Теней.

Оркус шагает ко мне. Я по-прежнему ничего не чувствую. Что-то глухо лязгает и клацает. И тут я замечаю, как лицо Царицы начинает медленно белеть.

– Сильнее, Оркус! – резко командует она, и чудовище отвечает глухим ворчанием. Снова раздаётся металлический лязг. Моё тело сейчас кромсают на куски, думаю я с поразительным равнодушием. Ну и пусть – я ведь всё равно ничего не чувствую и ничего не могу сделать. Не исключено, что я и вовсе не существую.

– Оркус, стой! – прижимая сжатые кулачки к груди, кричит Царица. Лицо её белее мела. – Отойди от него! И вообще сгинь с глаз!

Оркус ворчит. Ворчание это мало-помалу затихает за моей спиной. То есть он и впрямь уходит. Царица оказывается почти рядом.

– Значит, ты добрался до нас, – цедит она сквозь зубы. – Что ж, здравствуй, Губитель!

Губитель? С чего она взяла?..

– Ты уверена в этом, сестра? – раздаётся из-за моей спины низкий оглушительный бас. – Подумай хорошенько, ты уверена в этом?

– Уверена. – Царица совсем не по-царски кусает губы. – Когда за него взялся Оркус, он даже не дрогнул!

– Тогда я иду, – решительно бросает бас.

Я готов поклясться, что он в растерянности. Спустя мгновение он появляется передо мной – здоровенный, мускулистый великан, с толстенной бычьей шеей и громадными мышцами, перекатывающимися по обнажённому торсу. Он похож на витрину мясной лавки.

Стоп! Мясная лавка! Это первое понятие из моего прошлого, пробившееся сквозь барьер забвения. Мясная лавка! Я мучительно пытаюсь вспомнить – но нет, ничего.

Великан пристально смотрит мне в глаза. Буркалы у него маленькие, заплывшие жирком, но очень, очень проницательные. Он только внешне похож на безмозглую гору мяса. Он опасен.

– Оркус славно поработал, – ворчит он, протягивает ко мне руку, и, когда она вновь появляется у меня на виду, все пальцы на ней покрыты кровью. Красной кровью.

Великан неспешно обходит меня вокруг.