Боги вернулись

– Успокойся, больно не будет, лечиться будем нетрадиционным методом, – она положила ладонь левой руки ему на голову, правой – на рану и дала установку. – Расслабься, не думай о ране, думай о чём-нибудь постороннем.

Илья против собственной воли впал в полусонное состояние. Почувствовал, как в месте соприкосновения ладони с раной начались изменения. Мельчайшие иголочки принялись покалывать раненое плечо, боль стала отступать. Вспомнил: точно такой же эффект чудесной анестезии испытывал он тогда, в госпитале. Тело медленно погружалось в царство Морфея, а мысли продолжали бегать и вытаскивать из подсознания события, предшествовавшие его первому ранению.

Бой с националистическим батальоном правого сектора был скоротечным. Войско Украины окончательно потеряло донецкий аэропорт. "Бессмертных киборгов", как их окрестила украинская пропаганда, выбили оттуда обыкновенные смертные ополченцы. Каратели понесли большие потери, но руководители в Киеве и слышать не хотели о том, что аэропорт сдан. Местность аэропорта являлась удобной позицией, позволяющей обстреливать Донецк, губить инфраструктуру и мирных жителей. Расчёт фашиствующих политиков был циничен и прост: чем больше среди мирного населения жертв и разрушений в городе, тем быстрее сдадутся ополченцы.

Советниками применения этой тактики были всё те же американцы. Когда-то, используя подобный замысел, они потерпели стратегическое поражение от вьетнамцев, которых так и не смогли сломить ни ковровыми бомбардировками, ни напалмом, ни распылёнными с самолётов химикатами. С помощью массированной пропаганды вьетнамская авантюра в Штатах быстро забылась, и супердержава снова стала применять эту тактику в локальных войнах с другими народами.

На этот раз безумцы попробовали проверить на прочность русских. Эта сравнительно молодая нация мигрантов, уничтоживших коренное население Америки, за двести пятьдесят лет своего существования напрямую никогда не сталкивалась с русскими. Превратив за короткий промежуток времени страну в сверхдержаву, американцы, как это часто бывало в истории, почувствовали себя хозяевами мира, которым вовсе не обязательно учиться на исторических уроках и примерах. А наука эта проста: все, кто развязывал крупную войну против России, подписывали себе приговор. Официально Соединённые Штаты в конфликте на Украине не участвовали, однако помогали карателям, которых ополченцы называли "украми", деньгами, техникой, имуществом, продовольствием, советниками и наёмниками.

Батальон, атаку которого должен был сдержать небольшой отряд Ильи, наполовину состоял из иностранных наёмников. Остальные – фашиствующие молодчики с Западной Украины, потомки и последователи военного преступника Второй Мировой – Степана Бандеры.

Воевал батальон, как и всякие фашисты, агрессивно, злобно и остервенело, не придерживаясь никаких норм и правил. Отряд Ильи уже сталкивался с ними. Бойцы знали: компромисса не будет, или мы их, или они нас. В случае попадания в плен – гибель, только с побоями, пытками и садистскими издевательствами. И молодые бандеровцы и иностранные наёмники свидетелей своих преступлений на Украине в живых не оставляли.

Задача у его отряда была понятна и проста. Сдержать атаку фашистского батальона, усиленного танками, до подхода танков ополчения. Каратели ударили внезапно, но его ребята не прозевали. Бойцы имели боевой опыт, не дрогнул никто.

Атака шла вдоль дороги и по полю справа от неё. Впереди – пять танков, за ними – линия БТРов, позади – цепь пехоты наёмников. Местность вполне позволяла заманить наступающих в огневой мешок. Именно это Илья и сделал. Приказал обороняющимся в центре бойцам бросить окопы, отойти к развалинам в глубине, занять там оборону и огнём отсекать пехоту от БТРов. Гранатомётчикам и пулемётчикам – затаиться на флангах, пропустить мимо себя танки и по общей команде открыть огонь.

План сработал. Самоуверенные каратели, увидев отступающих из окопов ополченцев, воодушевились. Танки и БТРы прибавили газу, пехота дружно бросилась вперёд. Когда бронетехника подошла к пустым окопам ополченцев в центре, с флангов по ней ударили гранатомётчики, а пулемётчики почти в упор стали расстреливать пехоту. Все пять танков были подбиты. БТРы стали разворачиваться, чтобы подавить огнём бойцов, засевших на флангах, но тут подоспели и сходу вступили в бой танки ополченцев. Два БТРа загорелись, остальные бросились наутёк. За ними, побросав на поле боя убитых и раненых, бежала пехота.

Бой был выигран. Илья по рации вызывал командиров групп, слушал их доклады, когда противник начал артобстрел. Один из снарядов разорвался за спиной. Далее – сплошное беспамятство. Не видел, как бойцы вытаскивали его с поля боя, как перевозили в городскую больницу, где ему сделали первую операцию. Не помнил, как эвакуировали в Ростовскую область, в госпиталь. Несколько дней врачи не давали никаких гарантий на то, что ему удастся выжить.

Когда пришёл в себя, увидел лицо склонившейся над ним женщины в белом халате. Он отчётливо запомнил большие серые глаза, заглядывавшие, как ему показалось, прямо в душу. Вспомнил бой и, едва шевеля губами, прошептал:

– Доктор, я буду жить?

Она приложила к его голове ладонь и на вопрос ответила утвердительно.

– Состояние тяжёлое, но мы тебя вытянем, ты нам ещё пригодишься…

Это была доктор Вера. Позднее, когда он начал поправляться и его перевели в общую палату, она исчезла. Соседи по палате сообщили – уехала в Москву. Они же пояснили Илье: без этой женщины он с тяжелейшим ранением и контузией давно бы из "груза трёхсотого" превратился в "двухсотый". В госпитале доктор Вера делала чудеса, вылечивала даже тех, кому хирурги предрекали ампутацию или полную инвалидность.

Илья постепенно уснул и спал после сеанса нетрадиционного метода лечения крепко, без сумбурных сновидений и кошмаров, донимавших его всё последнее время.

***

Командир группы спецназа майор Крутиков стоял перед своим начальником полковником Самойловым и виновато оправдывался. Оправдываться было за что.

– Майор, как случилось, что вы его упустили?

– Товарищ полковник, зона оцепления была слишком большая, моих ребят не хватало, мы привлекли силы местной полиции и охранников с фирмы. Вот на такой пост он и вышел…

– И что там конкретно произошло?

– Ехал на угнанном джипе. По требованию полицейских не остановился, они открыли стрельбу. Видимо, попали, потому как машина слетела под откос и кувыркалась до самого низу.

– Почему не обнаружили его в машине? Если попали, значит, он должен был быть там, или хотя бы его труп!

Крутиков виновато пожал плечами.

– Это и непонятно, может, выпрыгнул, а может, подобрал кто. В машине сработали подушки безопасности, видимо, он остался жив. Крови совсем немного, судя по всему, лёгкое ранение.

Самойлов терпеть не мог слушать от опытных испытанных командиров рассуждений типа "может" и "судя по всему", он вышел из себя и повысил голос.

– Так куда же он делся, чёрт тебя подери! Как он, раненый, после такой аварии мог уйти?

Крутиков снова пожал плечами и виновато отвёл глаза в сторону.

– Сам не могу понять, товарищ полковник, у меня такое впервые. Прибыл туда через час, всю округу с собаками облазили, никаких следов…

– Так, может быть, ему помог кто-то? Население опросили?

– Опрашивали, никто ничего не видел и не знает.

– А что говорят горе-стрелки?

– Несут какую-то чушь. Двое, которые спускались с косогора, чтобы осмотреть машину, ничего толком не помнят. А один, тот, который оставался наверху, – Крутиков впервые за время разговора с натяжкой улыбнулся, – утверждает, будто видел летающую тарелку инопланетян. Якобы она приземлилась, и пришельцы забрали беглеца.

Лицо полковника побагровело, ему не хватало слов, чтобы выразить возмущение, злоба на нерадивых служак переполнила всё его существо.

– Вот уроды! Водку они жрали, а не на посту сторожили! Ты что… не предупредил их о том, что преступник особо опасен?

Майор опустил голову

– Предупреждал, товарищ полковник, но разве эти болваны кого слушают. Когда я прибыл на место, они действительно были пьяны…

– Разжаловать бы тебя, майор, и выгнать вместе с этими стрелками к чёртовой матери. Ты хоть понимаешь, что упустил опасного экстремиста? Такие, как он, расшатывают устои страны, подрывают доверие к власти и устраивают цветные революции!

Крутиков понял: кульминация грозы миновала, и заговорил уверенным, годами отработанным командным голосом.

– Понимаю, товарищ полковник, мне кажется, мы найдём его. Деться ему некуда, где-нибудь обязательно объявится.

Самойлов постепенно успокаивался. Цвет лица приобрёл нормальный оттенок, вспышка погасла, и вместе с этим вернулась способность к логическому мышлению.

– Ты прав. Связей с заграницей у него не выявлено, деваться ему действительно некуда. Объявим в розыск, и если не заляжет на дно, где-нибудь засветится. Если заляжет, тоже неплохо, не будет путаться под ногами.

Крутиков, переминаясь с ноги на ногу, внимательно слушал начальника. Умный, опытный и работоспособный офицер, именно из-за этих качеств притормозивший в карьере, не решался задать вопрос, но когда полковник закончил свои размышления вслух, всё же спросил:

– Товарищ полковник, можно спросить? Кому и чем он так насолил, что ловим его мы, а не полиция? Он что, предатель, выдавший государственные секреты, или опасный резидент?

Самойлов, несмотря на только что учинённый разнос, ценил этого офицера, держал его возле себя, хотя вышестоящие начальники не раз предлагали Крутикову перевод с повышением. За время совместной службы полковник перестал опасаться Крутикова и в определённой степени доверял ему.

– Илья Андреевич Кузнецов – активный член экстремистской группы академика Рублёва. Они сунули нос в крупнейшую в стране государственную нефтегазовую компанию, влезли в интересы и секреты государства. Мало того, вынесли эти секреты на всеобщее обозрение. Резонанс в средствах массовой информации очень сильный. Свою прессу заткнули быстро, а западная до сих пор не успокоилась… А вообще-то, майор, разбираться в том, что они нарушили, не наше дело, мы с тобой должны исполнять приказы! Наша задача – поймать его или, если окажет сопротивление, ликвидировать…

***

Илья проснулся только на следующий день. Рана почти не беспокоила. В теле ощущалась слабость, но голова работала ясно и вполне позволяла размышлять. Думать о том, что его ждёт в ближайшее время, не хотелось. В голову лезли глобальные проблемы.

Его, как и многих пытливых людей, всегда удивляло одно обстоятельство. С ростом технического прогресса общество людей совершенно не менялось в лучшую сторону. Наоборот, ухудшалась экология, множились болезни, создавались всё новые виды оружия, и, как следствие, возрастали страдания людей. Налицо был явный парадокс: технический прогресс освобождал человека от тяжёлого физического труда, но чем легче становилось телу, тем хуже становилось душе. Он не мог понять, отчего мировые правители, которых кто-то называет "масонами", кто-то – "мировой закулисой", служат не Богу, а Антихристу. Всё, что они творят, неразумно и противоестественно.