Неправосудные приговоры к смертной казни

Сразу же он дал показания, где подтвердил совершение преступления. Доставленный в г. Краснодар, он в первый день доставки написал заявление на имя прокурора Октябрьского района г. Краснодара следующего содержания: «Я, Карагодин, 20 февраля 1983 г. выехал из Могилева в Москву до друга Демидова Геннадия, где уговорил его обокрасть квартиру Аболмасовой… В Краснодар мы приехали 22 февраля 1983 г., переночевали… вечером пошли к Бовану Виктору и там долго просидели, пропьянствовали. Когда я увидел, что Демидов слишком пьяный, мы собрались домой… Генку я уложил спать, а сам поехал к Аболмасовой… Это было в ночь с 24 на 25 февраля 1983 г. около часа ночи. Я позвонил, тетя Оля открыла окно и выглянула… впустила меня в дом. Я был выпивший, она мне стала жаловаться на сына Геннадия, что он не слушается ее и просила помочь ей с ним поговорить. Я попросил, чтобы она меня положила сейчас куда-нибудь спать, а завтра поговорим. Тогда она положила меня на раскладушку у Виталия в комнате, и я сразу уснул, а когда проснулся и встал попить воды, то включил свет и увидел, что все спят. Когда я возвращался в комнату, слева около двери лежали два топора. Я взял маленький топор и ударил им Виталия по левой стороне шеи, а затем еще раз или два спереди. Потом зашел к тете Оле, она пыталась приподняться, я ее ударил по лицу или голове, не помню, потом по шее спереди, тоже 2 или 3 раза. Когда вернулся в комнату к Виталию, то увидел, что он стоит на корточках, облокотившись на кровать у ног, и голову опустил на руки. Я еще раз ударил его сзади по шее и толкнул ногой. Он упал вдоль кровати, раскинув руки, и, кажется, поджав в колене одну ногу. Затем я вернулся к тете Оле, накрыл ее раны одеялом, вытер топор об одеяло и положил на стол газету, вымыл руки, открыл «Шампанское», которое взял на серванте, выкинул из шкафа вещи, сложил раскладушку и поставил под окном, постель снес в шкаф, выкинул письма, бумаги. Топором взломал замок в серванте, взял деньги около 5 тыс. руб., взял две бутылки спирта и сумку Виталия, сложил туда 2 бутылки спирта и набор носовых платков… Открыл дверь ключом на веранду, затем на улицу, ключи положил в карман. Бутылка «Шампанского» была в руке, шел по улице и пил. Возле дома «Книги» по ул. Красной поймал такси и вернулся в Елизаветинскую. Демидов еще спал. Я разделся, смыл с рубашки и пуловера кровь, разбудил Демидова и сказал, чтобы он собирался, поедем в Москву» (т. 3, л. д. 10–13).

Эти показания Карагодина совпадают с протоколом осмотра места происшествия и заключением судебно-медицинской экспертизы в следующем:

– протоколом осмотра установлено, что взломов входной двери не обнаружено; Карагодин пояснил, что его впустила в дом сама Аболмасова;

– в комнате Ковалева В. А. при осмотре обнаружена сложенная раскладушка, стоящая возле окна; Карагодин пояснил, что Аболмасова положила его спать в комнате Ковалева на раскладушку, которую он после сложил и поставил возле окна в комнате Ковалева;

– при осмотре был обнаружен маленький топор, лежащий на столе на газете, а другой в коридоре; Карагодин пояснил, что маленьким топором он совершил убийства, после чего положил его на стол на газету, а второй топор он видел в коридоре;

– заключением судебно-медицинской экспертизы установлено, что множественные раны топором нанесены Ковалеву и Аболмасовой в область головы и шеи в короткий промежуток времени; Карагодин пояснил, что именно в эти места он нанес удары обоим поочередно в одно и то же время;

– осмотром зафиксированы позы трупов Ковалева и Аболмасовой; Карагодин дал аналогичную картину описания;

– осмотром установлено, что вещи разбросаны по полу; Карагодин пояснил, что он с целью инсценировки ограбления выбросил вещи из шкафа, разбросал письма, открытки по полу;

– осмотром установлено, что сервант вскрыт и имеются следы отжима; Карагодин пояснил, что он топором вскрыл сервант.

При допросе в качестве обвиняемого (т. 3, л. д. 95–97), Карагодин об этих обстоятельствах, разбойном нападении и убийстве, дал более полные показания, подтвердил, что цель поездки в Краснодар была завладеть деньгами Аболмасовой. Пояснил, что он знал, что у нее в наличии всегда есть деньги – в серванте, который закрывается на ключ. В ноябре 1982 г. он был в гостях у Аболмасовой, и она ему давала деньги в долг, вытаскивала из серванта. По приезде в г. Краснодар 22 февраля он и Демидов переночевали у Дереева. Утром пошли на колхозный рынок. Он Демидову обрисовал внешний вид Аболмасовой и предложил Демидову посмотреть ее в том месте, где она торгует, не хотел, чтобы Аболмасова видела его. Демидов сказал, что похожей женщины нет. 3десь он предложил Демидову обворовать Аболмасову, для чего узнать, когда ее не будет дома. Демидов должен совершить кражу, а он постоит в стороне. Демидов отказался.

Вечером 24 февраля 1983 г. он Аболмасову предложил обворовать другому лицу – Бовану. Бован отказался. Бован довез его до остановки «Гараж», а он на такси приехал к дому Аболмасовой. Аболмасова на его звонок выглянула в окно, и, узнав его, впустила в дом. Минут 30 он с ней разговаривал. Она рассказала о своем сыне, что он со своей женой плохо относится к ней, хотят выселить Ковалева, хотела, чтобы он поговорил с ним. Он ей сказал, что завтра поговорим, а сейчас надо спать. Она провела его в комнату Ковалева, тот, увидев его, поздоровался и снова уснул. Ковалев его хорошо знал и не удивился его приезду, т. к. часто бывал у Аболмасовой. Аболмасова принесла в комнату Ковалева раскладушку, одеяло, подушку, сама ушла спать в свою комнату. Он разложил раскладушку и в рубашке, пуловере, брюках лег спать. К Аболмасовой пришел только для того, чтобы узнать, будет ли она в ближайшие дни дома, будет ли куда уходить и когда, чтобы в это время забрать у нее деньги.

Когда ложился спать, то Ковалев спал. Спал час-полтора, проснулся, так как захотелось воды. Из комнаты Ковалева прошел на кухню, где включил свет, попил воды, хотел пойти в туалет, увидел два топора, большой и маленький. Его как будто «перемкнуло». Он пояснил: «Я не соображал, был в таком возбужденном состоянии, меня как будто кто-то подталкивал, какой-то внутренний голос говорил мне – «убей их, иначе тебя кто-нибудь убьет».

Далее Карагодин пояснил, как он взял топор и вначале нанес удары топором Ковалеву, а потом Аболмасовой, снова ударил топором Ковалева по шее, а затем снова 2–3 раза ударил топором Аболмасову. Далее Карагодин пояснил, что он вымыл руки, вытер капли крови с пуловера и с рукава рубашки. Стал приходить в себя. Решил инсценировать ограбление, вскрыл топором сервант, разбросал по комнате письма, открытки. Из серванта вытащил две бутылки спирта. Их взял себе, чтобы на них не остались отпечатки пальцев. За бутылками со спиртом стояли два ряда кульков с сахаром. За сахаром под вторым рядом Аболмасова всегда хранила деньги, причем она их всегда заворачивала в носовые платки и частями. За кульками с сахаром нашел два свертка в платках с деньгами, которые забрал, здесь же взял маникюрный набор. В комнате Ковалева взял сумку коричневого цвета, туда положил носовые платки с деньгами, спирт, маникюрный набор. На серванте взял вино «Шампанское», которое начал пить еще в доме после убийства. Когда уходил, то двери не закрывал. Ключи от дома Аболмасовой забрал с собой, их выбросил в г. Москве. До своего дома доехал на такси, разбудил Демидова, сказал, что убил Аболмасову и Ковалева, забрал деньги. Показал Демидову деньги и считал их в присутствии его, но не досчитал, т. к. вошла мать. О преступлении он рассказал Демидову и Бовану.

Карагодин также пояснял, что он предлагал Бовану быть помощником, поехать вместе и обворовать квартиру Аболмасовой. После преступления говорил Бовану, что у своей знакомой «сдернул» около 7000 рублей. Деньги Аболмасовой он растратил следующим образом: 100 руб. отдал Бовану за поездку в аэропорт, 600 руб. дал Бовану взаймы на строительство гаража, купил 4 ондатровые шапки за 840 руб., 350 руб. отдал отцу, купил себе и Демидову полусапожки по 100 руб. за пару, купил золотые вещи жене, купил магнитолу «Ореанда-201» за 385 руб., понес другие затраты, около 2000 руб. отдал жене, купил себе часы «Полет» за 60 руб. Далее Карагодин пояснил, что в апреле и июне 1983 г. он приезжал в Краснодар, из разговоров узнал, что за убийство отправили дело в суд на Аболмасова Г., что идет суд. Стал выпивать, его стали мучить кошмары, бросил работу, запил. Во время ссоры с женой сказал, что он убил Аболмасову и Ковалева и об этом заявит в милицию (т. 3, л. д. 77–78, 84–91).

В суде подсудимый Карагодин подтвердил эти же обстоятельства совершения им преступления, в то же время делает упор на свое непонятное для него психическое состояние, совершение им убийства при внезапно возникшем сильном душевном волнении, при котором он не отдавал полного отчета своим действиям. Позднее полную картину совершенного преступления он рассказал исходя из того, что ему приснилось. После убийства Аболмасовой и Ковалева он уснул, а проснувшись, увидел картину совершенного им преступления и сделал инсценировку ограбления, при которой забрал у Аболмасовой 7000 руб.

Согласно заключению стационарной судебно-психиатрической экспертизы, Карагодин преступление совершил вне какого-либо временного болезненного расстройства психической деятельности. Действия его были целенаправленными, он правильно ориентировался в окружающей обстановке, не обнаруживал ни бреда, ни галлюцинаций. Как не страдающий психическими заболеваниями, он мог отдавать себе отчет в своих действиях и руководить ими. Поэтому в отношении инкриминируемых ему деяний он вменяем.

В суде участвовала эксперт-психиатр Батурина И. И., которая подтвердила правильность комиссионной стационарной судебно-психиатрической экспертизы и пришла к выводу, что Карагодин не страдал и не страдает психическим заболеванием, преступление совершено вне какого-либо болезненного расстройства психической деятельности, а в состоянии простого алкогольного опьянения. Он полностью отдавал отчет своим действиям и мог ими руководить. Утверждение Карагодина о том, что он совершил преступление в состоянии невменяемости, что у него что-то произошло с психикой, «перемкнуло» его, что, увидев топор, он якобы услышал голос: «убей их»… не укладывается в клиническую картину какого-либо психического заболевания. Они носят нарочитый, демонстративный характер, надуманы Карагодиным в защитных целях. Эти высказывания следует расценивать как грубо установочные.

Судебная коллегия выводы экспертов-психиатров находит обоснованными, мотивированными. Карагодин ехал в г. Краснодар, чтобы завладеть деньгами Аболмасовой. Как он пояснил, он надеялся завладеть деньгами, не совершая убийства. Увидев же топор, находясь в нетрезвом состоянии, он решил завладеть деньгами немедленно, путем совершения разбойного нападения и убийства Аболмасовой и Ковалева, что и совершил. Следует отметить, что в первых признательных показаниях Карагодин это подтверждал. Так, при допросе в качестве обвиняемого 15 августа 1983 г. Карагодин пояснил, что когда ночью он проснулся в доме Аболмасовой и включил свет, то увидел два топора: один большой, другой маленький. У него возникло желание убить Ковалева и Аболмасову, чтобы забрать деньги. Он взял маленький топорик и нанес им удар по шее Ковалева, голова его была повернута вправо. После удара голова его повернулась, и он вновь ударил. Далее он последовательно пояснил, как убивал Аболмасову, и о дальнейших его действиях.