Падение терратоса

– Заночую на посту, – сказал Кинт, и порадовался, что слух к нему вернулся, свой голос он услышал уже привычным, а не как в предыдущие несколько дней, будто сквозь вату. Осторожно спустившись с обрывистого берега, Кинт почти бежал к посту, он боялся не успеть дотемна, но напрасно, на закате он уже разводил огонь на выложенным много лет назад кострище из камня.

– Если я правильно помню, то состав прибывает в Конинг раз в неделю, – вслух размышлял Кинт, устроившись на деревянной лежанке, почерневшей от времени, – звук паровоза я слышал вчера, значит ждать еще шесть дней.

Идти пешком у Кинта не было уже ни сил, не желания и он решил дожидаться транспорта, то есть, идущего в Конинг состава. Дрова в посту были, дорога старого тракта не расчищена и на ней нет никаких следов, значит, его никто не побеспокоит. Северо-восток, тут так, на зиму жизнь замирает, лишь производство, связанное с деревообработкой заставляет гонять в Конинг составы с грузовыми платформами, а заодно один или два пассажирских вагона. Выставив у кострища все припасы, Кинт прикинул, что неделю он вполне продержится, только бы кочевники не побеспокоили. Кинт потянул с волокуши связанное веревкой трофейное оружие – три винтовки и один многозарядный кавалерийский карабин. Винтовки однозарядные, зарядив каждую, Кинт приставил их к каменной кладке поста, кавалерийский карабин, видавший виды и с запасом патронов в двадцать штук тоже был приготовлен, и свое оружие Кинт неоднократно проверил. Уже стемнело и, раскидав угли, Кинт снова завернулся в шкуры, подложил под голову ранец и закрыл глаза.

Наутро Кинта разбудил паровозный гудок, он доносился с востока, то есть со стороны Конинга.

– Интересно, – Кинт присел на колени и приложился к подзорной трубе, – значит, теперь составы ходят чаще…

Состав из пяти грузовых платформ, груженных лесом, и одного пассажирского вагона на приличной скорости пронесся мимо поста, точнее, почти в тысяче шагов от него.

– И как я на него попаду? – сказал вслух Кинт, отложил подзорную трубу, оглядел окрестности и стал раздувать угли.

Позавтракав, снова прильнул к подзорной трубе. Чуть восточнее поста, железная дорога проходила по краю небольшой рощицы и план созрел – ждать состав в той роще, устроив завал на путях.

К вечеру Кинт изрядно умотался, рубя палашом ствол дерева, чтобы он упал на пути. Устроив лежанку рядом с насыпью полотна в плотном кустарнике, Кинт увязал все свои пожитки – ранец, и большой баул. Теперь осталось дождаться состава, когда он притормозит и можно будет забраться на платформу. Ждать пришлось до утра следующего дня, и Кинт чуть не проспал, из сна его резко вырвали шипение пара и крики людей, убирающих ствол дерева с путей. Моментально проснувшись и приняв вертикальное положение, усевшись на колени, Кинт выглянул из-за куста и, увидев, что пути свободны, а паровоз, пыхтя, начинает движение, накинул ранец, схватил баул и, не успевая нацепить снегоступы, утопая в снегу по колено, высоко поднимая ноги, побежал к насыпи. Состав разгонялся и Кинт тоже прибавил скорость, мышцы на ногах мгновенно забились, начала кружиться голова и Кинт, собрав всю волю, все остатки сил, сделал решающий рывок. На последнюю платформу, груженную углем, полетел сначала баул, а потом и Кинт, тяжело дыша, он перевалился через невысокий борт платформы и распластался на куче угля, с облегчением выдохнув и закрыв глаза. Так он пролежал до тех пор, пока холод от кучи угля не начал подбираться к костям. Отвязав от баула скрутку из двух шкур, Кинт более-менее разгреб кучу, улегся теперь уже поудобнее и уснул.

– Эй, ты! – кто-то бесцеремонно пихнул Кинта в спину и послышался звук взведения курка, – а ну, вылезай!

Кинт сел, соображая и фокусируя взгляд на двух фигурах возвышающихся над ним.

– Не, это не кочевник, – сказал высокий мужчина в форме городового, который уже прибрал к рукам чехол с карабином и направил на Кинта револьвер.

– Парень, ты откуда взялся тут? – спросил второй, полный мужчина, судя по мундиру, машинист, – беглый что ли? С каторги?

Кинт откинул шкуру и двое сразу отступили, увидев два пояса с револьверами и пистолет, заткнутый за голенище сапога. Городовой, попятившись, чуть не поскользнулся на куче угля.

– Я оплачу проезд, – сказал Кинт, снял перчатку, достал кошелек, выудил из него золотой и протянул машинисту, – достаточно?

– Более чем, – хапнул монету машинист и косясь на арсенал Кинта добавил, – тогда у меня к тебе нет вопросов парень.

– У меня есть… давай, сбрасывай весь свой арсенал и пойдем, побеседуем.

Кинт осмотрелся и улыбнулся, наконец-то увидев знакомые места – маленькое депо, лесопилка, внизу у замерзшей бухты, повторяя изгибы береговой линии, расположился городок Конинг.

– Давай так, я сейчас сначала в «Пятое колесо» к Дукэ, отосплюсь, приведу себя в порядок, а завтра с утра сам к вам зайду, договорились?

– Эм…

– Управление жандармерии в ратуше?

– Да…

– Вот мой жетон гражданина, – Кинт расстегнул ворот бушлата и потянул шнурок на шее, – я не кочевник, не беглый… просто попал переделку.

Городовой подошел ближе, убирая в кобуру револьвер и посмотрел на жетон.

– Кинт Акан, – прочитал городовой, – что ж, парень, тогда я тебя сам провожу к Дукэ и попрошу его присмотреть за тобой до завтра.

– Уж в этом я не сомневаюсь, – Кинт сбросил на перрон ранец и баул, следом спрыгнул и сам, – он присмотрит.

Тут у Кинта закружилась голова, он пошатнулся и схватился за платформу.

– Ты чего?

– Потрепало немного и устал…

– До станции дойдешь? Там, наверное, еще не все сани разъехались.

– Дойду, – Кинт надел ранец, подхватил баул и протянул руку за карабином.

– Да я понесу, – сказал городовой, – пошли.

Кинт, городовой и машинист пошли по перрону, дойдя до кирпичного пакгауза с почтовым отделением и телеграфом Кинт остановился.

– Телеграф работает?

– Да, – кивнул городовой.

– Я зайду.

– В таком-то виде?

Кинт подошел к оконному стеклу почтовой конторы и посмотрел на свое отражение.

– Ладно, завтра.

У станции стояли единственные сани, возница, опершись на оглоблю, гладил лошадь по гриве и наблюдал за представительного вида мужчиной в длинном пальто почти до пят, меховой шапке и эмоционально размахивающим тростью, он спорил о чем-то с проводником вагона.

– Я пойду, пожалуй, – сказал машинист и направился к спорящим.

– Маар, ты свободен? – окрикнул городовой возницу.

Маар повернулся и ответил:

– Как сказать, Шарт, жду, когда вон тот господин, наговорится уже и, может быть, соизволит поехать куда-нибудь.

– Я соизволю быстрей, – Кинт опустил баул на сани, – цена та же, пара медяков?

– Угу, – Маар скептически осмотрел потенциального пассажира, вонючего, грязного, заросшего, в разодранном и прожженном в нескольких местах бушлате, но вооруженным, словно на войну собравшийся.

– Что, думаешь? Могу сверху еще пару медяков добавить за испачканную накидку, – Кинт положил на сани ранец, повернулся к Маару и подошел ближе.

По лицу Маара медленно поползла улыбка, он даже чуть присел от удивления.

– Кинт! Ты что, из плена кочевников сбежал? – Маар сделал шаг навстречу и шибанул протезом по плечу Кинта, выбив при этом угольную пыль, – а я ведь говорил Дукэ, что ты вернешься!

Кинт поморщился и зашипел.