Обреченный на любовь

– Почему рядом с тобой так хорошо? Ни с кем из наших я не чувствовала себя так… уверенно, что ли?

– А я еще не ваш?

– Нет, конечно. Нашим сразу не становятся. Вон Вампир уже месяц с нами… Впрочем, мне сказали, ты сам все видел. Так что не все у нас задерживаются… Но ты так и не ответил на мой вопрос. Чем тебя привлек Дримленд?

Калинов выразительно пожал плечами:

– А Бог его знает!.. Я и сам не пойму. Нравится мне у вас. Девчонки симпатичные, ребята – ничего.

Она пристально смотрела ему в глаза, но он выдержал этот взгляд.

Как легко вас всех обмануть, думал он. Чуть-чуть невинности во взоре, чуть-чуть правды, и вы тут же покупаетесь.

Похоже, Флой нашла в его глазах то, что искала. Во всяком случае, ее напряженное личико смягчилось, а потом она и вовсе улыбнулась. Обвела взглядом зал.

– Значит, тебе не нравятся мои зрители? Мне они тоже не нравятся: у них не бывает неожиданных поступков. – Она взяла Калинова за руку и оглянулась на соседний стол.

Блондин, сидевший за столом, вышел из состояния равнодушной тупости и неторопливо направился к Калинову.

– Эй, паренек! – Голос был негромок. – Пойдем-ка проветримся. Есть разговор.

Калинов сразу все понял. Он смерил блондина с ног до головы испепеляющим взором, поднялся и заявил:

– А чем здесь не место для разговора?

Блондин замахнулся.

Конечно, Флой, по-видимому, умела драться, но ее умение не шло ни в какое сравнение с умением Калинова. Во всяком случае, ее блондин замахивался так долго, что Калинов вполне успел сгруппироваться и коротким ударом в челюсть отправить противника в нокаут. Только длинные ноги мелькнули в воздухе, когда блондин перелетел через свой стол. Флой смотрела на эту картину с восторгом, а к Калинову приближались уже несколько человек.

С ними справиться оказалось еще проще: ведь они только мешали друг другу. Дальше пошел обыкновенный плохонький боевик. Перед лицом мелькали кулаки, исчезали и вновь возникали искаженные разыгрываемыми эмоциями физиономии. Разыгрываемые эмоции не мешали физиономиям оставаться тупыми. Калинов даже рассмеялся: так потешно они выглядели. Но потом он обнаружил, что те, кого он, казалось бы, укладывал замертво, сразу же как ни в чем не бывало поднимаются с пола и вновь ввязываются в драку. Тут ему стало не до смеха – он понял, что его замысел уложить весь зал к ногам Флой может оказаться невыполнимым: силы уже не те.

А потом Флой истошно завизжала. Калинов улучил момент и сумел оглянуться на нее. В девчонку вцепились двое, тянули ее за руки в разные стороны, словно желали распять на спинке кресла.

Да ты никак еще и мазохистка, милая моя, подумал Калинов.

Он сумел выбраться из кучи-малы и быстренько раскидал статистов-насильников.

– Бежим! – шепнула Флой и потащила его на сцену.

Калинов бросил взгляд в зал. Статисты теперь дрались друг с другом и не обращали на юную пару никакого внимания. Флой тянула Калинова за драпировку. Ну и будь что будет, подумал он и шагнул за девчонкой.

Они оказались в длинном коридоре, тускло освещенном единственным светильником. Шум драки оборвался. Калинов не сомневался, что никого из статистов уже нет в зале: они свою роль в спектакле сыграли и за ненадобностью отправлены в небытие. Он посмотрел на девушку.

Флой впилась в него огромными, широко распахнутыми глазами и как-то неуклюже, бочком, шагнула к нему. Девичьи руки обвили его шею, и губы прижались к его рту. Губы были горячие, как июльское солнце, а руки требовательны, словно судебный исполнитель. Калинов с трудом оторвал ее от себя, сделал шаг назад, уперся спиной в стену коридора. Искусительница утробно проворковала что-то и вновь прижалась к нему, стремясь собой размазать его по стене. Низ ее упругого живота превратился в самостоятельное существо и выделывал такое, что Калинов в очередной раз пожалел о своем возрасте.

Увы, любовник ничем не мог ответить любовнице. Калинов стоял, безвольно опустив руки, и только вздрагивал от прикосновения девичьих прелестей. В конце концов ему стало настолько жаль ее, что он не удержался и отечески погладил Флой по пшеничной головке. Она расценила этот жест по-своему и удвоила усилия. Однако вскоре до нее дошло, что ее живот не находит у партнера той упругости, которую ищет.

– Милый, что с тобой? – Она заглянула ему в глаза. – Ты не хочешь?

Калинов молчал, глупо улыбаясь.

Догадка поразила Флой. Она отшатнулась от него, закусила губу. От частого дыхания коричневые набухшие соски ходуном ходили в объятиях полупрозрачного платья.

– Так вот что ты ищешь в Дримленде! – Она зло расхохоталась. – Зря, миленький! Обращайся к врачам: Дримленд не делает импотента мужчиной. – Она выругалась и вдруг залепила ему пощечину. – Проваливай, тухлое яйцо!

Коридор начало затягивать серым туманом.

4. ОСОЗНАНИЕ

Дома он долго отмокал в ванне, поглаживая отмеченную кровоподтеками ногу, и кружился под колющими струйками душа, словно пытался смыть свой позор. Обсушившись, некоторое время рассматривал в зеркале юношеское тело, принадлежащее лже-Калинову. Хорошее было тело, молодое, здоровое… Одна беда – существует оно, пока включен дисивер. И даже тот факт, что оно привлекает девчонок, не делает его более реальным. Бедная Флой!.. Какое жестокое разочарование она испытала! Впрочем, сама виновата, я к ней в дэй-дрим не напрашивался. В Витин дэй-дрим я, правда, тоже не стремился, но она хотя бы не превратила все сразу в постельные дела… А если бы превратила?

Он вдруг понял, что в этом случае исход задел бы его гораздо больше. И удивился… А почему это должно его задевать? Разве секс – главное в жизни мужчины?.. Он улыбнулся себе в зеркало. Конечно, не главное, но как бы было хорошо, если бы и это тоже не ушло. Увы, чему быть – того не миновать… И не имеет смысла сожалеть попусту! Он подмигнул своему отражению и принялся одеваться, но думы его снова и снова возвращались в коридор за сценой стриптиз-кабаре, пока ему не стало ясно, что если он проведет остаток дня дома, эти мысли не дадут ему покоя. Тем более что не мешало бы теперь и с Витиной матерью повстречаться.

Раздался сигнал вызова: кому-то он был нужен. Калинов подошел к тейлору и включил односторонний канал. Он был нужен Лидии Крыловой. Для этой женщины (как, впрочем, и для всех остальных землян, кроме Паркера) Калинова дома не было. Он переключил тейлор на автоответчик и вырубил односторонний канал.

Экая пробивная дамочка! Уже и его домашний номер умудрилась узнать. В ГИБе этот номер, как ни старайся, не отыщешь. Даже если в лепешку разобьешься… Кто-то из так называемых «коллег по политической деятельности» выдал. Впрочем, Бог с ними. Такие во все времена встречались.

Нет, надо все-таки сходить в гости к Витиной матери. Самое время… Придется, правда, снять на несколько часов дисивер, хоть и есть вероятность, что его кто-нибудь засечет в привычном облике. Засекут так засекут, плевать! В конце концов он не преступник, в самом-то деле!

Он отправился исполнять задуманное с неожиданным для него самого удовольствием. Совесть, впрочем, пыталась заявить ему, что он отправляется к Витиной матери совсем не как разведчик в стан врага, но он и не подумал прислушаться к своему внутреннему голосу.

Витина мать оказалась очень похожей на саму Виту – те же рыжие волосы, те же зеленые глаза, та же стройная фигурка, лишь слегка расплывшаяся в талии. Вот только лицо подкачало: это было лицо смертельно усталого человека, с потухшими глазами и безвольным подбородком. Впрочем, когда она поняла, кто стоит перед ней, в глазах ее вспыхнул явный интерес.

– Здравствуйте, – сказала она. – Ведь вы Калинов, правда?

– Правда, правда… – Калинов, по-стариковски покряхтывая, ввалился в квартиру. – Здравствуйте, сударыня!

– Меня зовут Джинджер… Вирджиния. Идемте в гостиную, вот сюда. – Она повесила его шляпу на вешалку, провела гостя в комнату, усадила на диван. – Вы посидите, я сейчас чайку. Или, может, желаете чего-нибудь покрепче?

– Что вы, что вы! – Калинов замахал руками. – Куда мне, в моем-то возрасте!

– Ну, по-моему, вы еще хоть куда! – Она вышла.

Калинов огляделся. Гостиная была обставлена с большим вкусом. Мебель дорогая, под старину, – думается, настоящее дерево. Никаких современных трансформирующихся кресел, диванов и столов, никаких замаскированных под обычные стены шкафов. Богатая обстановка. Похоже, эта Вирджиния не бедствует… Да и квартиры в этом районе недешевы.

Когда чай был приготовлен и они расположились за столом, Калинов сказал:

– Вообще-то я хотел бы поговорить с вашим мужем.

Глаза Джинджер тут же потухли, словно присыпанные пеплом.

– К сожалению, не удастся. Я не замужем.

Калинов разыграл легкое удивление:

– Вот как!.. Ну, в таком случае…

– А в чем, собственно говоря, дело? – Теперь она была явно встревожена, смотрела на него пристально, не мигая. – Что-нибудь относительно моей Виты? – Она привстала.