Оценить:
 Рейтинг: 4.67

Регент

Серия
Год написания книги
2009
<< 1 ... 15 16 17 18 19 20 >>
На страницу:
19 из 20
Настройки чтения
Размер шрифта
Высота строк
Поля
– Выполнял приказ полковника Засекина-Сонцева.

– В чем он заключался?

– Сымитировать постановку майору Долгих ментального блока.

«Даже так?» – подумал Осетр.

– Вы провели имитацию. А теперь забудьте обо всем, что здесь происходило после того, как я встал с койки.

Осетр выпустил из туманной руки «жука»:

– Спасибо, капитан!

И сопровождаемый оперативником вышел из спальни.

Деда в номере уже и след простыл.

Ну конечно, его же тут не было и быть не могло.

Осетр распрощался с капитаном и вывалился из номера.

И только тут до него по-настоящему дошло, что, кажется, полковник Засекин-Сонцев продолжает играть с ним в какие-то непонятные игры.

Глава девятнадцатая

Осетр лежал на койке у себя в номере и размышлял.

Пока ему представлялось ясным одно: процедура, проведенная Дедом в номере на одиннадцатом этаже, постановкой ментального блока не являлась.

Это было всего-навсего внушением, с помощью которого объекту ставилась задача – поверить в то, что ему блок поставили. В конкретном месте в конкретную минуту.

Но это же отъявленная ложь! Какой тут ментальный блок, болт вам ржавый в котловину!

И сразу возникает вопрос: зачем это внушение потребовалось Деду? Именно Деду, ибо он сделал безымянного капитана-статиста липовым кодировщиком…

Надо думать, цель одна – дабы Остромир Приданников, очнувшись, посчитал, что у него теперь имеется ментальный блок. И не боялся попасть в руки противника.

Интересное объяснение, дьявол меня забери! То есть на самом деле блока у кандидата в императоры нет, а он должен считать, что мозги у него заблокированы… А с какой целью? Чтобы не боялся? Но ведь и так ясно, что он не боится. То есть не боится за себя, поскольку воспитан «росомахой» и возможности имеет «росомашьи»… А за близких людей очень даже боится. И если уменьшать его страх, то речь должна идти именно об опасениях за судьбу близких. А этим в произведенной операции и не пахло. Вот если бы Железный Полковник заявил: «Сынок, с сего момента ты больше не беспокоишься за судьбу Татьяны Чернятинской!»… Но подобное, наверное, неподвластно никакому внушению. Слишком уж глубоко сидят эти чувства в душе; их, скорее всего, можно выковырять только вместе с самим сердцем.

Но тогда зачем же Дед применил «Магеллановы Облака»?

Погоди-ка, друг ситный… А с чего ты взял, что у тебя нет блока? Да если бы его не было, то заговорщики бы с тебя пылинки сдували – лишь бы исключить всякую возможность твоего попадания в руки противника. А этого нет и в помине. Да, тебя, конечно, прячут, но точно так же прятали бы любого своего товарища, которому грозит опасность. Тем более что опасность-то смертельная в любом случае – как только схваченного начнут допрашивать, тут ему и конец.

Нет, друг Осетр, блок у тебя должен присутствовать. И весь этот спектакль на одиннадцатом этаже был разыгран с одной-единственной целью – чтобы ты, пожелав заиметь ментальный блок, не сообразил, что блок сей у тебя есть и что заложен он в твои мозги давным-давно, намного раньше, но никто не поставил тебя об этом в известность. И будь ты обычным человеком, ты бы и не догадался, что сегодня с тобой разыграли весьма неглупый спектакль.

И тут перед нами встает новый вопрос: а когда же именно был поставлен этот блок? Еще в школе «росомах»? Вряд ли. Нет смысла. Кадет Приданников в ту пору ничего не знал ни о своем происхождении, ни о своем предназначении.

Значит, это осуществлялось позже. К примеру, здесь, на Дивноморье… Хотя нет! Нет, не на Дивноморье, а скорее всего на Крестах, при прохождении «суворовской купели». За то время, что кадет Приданников провалялся без памяти (сначала в домике с кошками и собачками, а потом в лазарете) можно было не только ментальный блок, можно было сто клизм поставить.

Да, если на Крестах, то все срастается. Весьма правдоподобная гипотеза. В одно время и на внушаемость постарались закодировать, и ментальным блоком обеспечили. Грамотно подготовленная и проведенная операция!

Именно так бы Железный Полковник и поступил. У него не случается ничего непредусмотренного, и постановку блока он должен был предусмотреть еще в тот момент! И никак иначе!..

Так, ну хорошо… А почему Всеволод Андреевич не рассказали новоиспеченному лейтенанту Приданникову о блоке? А потому! Они вообще до сегодняшнего дня о блоках не говорили. Считалось, наверное, что все заинтересованные лица об этом знают, а кто не знает, тот догадывается, а кто не догадывается, так тому и знать ничего не надо. Не того полета птица… Впрочем, это не про кандидата в императоры – он «росомаха», он если и не знает, то наверняка догадывается.

Умная тактика, разработанная умными людьми… Но что-то она мне не слишком нравится.

То есть, понятное дело, мы не сегодня родились, работа в спецслужбах всегда была связана с возможной угрозой со стороны собственной конторы. Но это оправдано, когда необходимо, когда есть объяснение, обусловленное встречной угрозой конторе со стороны сотрудника. А вот почему сотруднику Приданникову (хотя он, конечно, не совсем сотрудник) не говорят о блоке, который ему своевременно поставили?

Нет объяснения!

И тут ему пришла еще одна, совершенно неожиданная мысль.

«Дьявол меня возьми! – подумал он. – А может, все еще сложнее? А может, на Крестах мне не только блок ставили и не только внушаемость увеличивали? Может, мне вообще липовые воспоминания в память вкладывали? Ведь я могу быть уверен только в том, что происходило со мной после недавнего возвращения с Крестов. А все, что случилось до, вполне могло и не происходить никогда. И не прятался я в разведшколе, и не бывал на Кустанае, и не спасал Яну от пиратов… А может, и вообще в Яну не влюблялся, и не летели мы с нею и с няней Аней на Дивноморье, и она вообще меня знать не знает…»

Эта мысль его просто потрясла.

Ибо если продолжать логическую цепочку дальше, то следовало начинать сомневаться во всем, что он помнил. А значит, и он мог вполне оказаться не он. И вообще у Владислава Второго не было никакого незаконнорожденного ребенка, и не приказывал император убить мать Осетра…

«Стой! – сказал себе Осетр. – Остановись! Так можно дойти до полного сумасшествия! Зачем стоило городить такой обман? Что это могло бы дать Железному Полковнику?»

Ответа на эти вопросы у него не имелось. И иметься не могло. Удивительным был даже тот факт, что такие вопросы возникли. Ибо если не верить Деду, то кому тогда вообще можно верить?…

Осетр вскочил с койки.

А вот сейчас сходим к Всеволоду Андреевичу, опутаем его «Магеллановыми Облаками» и вытянем всю правду-матку! Никуда он, голубчик, не денется! Пусть расскажет, где во всей этой истории правда, а где ложь!

И Осетр кинулся прочь из номера.

Глава двадцатая

На следующий день агенты, следившие за главным мибовцем, доложили графу Михаилу Пантелеймоновичу Кушелеву-Безбородко, что Василий Илларионович Толстой всю прошлую ночь провел в здании министерства имперской безопасности.

Если учесть, что такое происходило крайне редко – министр предпочитал ночевать под теплым бочком своей супруги Зинаиды Петровны – то оставалось сделать напрашивающийся вывод: случилось нечто весьма и весьма важное. По всей видимости, мибовские ищейки напали на след волчьей стаи.

Михаил Пантелеймонович слегка приуныл.

Похоже на то, что заочная схватка между безопасностью и внутренними делами может оказаться проигранной.

Для Михаила Пантелеймоновича это было как серпом по одному месту. Он всегда с ревностью воспринимал успехи министерства имперской безопасности. Мибовцам все доставалось с меньшим трудом, чем его людям. Они порой могли позволить себе возвыситься над законом, тогда как сотрудникам министерства внутренних дел постоянно приходилось действовать с оглядкой. Иначе те же мибовцы поднимут вой. Нет, это не тот вой, который свойственен средствам массовой информации – общественное мнение о нарушениях, как правило, и знать не знает. Но в административном и политическом смысле такая реакция была еще хуже.

Его императорское величество непременно скажет при случае: «Что же это твои парни, Михаил Пантелеймонович, опять на конституцию начихали? Подводите вы меня, граф! Аккуратнее надо работать! И без того недовольных нашей политикой – пруд пруди! А тут вы еще…»

По-свойски, конечно, скажет, с глазу на глаз. Да только радости от такой «свойскости» мало. Капля камень точит, а мнение императора – отнюдь не камень! Министры слетают с должностей и за более малую провинность. И прощает император графа Кушелева-Безбородко только за преданность его. Но преданность – фундамент для устойчивости положения довольно шаткий. Пока не найдется более преданный… Или умеющий пустить пыль в глаза…

Михаил Пантелеймонович прекрасно знал, что может за этим последовать. Если, скажем, граф Толстой покажется Владиславу Второму более преданным, чем граф Кушелев-Безбородко, вполне может последовать подчинение министерства внутренних дел министерству имперской безопасности. Все равно, если заговорщики перейдут к активным действиям, то самым лучшим вариантом в борьбе с ними будет сосредоточение силовых министерств в одних руках. Военных, правда, к этим же рукам не пристегнешь – они сами с усами, могут и переметнуться. Но МИБ и МВД в одних руках – это сила. В том числе и против военных… А потому государь вполне может пойти на это.

Михаила Пантелеймоновича такой исход устраивал только в одном-единственном случае – если во главе объединенного министерства встанет он сам…

<< 1 ... 15 16 17 18 19 20 >>
На страницу:
19 из 20

Другие электронные книги автора Николай Романов