Восьмое делопроизводство

Курлов молчал. Премьер-министр крякнул и положил на стол сжатый кулак:

– Поручите Лыкову, пусть разберется. Хотя бы в Петербурге и губернии, где до государя быстро доходит.

– Слушаюсь.

– От других дел освободить, а спрашивать только за налеты. Все подобные случаи в округе теперь его. Алексей Николаевич опытный человек. Он отыщет зависимость: одна там банда или дюжина разных.

– Слушаюсь, Петр Аркадьевич. Только… как там представление? Лыков давно заслужил производство в следующий чин. Бумаги я подавал. В Рождество прокатили… Мне уж смотреть ему в глаза неловко.

– Будет ему статский. Я иду завтра к государю, надеюсь на хороший исход.

Генерал-лейтенант вышел из кабинета премьера и направился внутренним коридором в соседний подъезд. Давно прошли те времена, когда Столыпин прятался от бомбистов в Зимнем дворце. После взрыва на Аптекарском острове, унесшего жизни десятков людей, Петр Аркадьевич переехал во Вторую Запасную половину дворца. И даже променад совершал по крыше, гуляя между статуями… Год назад, когда обстановка в стране наладилась, он вернулся на Фонтанку, в служебную квартиру министра внутренних дел.

Большой комплекс казенных зданий на углу с Пантелеймоновской имел один общий адрес: набережная реки Фонтанки, 16. На самом деле в лабиринте дворов пряталось множество ведомств и служб. Квартира министра занимала один из подъездов. Соседний вел в Департамент полиции. Кроме него, в помещениях располагались канцелярия МВД, почтово-телеграфная контора, небольшая внутренняя тюрьма, типография, архив, эмеритальная касса министерства, квартиры директора департамента полиции и начальника Особого отдела.

Курлов прошел коротким коридором и оказался в приемной Зуева.

– Нил Петрович у себя? – спросил он секретаря.

– Точно так, – ответил тот растерянно. – Прикажете провести ваше превосходительство?

– Кто там?

– Вице-директор Харламов и чиновник особых поручений Виссарионов.

– Проводите.

Через секунду мелкие сошки прыснули из кабинета директора, как тараканы. Товарищ министра велел им подождать в приемной – срочное поручение от Столыпина.

Зуев встал напротив генерала и вперил в него настороженный взгляд. Ох уж эти срочные поручения…

– Садитесь, Нил Петрович. Я недолго.

Действительный статский советник присел на край стула.

– Как там Алексей Николаевич поживает?

– Лыков?

– А у вас, что, таких двое?

– Виноват, – вскочил Зуев. – Такой один.

– Ну и? Да вы садитесь.

Директор самого грозного в империи департамента опять сел, секунду подумал, ища в вопросе генерала подвох, и осторожно ответил:

– Неплохо, вроде, поживает. Давеча из Чернигова вернулся.

– Получается у него бумажная работа? Не заскучал боевой конь?

Тут уж Зуев задумался всерьез. Скажешь, что заскучал, и опять ушлют Алексея Николаевича в тьмутаракань.

– Я почему спрашиваю, – решил помочь собеседнику Курлов. – Сводку прочитал Петр Аркадьевич. А там опять два налета с жертвами. Очень ему это не понравилось.

– Кому ж такое понравится? – шмыгнул носом Зуев.

– Вот-вот. Господин премьер-министр приказал положить этому конец. Ну в том смысле, что принять особые меры. А именно поручить коллежскому советнику Лыкову дознание по налетам в Петербурге и губернии.

– Ага… – будто про себя прошептал действительный статский советник.

– От всех остальных дел Алексея Николаевича велено освободить. Дознания по имевшим место случаям объединить в одно. И… дать результат. Как можно быстрее.

– Только по столице и губернии? – уточнил Зуев. – А Москву?

– И Москву тоже отдать ему.

– Э-э… Трудное дело, Павел Григорьевич.

– Было бы легкое, поручил бы другому. А тут нужен Лыков.

– Слушаюсь, ваше превосходительство.

Курлов немного обмяк и спросил с человеческой интонацией:

– Нил Петрович. Для дела тут большой вред?

– Что Лыков бросит Восьмое делопроизводство? – догадался Зуев. – Не очень. Плохой из Алексея Николаича бюрократ получается. Жаловался он мне недавно, что забывает, как жуликов ловить… А место поручим Скрыдле, у того задница крепкая, всех пересидит.

– Вот и отлично.

Курлов поднялся и шагнул к двери.

– Павел Григорьевич… – окликнул его директор.

– Если вы насчет чина, то повторю: пусть ждет.

– А еще бы Азвестопуле коллежского асессора… Старается человек, один из лучших в департаменте.

– Еще бы не лучший, если ученик Лыкова.

Курлов застыл на секунду, бросил:

– И его вписали.

Уже на пороге повернулся, приложил палец к губам и сказал вполголоса:

– Через день будет в приказе. Но тсс!