Шпион, которого я убила

– А если она ничем не пахнет?

– Тогда я попробую думать в тихий час, – вздохнул Сережа.

На улице оказался сильный ветер, Ева возвращалась в квартиру за шапками для близнецов, потом они ловили такси, потому что стоянка у школы вся занята и машину пришлось бы оставлять за квартал. И Ева совсем забыла, что нужно понюхать нянечку. Но Сереже даже не пришлось напоминать, потому что, когда молодая темноволосая женщина вышла к детям, Ева судорожно полезла в карман за платком, не успела и чихнула изо всей силы без платка.

– Извините. – Она закрыла нос, сдерживаясь, но опять чихнула. – Какие это духи?

– «Клима», – удивилась нянечка.

– Вы разбили флакон? – Ева терла нос, чтобы снова не чихнуть.

– Почему? – опять не поняла нянечка.

– Очень много вылилось.

– Вам не нравится запах? Или аллергия на духи?

– Мне-то что, я сейчас уйду, а вот молодой человек протестует. – Ева кивнула на Сережу, закрывающего нос рукой.

– Ничего, – заявил он, – я потерплю до обеда. Но спать тут не буду. Ты обещала.

– А мне нравится, – подошла Ива. – Немного пахнет мочой, немного цветами, немного лекарством. Мне не нравится, как пахнет пшикалка в туалете. Мальчики вчера ею брызгали на кровати.

– Освежитель воздуха. А пшикали потому, что нянечка пахнет! – объяснил Сережа.

Ева посмотрела на часы.

– Наш уговор в силе, – сказала она Сереже. – Я заберу вас с тихого часа, но все это время ты должен вести себя прилично. Обещаешь?

– А как это? – задумался Сережа.

Ева присела, обняла его и прошептала:

– Прекрати нюхать нянечку.

На своем первом уроке – уроке знакомства – Ева попросила разрешения называть учеников по имени и на «ты». Возбужденный недавними невероятными событиями класс тут же, скорее в насмешку, пробуя свою власть, чем из чувства собственного достоинства, заявил, что тоже будет с нею по имени и на «ты». Ева осмотрела юные заинтересованные лица и с грустью отметила оттенок наглости, растерянности и незащищенности на них.

– Я согласна. Только, чтобы уж совсем не шокировать педагогический коллектив школы и не выслушивать нарекания о моем потерянном авторитете, прошу при обращении ко мне называть еще и отчество.

– Потому что вы старше? – последовал вопрос.

– Нет. – Ева быстрым взглядом окинула массивную фигуру проверяющего из роно на задней парте. – Потому что я знаю и умею намного больше каждого из вас. Как только вы докажете свое превосходство, как только мы перейдем от взаимоподчиненных отношений к дружеским, я соглашусь без отчества.

– Поподробнее, пожалуйста, о доказательствах превосходства, – процедила сквозь зубы знойная красавица с первой парты. – Я не поняла, что надо доказывать.

– Конкретно тебе, – задумалась Ева, разглядывая темную полоску над верхней губой девочки, – придется доказать, что ты не только красива, но и умна, выдержанна и хорошо воспитана. – Ева заглянула в классный журнал. – Ты – Лейла?

Девочка брезгливо дернула плечиком.

– Лейла – победительница городской олимпиады по биологии, не думаю, что ей надо что-то еще доказывать, – не поднимая глаз, протараторила девочка рядом с красавицей. – Меня зовут Марина.

– Хорошо, – кивнула Ева, – появился первый вопрос для нашего первого урока выживания. Какого человека вы считаете умным? Чем помогает и чем мешает ум в жизни?

– Конкретно Лейле помогает, а конкретно мне мешает, – поднял руку самый высокий парень с последней парты.

– Отстань от меня, – процедила тихо Лейла.

– Умом она понимает, что красота – еще не все. Ей приходится напрягаться, чтобы стать личностью и не быть приложением к деньгам своего папы. Я же понимаю своим умом, что, сколько бы она ни тужилась, так и останется только приложением, с высшим образованием или без него.

– Замолчи, Гвоздь, – со второй парты обернулся назад выбритый налысо Дима Кунц. – Говори про себя. – Он развернулся к Еве: – Я, к примеру, стометровку беру за десять и пять. А вы?

– Я думала, мы говорим про ум. Ну ладно. Стометровку не бегала давно, со студенческих времен. А вот марш-бросок два года назад – пять километров в полной боевой экипировке – я провела показательно. Четырнадцать минут и двадцать одна секунда. И чтобы сэкономить ваше время, могу сразу заявить, что вам меня не перепрыгнуть, не перестрелять, не пересидеть под водой. Это не в плане хвастовства или демонстрации личного превосходства. Я хочу сказать, что все это совершенная ерунда, если не управляется умом.

– Ладно, Ева… Николаевна, – улыбнулся Дима Кунц, – ум, конечно, хорошо. Но пять километров мы сейчас не побежим, под воду не полезем. Чем вы собираетесь нас наглядно поразить? Неужели будем палить по нарисованной на доске мишени?

– Я просто отвечу на любой ваш вопрос.

– Коля Фетисов, – встал мальчик у окна. – Правда, что вы пришли в школу из ФСБ?

– Правда.

– Вы убивали людей? – тихо, почти шепотом, – Марина рядом с Лейлой.

– Да.

В наступившей тишине со среднего ряда поднялся сутулый худой подросток, сгреб в рюкзак несколько книжек с парты и молча пошел к двери.

– Это тоже поступок, – успела произнести Ева, прежде чем он взялся за ручку. – Ты можешь уйти молча, а можешь сказать свое имя, чтобы я в следующий раз не называла его по журналу.

– Меня зовут Игнат. И вы мне отвратительны.

– До свидания, Игнат, – развела Ева руками.

После минутной тишины вопросы посыпались со всех сторон.

– У вас есть дети?

– Зачем вы пошли работать в органы?

– Из какого оружия вы предпочитаете стрелять?

– Вас унижают мужчины на работе?

– Как лучше всего покончить с собой?

– У вас есть подруга или только «боевые товарищи»?

– Вы снимались голой в журналах?