Деды в индиго

– Еще бы, – сверкнул глазами Арнольд.

Собралась вся братва: Шуран Кисельков, Саша Квартет, Арнольд Люлипупенко, Лева Смолянский, старый пензер Малярчук, «капельмейстер» Музян. В общем, полный флешмоб или мобфлеш, одним словом.

После третьего стакана Малярчук сунул руку в карман, чтобы достать носовой платок и по традиции звучно высморкаться. Но платок выскользнул из ладони и стал падать прямо в грязь. Всева норовил подхватить его на лету, но тщетно. Зато в спине что-то хрустнуло.

– Ой, поясница, – застонал Малярчук и закаменел прямо на глазах изумленных соратников: ни взад, ни вперед.

– Ты что удумал, симулянт? На тебе еще воду возить и возить.

– Ребяты, не бросайте меня. Ребяты! – заскулил Всева.

– Не кипишуйся, кореш! Пацаны, докинем его до хаты – пусть отлежится малость, – объявил Квартет.

И Малярчука понесли, как чучело медведя, на спине у Сашка.

– Тяжелый, гад! Вишь, как отъелся, – сопели мужики.

Лифт, как назло, не работал. Матерясь на чем свет стоит и задевая темно-синим малярчуковским драпом побеленные стены, ребята кое-как доставили Всеву на седьмой этаж.

Доползли, впрочем, не все. По дороге потеряли Люлипупенко между четвертым и шестым этажом. Да и на фиг он нужен – только мешался под ногами.

У дверей квартиры Малярчук прекратил стонать и стал лихорадочно озираться по сторонам.

– Мужики, это же не моя квартира, не мой дом!

– Окстись, сердешный, ты ж из него вышел.

– Это я от свояка иду.

– Ты, что, сом моржовый, чем раньше думал!

– Был в отключке.

– Бросай его и всё! – взревел Лева.

И тут Малярчук начал гнусно всех шантажировать. Вкрадчиво так:

– Шуран, ты, поди, не помнишь, как я тебя жинке на прошлой неделе не сдал. А тебя, Квартет, от мусорков спас. Левик, а ты мне пузырь должен. А ты, Арно – два. Музян, а я знаю, где ты заначки прячешь.

Что ж, придется тащить этого сома дальше в соседний дом.

Лифт там тоже, естественно, не фурычил.

Но по дороге подобрали Люлипупенко – вздремнул за мусоропроводом.

– На себе больше не потащу, – отрезал Квартет.

– А давайте его, как сайгака, на вертеле отфугуем, – хлопнул себя по лбу Кисельков.

– Точно! Вон, у Митяя-дворника и метла за дверью припрятана.

Продели древко сквозь пальто на груди и потащили дальше. Малярчук сверху. Как бы отдыхает. Ягуаром. Мордой, то бишь физией вниз. Сначала вроде ничего.

Всева даже всхрапнул на помеле, прижавшись к нему щекой. Но через пролет груз развернуло на сто восемьдесят градусов, и Батумыч брякнулся башкой о бетон.

Переладили метлу на спину. Руки засунули в карманы, чтобы не свешивались. Опять ноги по полу волочатся! Какие-нибудь тесемки бы. Достали из Левиных ботинок шнурки. Привязали ими Всеву за ступни и кисти. Вот теперь надежно!.. Но. Но всё одно, тяжело.

Несколько раз уронили ношу, и радости не было конца: получай по заслугам, хлопец!

После третьего марша Шура остановил ватагу:

– Так дело не пойдет, Всева головой о ступеньки запинается. Шляпа всё время слетает. Еще простудится, не к нам сказано. Нужны какие-то новации.

Парни наморщили лбы.

– Есть одна идейка, – поцокал языком Музян. – Помню, у нас в разведке пленных на черенке лопаты носили «чемоданчиком», продев шанцевый инструмент между коленных сгибов и шеей. Никакие завязки не нужны. И голова при теле.

– Это как?

– Покажу в динамике. А ну, садите Батумыча на ступеньку. Колени пошире.

– Приехали что ли? – приподнял веки Всева.

– Ага, почти. Посмотри-ка, что у тебя там между ног болтается, – скомандовал Молик.

– Где? – выкатил глазенки Малярчук.

– Где-где? В «Улан-Уде». Ниже голову. Цоп! Ну вот всё и готово, – с этими словами Музян споро продел черенок сквозь Малярчука. Нанизал, как курицу-гриль на шампур.

– Ловко замучено, ничего не скажешь, – пробасил Смолянский.

– Потерпи чуток, скоро дома будем, – успокоили Всеву пацаны и дружно покантовали дальше.

С шестого этажа между тем какая-то братва спускала вниз диван: то ли ворюги квартиру обнесли, то ли кто из местных переезжал.

Между пятым и шестым этажом обе процессии встретились.

– Кыш с дороги! – начал метать икру здоровенный детина, таранивший переднюю часть дивана.

– Фильтруй базар, баклан! – злобно зыркнул Саша Квартет. – С авторитетом имеешь дело.

Детина в замешательстве оглянулся на мелкого.

– Для нас главный авторитет – это тот, кто платит, – оскалил зубы мелкий. – А ну дорогу, олени!

– Сам ты козерог, – поперхнулся от обиды Лева. – Вперед, мужики!

Та и другая тусовка поперла навстречу друг другу.