Подземный огонь

Хальк, не выдержав, согнулся от смеха вдвое. Даже вышколенные гвардейцы Паллантида едва сдерживали усмешку. Я сочувственно улыбнулась медленно белевшему Омсе и скучающим голосом поинтересовалась:

– Так нам покажут животное или нет?

Король решительно отстранил оцепеневшего Омсу и сам прошел к повозке, неотступно сопровождаемый фыркающим Хальком. Возница, слышавший наш разговор, соскочил со своего сидения и бросился к веревке, свисающей с передка фургона. Омса неожиданно сорвался с места, толкнул взявшегося за веревку слугу и дернул за нее сам. Занавеска, закрывавшая клетку, медленно отодвинулась.

– …Оно же дохлое! – ледяным голосом сказал Хальк, яростно глядя на толстяка. – Ты что привез, дубина?

– Только что живой был, – растерянно пробормотал барон, глядя на большую темную массу, лежащую на досках в полумраке фургона. Сквозь решетку были видны только четыре очень толстые лапы с длинными желтоватыми когтями, да хвост с кисточкой. Хвост сильно смахивал на львиный.

– Живо-ой! – передразнил Омсу библиотекарь. – А теперь подох! Вы его хоть кормили по дороге, бестолочи?

– Постой, – король удержал Юсдаля, явно собиравшегося пару раз врезать бестолковому соотечественнику. – Сейчас мы сами посмотрим. Эй, Паллантид, помоги открыть клетку.

Так я и знала, что этим все закончится! Что за совершенно детская привычка – все посмотреть и желательно потрогать собственными руками!

Король забрал ключ от замка у стоявшего столбом барона и вдвоем с Паллантидом отодвинул тяжелую решетчатую дверь в сторону. Раздался ужасный, раздирающий уши скрип, петли проржавели и долго не хотели поддаваться. Само собой, когда стало возможно попасть внутрь, гвардейский капитан полез первым. Решил, наверное, что если кого-то съедят, пусть это будет он, а не король.

– Светоносный Митра! – выдохнул Паллантид, наклонившись над находившимся в клетке существом. – Повелитель, иди сюда! На это стоит взглянуть вблизи. Жалко, что он помер…

Тут уж никто не пожелал оставаться на месте, даже я, хотя мне совсем не хотелось забираться в маленькую вонючую клетку. Мы по очереди поднялись в фургон и, встав в круг, уставились на небывалого зверя. Никто не произнес ни звука, и готова поспорить, что подобная тварь оказалась незнакомой даже для повидавшего все возможные чудеса мира короля.

Животное было похоже на картинку в книге с описаниями сказочных животных. Грифон. Самый настоящий грифон. Тело обычного льва, песочно-желтое с рыжиной. Орлиная голова, только огромная. Блестящий светлый клюв длиной с три моих ладони. Настоящие крылья, как у беркута. Перья на крыльях и голове коричневые с белыми пятнышками. Если бы грифон поднялся на лапы, он оказался бы размером с небольшую лошадку…

Сзади протолкался Хальк и присвистнул.

– Конан, боюсь, тебе все-таки придется выдать барону Омсе большую награду, – сообщил он, присев на корточки рядом с лежащим зверем.

– За что? – изумился король. – За дохлятину?

И тут произошло вовсе невероятное. Мы все услышали голос. Не человеческий. Я взвизгнула от неожиданности и еле успела зажать себе рот ладонью.

– Сам ты дохлятина… Пить дайте.

Грифон с трудом поднял голову и посмотрел на нас темно-желтыми глазами с вертикальным узким зрачком. Все-таки живой. И говорит по-людски. На аквилонском наречии. Мда-а…

Пожалуй, теперь я понимаю, за что Его величество ценит Халька. За то, что Юсдаль-младший редко чему-нибудь удивляется. Пока король, Паллантид и его гвардейцы, да и я тоже, раскрыв рты, глазели на невиданного зверя, библиотекарь вскочил, приказал вознице Омсы сбегать к колодцу на соседний двор, а когда вода появилась, без всяких опасений подошел к грифону. И здесь Хальк не растерялся. Честно признаться, любой бы долго ломал голову, как напоить эдакую тварь, а он вытащил свой кинжал, положил его рукоятью в приоткрытый клюв зверя, и осторожненько, по лезвию, начал выливать воду из ведра. Струя текла по клинку, попадая в глотку грифона. Тот глотал. Мы стояли и смотрели, не совсем веря своим глазам.

– У него крыло сломано, – послышался виноватый голос Омсы. – Не извольте гневаться… Это не мы сломали, он сам. За моими овцами охотился, гад!

– Уберите прочь эту свинью на двух ногах, – снова услышали мы голос зверя. – И пожалуйста, вытащите меня наружу. Здесь тесно и плохо пахнет.

Звук речи грифона смахивал на тихие удары гонга из храма Эрлика. Металлический голос. Не один человек так не говорит.

– Потащили? – Хальк решительно глянул на стоявших вокруг людей. – Только надо снять заднюю стенку повозки. Паллантид, прикажи позвать еще человек шесть Черных Драконов. Нам втроем не справиться. Тяжеленькая зверюшка…

Гвардейцы, свободные от службы, скоро прибежали, и, выломав доски в стене фургона, все вместе выволокли грифона наружу. Хальк руководил. Вернее, мешал всем, бегал вокруг и надоедал глупыми командами. А барон, изрядный силач по виду, стоял рядом и даже помощь не предложил. Просто пялился и беззвучно шевелил губами. Наверно, подсчитывал, какую награду получит от короля. Я хотела ему сказать, чтобы он на особую мзду не рассчитывал, но решила не портить человеку настроение. И так едва чуть ли не до смерти перепугали.

Крыло у грифона на самом деле оказалось сломанным. Это определил Хальк, осторожно развернув и ощупав его. Кость сломалась ровно, без осколков, как сухая палочка, а не как зеленая ветка. Библиотекарь утверждал, будто перелом чистый и быстро заживет. Гвардейцы уставились на ямурлакское чудище, снова замолчавшее и закрывшее глаза.

Хальк решил, что теперь может вовсю распоряжаться без согласия короля. Он приказал десятнику Юнию привезти с кухни большую тележку, на которой обычно возили мешки с мукой или бочки. Его величество молчал. Потом библиотекарь сказал гвардейцам погрузить зверюгу и прикрыть мешковиной. Король опять промолчал. Но когда Хальк велел отвезти грифона в жилые покои замка, правителю страны пришлось вмешаться.

– Еще чего! – похоже, король на самом деле возмутился. Действительно, куда это годится – тащить вонючую, хоть и говорящую тварь во дворец! – На конюшню и никуда больше!

– Лошади испугаются, – встрял Паллантид. – Лучше в зверинец, там ему самое место.

– Ну нет! – Хальк вовсю пользовался королевским расположением. – Тогда ко мне в библиотеку! Я сам займусь его крылом. Мой король, ты подумай – за несколько тысяч лет люди впервые увидели подобное существо!..

Он еще долго нес что-то похожее про всякие науки, про то, что мы можем узнать от этого несуразного чучела, наконец, про Ямурлак и государя, который должен быть, как он выразился, «просвещенным». Долгая была речь, и к концу король все-таки согласился, предпочтя уступить, чем выслушивать нескончаемую ученую болтовню. Я услышала, как Его величество пробормотал:

– Ну и пускай тащит к себе. По крайней мере, его же и сожрут первым.

Едва повозка, сопровождаемая Черными Драконами и библиотекарем, укатила, к королю и оставшемуся во дворе Паллантиду медленно подошел барон Омса.

– Государь, – толстяк стянул с головы шапку и мял ее в руках. – Не извольте гневаться… Вы, я понимаю, зверюшку-то забрали? Может, награда какая будет за поимку? У меня зверь трех крестьян когтями поранил… Коров напугал. Овцу разорвал и слопал… А, государь?

Несколько мгновений король размышлял, а затем повернулся к капитану гвардейцев, распорядившись:

– Паллантид, напиши господину барону бумагу. Я жалую ему тысячу монет золотом. Потом отошлешь барона к канцлеру Публио, пусть уплатит, – король перевел взгляд на Омсу. – Барон, если канцлер откажется давать деньги, будь настойчивей. Он заплатит, нужно только постучать кулаком по столу. Если что – ссылайся на меня.

Просиявший Омса и Паллантид ушли.

– Вечером у Публио будет то еще представление, – сказала я.

– Сам знаю, – буркнул король и очень похоже передразнил почтенного канцлера: – Казна пуста, а Ваше величество изволит швыряться последними грошами направо и налево! Знакомо до отвращения. Но обязан же я был хоть немного заплатить этому Омсе!

– Конечно, должен, – подтвердила я. – Ты все правильно сделал, мой король. Любопытный зверь, правда?

– Угу, – согласился Его величество. – Правда, на кой он здесь нужен? Ладно, потом придумаем… Слушай, у меня сейчас есть какие-нибудь неотложные дела?

– Герцог Просперо хотел тебя видеть, – напомнила я. – И приглашал нас на завтрак.

– Вот и пойдем завтракать, – заключил король и потащил меня за собой.

* * *

Нешуточный бардак, устроенный вчера в покоях пуантенского герцога, был уже каким-то чудом прибран. Сам Просперо удобно расположился за накрытым столом, уткнувшись в какой-то пергамент и одновременно отхлебывая из кубка. Никто бы не сказал, что этот до тошнотворности изысканный красавчик вчера хлестал кувшин за кувшином красное вино десятилетней выдержки и орал непристойные песни громче всех. И еще подбивал Его величество пойти прогуляться ночью по городу. Знаем мы эти прогулки – утром вся Тарантия взахлеб судачит, чего нового натворили пьяный король с придворными…

Услышав стук двери, Просперо оторвался от своей бумажки и начал было вставать. Король махнул рукой – сиди! В конце концов, здесь, в комнатах, принадлежащих пуантенцам, единственное место во дворце, где король может не заботиться о правилах и этикете.

Мы расселись, и какое-то время в комнате было тихо. Король занимался тем, что опустошал стоявшие на столе тарелки, Просперо молча перебирал стопку сложенных листов пергамента. Мне есть не хотелось, а потому я сделала нахальную попытку заглянуть в бумаги герцога. Когда же мне это не удалось, спросила:

– Так что такое стряслось в Немедии?

– Да ничего особенного, – пуантенец небрежно столкнул все свои листы на пол и потянулся за кувшином. – Наш человек прислал весточку, мол, на полуночи творится нечто непонятное…

– А что видели-то? – поинтересовался я, наливая себе. Просперо наклонился, поднял один из листков, скривился и заунывно прочел:

– «…И еще сообщаю, что третьего дня прошел слух о неких вулканах, забивших возле Соленых озер, что возле полуденных пределов Пограничья. Будто горят те вулканы зеленым пламенем и сжигают все вокруг. Сам я таковых вулканов не видел, однако не нахожу причин сомневаться в правдивости моего свидетеля…» Отправлено конной почтой десять дней назад из Нумалии. Интересная новость, правда, государь?