Соратники

– Ты же не против? – вежливо поинтересовался Ваня у своей спутницы. – Жарко очень…

– Нет, что ты, нисколько, – мягко улыбнулась Алёна. От Вани не ускользнуло мелькнувшее в её взгляде восхищение. Он, безусловно, и так знал, что фигура у него подтянутая, с рельефными, но не перекачанными мышцами, определённо было чем гордиться, но получить в том подтверждение именно от Алёнушки, хоть и молчаливое, было особенно приятно.

Протянув руку, Алёна осторожно поправила берестяную подвеску на его шее, и прикосновение её нежных пальцев подействовало как удар тока. Но девушка этого не замечала, смотрела только на подвеску. То, что это единственная вещь, оставшаяся ему на память о маме, Ваня рассказал ей ещё в первые дни знакомства, и Алёнушка отнеслась к этому именно так, как он и ожидал.

– Совсем забыла! Я же, как обещала, узнала у папы, что значит этот символ, – улыбнулась она.

– И что же?

– Это символ Лады, богини любви, красоты, гармонии. И семьи. То есть своего рода материнское благословение на счастье – Спасибо, – кивнул Ваня. – Я примерно так и думал.

И они снова замолчали.

– Пожалуй, я тоже позагораю немного, – решила Алёна и стянула через голову цветастый сарафан, оставшись в раздельном купальнике, куда более открытом, чем тот, который она надевала в бассейн. Ваня сглотнул. Показалось, что лёгкий аромат зелёных яблок, повсюду сопровождавший Алёнушку, вдруг стал более ощутимым, настолько сильным, что закружилась голова…

– Хорошо-то как, – зажмурилась девушка, подставляя солнцу лицо, спину и плечи, а Ваню окатило таким жаром, что обжигающее тепло отражавшихся от воды и слепящих глаза солнечных лучей не шло с ним ни в какое сравнение.

Заглядевшись на Алёнушку, Ваня не сразу заметил, что рядом с их лодкой в воде плеснуло что-то крупное. Потом ещё раз, и ещё… Судя по всплескам и следам движения в глубине чего-то и впрямь совсем немаленького, это мог бы быть даже человек – но, конечно, о том, чтобы кто-то совершенно незаметно подплыл бы с далёкого берега к качающейся на середине озера лодке, не могло быть и речи. Перегнувшись через борт, Ваня посмотрел вниз, и на миг ему привиделось в воде женское лицо, обрамлённое длинными, разметавшимися во все стороны волосами.

– Что за… – пробормотал он, пристально вглядываясь в воду. Но нет, конечно же, показалось. Никаких женских лиц в бликующей солнечными зайчиками толще воды больше не показывалось. А то, что продолжало энергично плавать рядом с их лодкой, конечно же, было большой рыбой, и никак не могло быть ничем иным.

– Слушай, какая крупная рыба! – вслух удивился Ваня. – Не знал, что здесь такие водятся!

– Где? – встрепенулась Алёнушка.

Томная нега и лёгкая улыбка, вызванные теплом и расслабленностью, вмиг покинули её лицо, уступая место живейшей заинтересованности.

– Да вон же, – Ваня кивком указал нужное направление, снова заметив странное волнение под водой.

Алёна приподнялась, облокотилась о лодку, отчего та накренилась на один борт, чуть прищурилась, вглядываясь в воду и прикусывая губу. Ваня и думать забыл сразу о непонятной рыбине, залюбовавшись ладностью девичьей фигурки, как вдруг…

– Ой! – воскликнула Алёна, стремительно подалась вперёд, слегка оттолкнулась руками, плавно нырнула и скрылась под водой.

Всё случилось так быстро и неожиданно, что Ваня и слова сказать не успел. Потом сердце его от испуга за девушку подкатило куда-то к горлу, парень вскочил резко и импульсивно, едва не перевернув лодку и не утопив вёсла. Обругал себя идиотом и заставил снова медленно сесть на лавку, напряжённо буравя взглядом тёмные, ставшие вдруг такими угрожающими воды. Он пытался дышать глубоко и успокаивал себя тем, что Алёна наверняка знала, что делает. Не стала бы она так отважно нырять, если б не умела хорошо плавать. Но сердце всё равно отчаянно колотилось, а на душе было неспокойно. Мало ли что… Место неизвестное, чёрт его знает, какая тут глубина и что на дне. К тому же Алёна не показывалась на поверхности так долго, что у Вани уже началась настоящая паника. По его ощущениям прошло уже минут десять, не меньше. Надеясь, что Алёнушка отплыла под водой куда-то в сторону, Ваня вертел головой туда-сюда, выглядывая её, но ничего так и не увидел. В будний день на озере, во всяком случае, тут, на середине, кроме них не было никого – ни одной лодки, ни одного купающегося. «Алёнушка!» – крикнул Ваня и уже готов был прыгнуть следом, когда та, наконец, вынырнула в точности рядом с кормой.

– Ну, ты даёшь! – только и смог сказать Ваня, помогая девушке вновь забраться на борт. Алёна была такой лёгкой, что лодка при этом даже не слишком покачнулась, только нос ненадолго задрался чуть повыше над водой. – Что это вдруг тебе вздумалось нырять? Вода же холодная – сентябрь всё-таки…

Усаживая Алёну на лавку, Ваня с силой провёл по её плечам, убеждаясь, что с ней всё в порядке и унимая собственную дрожь в руках.

– Я хотела посмотреть на того, кто к нам приплыл, – спокойно, будто ничего особенного не произошло, ответила Алёнушка, слегка отстранилась и принялась выжимать мокрые волосы.

Она выглядела очень довольной, даже не просто довольной, а счастливой, и страх, наконец, окончательно отпустил.

– И как, ты увидела эту рыбу? – недоверчиво спросил Ваня.

– Увидела. Только это не рыба.

– А что ж тогда? Русалка? – усмехнулся он.

– Ну да, русалка, – тотчас откликнулась на его шутку Алёнушка. – Точнее, мавка, если ты понимаешь разницу.

Ваня улыбнулся ей. Он уже привык к тому, что юмор у Алёнушки… как бы это сказать… необычный. Но, по его мнению, её это только украшало – как, впрочем, и всё остальное. И к этому эпизоду в лодке он в конце концов отнёсся просто как к очередному милому чудачеству девушки, которая нравилась ему всё сильнее и сильнее. Хотя, казалось бы, – куда уж больше?

А на другой день Алёнушка вновь удивила его, заявив, что хочет непременно познакомить его со своими родителями. Для начала с отцом, потому что мама Алёны сейчас была в командировке и в какой-то странной – туда нельзя было позвонить, не было связи.

– Она у тебя точно дизайнер одежды, а не разведчик? – в шутку поинтересовался Ваня.

Алёнушка удивлённо вскинула брови, как делала всегда, когда чего-то не понимала, потом на мгновение задумалась и рассмеялась.

– Да ну тебя, скажешь тоже! Ну что, я могу представить тебя папе?

– Смешно так звучит «представить»… Надеюсь, смокинг не придётся надевать? – хмыкнул Ваня. На самом деле он был растерян и совершенно не понимал, как отнестись к подобному предложению. Даже несмотря на то, что с Ильёй Петровичем они, собственно, уже были знакомы, пусть и односторонне. В том смысле, что Ваня его знал – профессор Колесов в этом семестре читал у них лекции. И как препод он Ване нравился. Илья Петрович отлично знал свой предмет, был прекрасным рассказчиком, и лекции его всегда были полны живых и интереснейших подробностей, которых больше нигде не найдёшь. У него был зычный, этакий начальственный голос да и облик под стать. Красивое, как у какого-нибудь актёра, лицо почти без морщин, седые волосы и борода аккуратно и профессионально подстрижены, будто их обладатель только час назад вышел из крутого барбершопа. Взгляд синих глаз прямой, уверенный, властный, – так смотрят лидеры, люди, твёрдо стоящие на ногах.

Но одно дело сидеть на парах в аудитории среди множества остальных студентов и слушать лектора, и совсем другое, когда «Папуля, познакомься, это Ваня, мой парень».