Скалолазка и Камень Судеб

Красавчик Саша остановил меня жестом фокусника, показывающего, что его ладони пусты.

– Погодите, вы даже не знаете, о чем речь!

– И знать не хочу! Я занимаюсь только текстами, для чтения которых иногда необходимо залезть повыше. Все остальное – от лукавого!

Александр достал из кармана сложенную газету, по мелькнувшему заголовку я узнала английскую «Гардиан», развернул ее и показал статью с фотографией.

В глаза бросилась замурованная во льду плита, поверхность которой покрывали руны. Это мой снимок! Я сделала его месяц назад в недрах айсберга, набитого замороженными викингами… Не знала, что Эрикссон уже опубликовал статью о своих исследованиях!

– Можно? – осведомилась я, протягивая руку к газете.

– Конечно.

Мельком пробежала статью. В общем, ничего сенсационного. Просто Эрикссон не утерпел и сообщил газетчикам об уникальной находке. Позволил опубликовать две фотографии – снимок плиты с рунами и общий план замороженных викингов. Второе фото было неважного качества: лиц почти не разобрать – сплошная темная шеренга. И только клыкастый предводитель выделялся своим ростом. Единственное, что узнала, – Эрикссон перевел вторую рунную строку с плиты. «Перевод рун продолжается, – писал корреспондент. – Это весьма сложная работа. Толкование слов не всегда однозначное, но доктор Эрикссон не опускает рук».

Зато распускает язык!

Очень преждевременная статья. Шведу предстоит огромное исследование. Тщательная и кропотливая работа по изучению ледовых рисунков, рун, внешнего облика воинов. А в первую очередь он должен выяснить, кто этот человек со звериными когтями на руках? Жаль, конечно, что исследовать приходится не сам айсберг, а лишь фотографии… В общем, работы непочатый край. Но археолог не вытерпел и раструбил о находке на весь мир. Хорошо – умолчал о своих фантазиях, что я и надписи на плите как-то связаны.

– Участвуя в финансировании научных проектов, наша компания получает налоговые льготы, – произнес Саша. – Мы хотели бы помочь доктору Эрикссону в поисках Камня, о котором говорится в первой строке рунного послания.

– Это сделать очень просто. Перечислите деньги на счет его университета.

Саша вновь переглянулся со своим молчаливым спутником:

– Нет, мы хотели бы сами найти Камень. А уже затем, попав в газеты и сделав тем самым себе рекламу, передали бы его в музей.

– Что еще за камень?

– Нам неизвестно, но мы подозреваем, что его ценность для исторической науки велика.

– Ваши слова не кажутся правдоподобными. Вы рассказываете байки.

Парень даже глазом не моргнул, переходя к атаке:

– Мы могли бы предложить вам пятнадцать тысяч долларов за то, чтобы вы отыскали Камень.

– И слышать не хочу.

– Двадцать тысяч.

– Можете не торговаться – деньги меня не интересуют! – Я взялась за стопку папок, собираясь поднять ее.

– Пятьдесят тысяч, – не моргнув, произнес Саша. Пальцы невольно разжались, когда я представила такие деньги.

Так, в ход пошли серьезные суммы, явно превосходящие рамки благотворительной научной программы. Ребята играют какую-то свою игру.

– Я не расслышала, как называется ваша компания?

– «Интеллиджент сервис груп». Боюсь, оно вам ни о чем не скажет.

– Кто является учредителем?

– Крупные российские бизнесмены, связанные с нефтяным производством.

– Зачем нефтяникам понадобился какой-то древний Камень?

– Как вы относитесь к сумме в семьдесят тысяч?

Замечательный способ не отвечать на вопрос.

– К таким суммам я никак не отношусь и относиться не собираюсь.

– Восемьдесят.

Так он и до сотни доберется!.. Только чем выше называемая сумма, тем круче риск, о котором заикался Александр. Мне хватило Крита и Швейцарии. До сих пор коленки дрожат. Больше ничего не хочу… Но, черт возьми, вот какая штука! Кажется, эти люди знают о таинственном Камне больше, чем археолог Эрикссон.

Эффектным жестом парень вытащил из внутреннего кармана пачку «Парламента», вытряхнул сигарету и вставил в рот.

– У нас не курят, – предупредила я.

Парень скривил уголок рта в усмешке и, демонстративно щелкнув зажигалкой, раскурил сигарету. Табачный дым добрался до меня, попал в легкие и заставил закашляться.

– Пожалуй, мне пора, – сказала я, постучав себя по груди и с неприязнью глядя на раздражающий желтый галстук Саши. Очень хотелось содрать эту пакость с его шеи и потоптать. – Здесь скоро стены рухнут от гигантских сумм, которые вы называете.

И тогда заговорил седой мужчина со стальным взглядом. Пришло его время.

– Вы, Алена Игоревна, интересовались судьбой своих родителей, – произнес он низким хрипловатым голосом. – Наводили справки, делали запросы…

Мне под диафрагму словно гребень стальных иголок вогнали. В горле вдруг пересохло, а на висках проступил пот.

– Извините? – с трудом произнесла я.

– Мы слышали, что вы ищете информацию о своих родителях…

Комната и шкафы с книгами поплыли перед глазами.

Когда мне было семь лет, мои родители погибли при взрыве бомбы на аэровокзале в Аммане в тысяча девятьсот восемьдесят пятом году. Отец работал корреспондентом в газете «Известия», мать – переводчицей при советских делегациях. Обычно они бывали за границей порознь. Мама тусовалась на элитных европейских форумах и конференциях, отец влезал во все дыры и горячие точки, которые только появлялись на земном шаре. Но так случилось, что в Аммане они оказались вместе. Единственный раз.

Отец улетел в Африку – в пекло очередного конфликта. Самолет захватили исламисты. Они заставили пилотов приземлить машину в столице Иордании. Шли долгие переговоры. Мать следила за их ходом по телевизору, затем не выдержала и отправилась туда. Когда пассажиров самолета все-таки освободили, казалось, что все закончилось. Ольга Баль встретила мужа, измотанный, но довольный Игорь Баль обнял жену. А потом один из переодетых террористов взорвал рядом бомбу…

Так звучала история, которую рассказала моя бабушка. Но три месяца назад я неожиданно услышала имена родителей из уст человека, который работал в составе специального отдела ЦРУ «Мгла» и выполнял в нем самые грязные поручения. Человек этот, Джон Бейкер, был не в себе. К нему возвращались прошлые воспоминания, и он пересказывал их окружающим, не сознавая того. Так вот, среди прочего он упомянул о непонятном участии спецотдела в судьбе моих родителей. Говорил о каком-то море, островах, лодках, гибели корабля «Бельмонд»… После этого Бейкер умер, я не успела вытрясти из него всю информацию.

Что он имел в виду? Когда происходили события? Почему Бейкер упомянул, что мои родители находились на корабле «Бельмонд»? Я всегда полагала, что единственное место, где мать и отец встречались за границей, был тот злополучный аэровокзал в Аммане.

Два раза я уже сталкивалась со спецотделом ЦРУ «Мгла». Кое-что знаю о них, об их методах работы… Упаси бог когда-нибудь снова пересечься с ними. Поэтому и мучил меня вопрос: «Что было нужно коварному и жестокому спецотделу от Игоря и Ольги Баль?»

Ту последнюю информацию я получила в начале лета. Обрывки фраз умиравшего Бейкера не давали покоя все три месяца. Я перекопала кипы газет с сообщениями о трагедии, перелопатила архивы «Известий», добралась даже до запасников Гостелерадио СССР. Не узнала ничего нового. Искала также упоминания о корабле «Бельмонд», который, по словам Бейкера, постигла ужасная катастрофа. Но все было напрасно! Никаких следов таинственного судна…