Старовер

Старовер
Ольга Евгеньевна Крючкова

Сибирский приключенческий роман
Погожим летним днем житель старинного сибирского села Спасское встретил на лесной дороге странного бородатого человека в холщовой рубахе и с деревянным нательным крестом. Селянин подобрал пришельца и привез в деревню. Но вскоре Старовер, как его прозвали в Спасском, начинает вести себя странно. Он вдруг признает в молодой девушке свою жену и заявляет, что они венчаны в 1921 году! Местный краевед и учитель неожиданно обнаруживает портрет Старовера в архиве времен Гражданской войны и узнает, что тот имел какое-то отношение к сокрытию части золотой казны адмирала Колчака…

Ольга Крючкова

Старовер

Генералу Каппелю – легендарному воину, мужу, отцу

и просто человеку, а также всем белым офицерам,

погибшим за Великую Россию, – посвящаю

Восточная Сибирь. 1994 год. Недалеко от села Венгерово

Григорий Венгеров, сидя на телеге, мирно правил лошадью. Его старая кобыла, рыжая в белых пятнах, понурив голову, неспешно плелась по пыльной дороге. Август нынешнего года выдался жарким, дожди выпадали редко. Несмотря на жару, в полях колосились янтарные наливные хлеба, терпеливо дожидаясь жатвы.

Григорий сидел на краю старой скрипучей телеги, держа в руках вожжи. Солнце входило в зенит – пекло нещадно.

– Эх… – бурчал себе под нос Григорий, – надобно было раньше выезжать… Вот попал в самое пекло… Вон рубашка вся на спине взмокла…

Григорий поёжился. Мокрая от пота рубаха неприятно липла к телу.

– Да так твою через так… – выругался Григорий, – снять, что ли, рубаху-то? А снимешь – на солнце поджаришься, шкура потом чулком слезать будет… Эх…

Дорога петляла среди полей. От набегавшего ветерка приятно шуршали золотые хлеба.

Григорий огляделся по сторонам.

– Эх, Наталья, не дожила ты до сегодняшнего дня… – сокрушённо произнёс он. После смерти жены Григорий часто разговаривал сам с собой. Тем паче, что дочь выросла и умчалась в город на поиски лучшей доли. – Красота-то какая… Жара, а хлеб прёт что есть силы. Недаром зима снежная была, видать, хорошо землицу талым снегом пропитало… Водицы бы попить…

Григорий пошарил правой рукой в телеге и извлёк старую металлическую флягу, в которой по обыкновению хранил воду. Отвинтил крышку, поднёс к губам, сделал глубокий глоток, отёр рукой губы и подбородок.

– Тёплая водица-то, фляга накалилась от солнышка, хоть и сеном её укрыл… Да ладно, умыться сойдёт…

Он аккуратно положил вожжи на телегу рядом с собой и, плеснув из фляги на ладонь воды, омыл лицо.

– Эй, Рыжуха! – обратился он к своей старой кобыле. – Поди, устала, родная? Водицы испить не хочешь?

Кобыла, словно поняв слова хозяина, фыркнула и в тот же миг остановилась. Григорий слез с телеги и подошёл к ней, обнял за морду. Рыжуха дотронулась до хозяйской щеки сухими губами.

– Умная ты живность, Рыжуха. И, почитай, теперь ты – вся моя семья… Да и, пожалуй, пёс Гошка ещё остался…

Григорий налил пригоршню воды и отёр морду Рыжухи. Та фыркнула с явным удовлетворением. Затем он напоил лошадь, выливая воду на ладонь прямо из фляги.

Пожилой мужчина снова сел в телегу, взял вожжи.

– Но-о-о! Родимая! – прикрикнул он на лошадь. – Пошла!

Рыжуха поплелась по дороге, идущей прямо к лесу.

– Сейчас в лес въедем! Полегче станет… Может, отдохнём немножко…

Сообразительная живность кивнула…

Григорий, не выдержав пекла, извлёк из телеги старую ситцевую кепку, которую ему сшила жена лет двадцать назад, и нахлобучил на голову.

– В следующий раз зонтик возьму… – решил он. – И Рыжухе панаму надену…

С такими мыслями Григорий продолжил свой путь.

Неожиданно от леса отделилась фигура и направилась прямо по дороге навстречу телеге. Григорий слыл мужиком отнюдь не пугливым, однако с опаской глянул на косу, лежавшую в телеге, и придвинул её поближе, чтобы было сподручней схватить в случае надобности.

– Кого там несёт? В такой-то неурочный час? В полуденную жару мало кто пешком по дорогам шастает…

Григорий невольно прищурился, пытаясь получше разглядеть приближающегося незнакомца.

По дороге неспешно, чуть покачиваясь, шёл высокий бородатый мужчина, облачённый в длинную холщовую рубаху и такие же порты. На груди его отчётливо виднелся крупный крест…

– Да так твою через так! Неужто старовер?! Случилось чего? Староверы просто так из лесу не выходят… Тем более по одному… – вслух размышлял Григорий.

О поселении староверов в здешнем лесу знали все местные жители. Когда-то в семнадцатом веке во времена великого церковного раскола перебрались они сюда, дабы сохранить чистоту души и веры. В те времена вокруг деревянного форта, ныне села Венгерово, простиралась непроходимая глушь, леса подступали почти что вплотную. Спустя два столетия на месте форта появилось селение, именовавшееся поначалу Голопупово, а затем – Спасское.

История села началась в середине восемнадцатого века, когда в здешних местах по указу чиновников поселились ямщики Тарского уезда. В документах тех времён значилась следующая формулировка: «Создать поселение на проезжей вдоль Тартаса[1 - Тартас (от кетского «тар» – выдра, «тас» – река) – река в Новосибирской области России, правый приток реки Омь.] дороге с целью ведения ямщицкого дела». Позже эти же чиновники для ревизской сказки проводили перепись населения и окрестили село Голопуповым. Потому как вышли им навстречу мальцы с голыми пупками (а дело было летом) и на вопрос «Почему голые?» ответили: «Лён не сеем, мануфактурные фабрики далеко, живём бедно, вот и приходится бегать с голыми пупами». Так и стало селение Голопуповым.

В начале девятнадцатого века в селе построили церковь Святого Спаса. И переименовали Голопупово в Спасское. С постройкой церкви село быстро стало процветающим административным центром Усть-Тартасской волости, а заодно – и частью Сибирского тракта. Каждый год в Спасском устраивали три ярмарки: в январе – Крещенскую, в начале лета – Троицкую и в ноябре – Михайловскую.

А после польских волнений в село Спасское ссылали политически ненадёжных поляков. Появились в селе Якобовские, Киприсы, Слабуня, Лавреновичи, Хлюстовские, Янкуласы, Венгеровы, Бобровские. И смешалась сибирская и польская кровь – дала потомков гордых, красивых, предприимчивых.

В 1907 году село Спасское Томской губернии при реке Тартас описывалось следующим образом: «Жителей 1350 душ. Церковь каменная, римско-католический молитвенный дом, сельское училище, странноприимный дом, врачебно-приемный покой, почтово-телеграфная контора, три ярмарки, из них главная с 8 по 16 ноября с оборотом до 150 000 руб. Жировые, кожевенные и мануфактурные товары по преимуществу, еженедельные базары, три кожевенных завода, водяная мельница, много лавок и сельский хлебозапасный магазин. Селение хорошо обустроено и считается одним из наиболее торговых и зажиточных в уезде».

Позже, при советской власти, село было переименовано в Венгерово по имени уроженца Михаила Венгерова, деда Григория, солдата царской армии и участника Первой мировой войны, а позже – командира партизанского отряда, расстрелянного колчаковцами за предательство.

По сей день селяне помнили историю о спецотряде Колчака, нагрянувшем зимой 1920 года как снег на голову. Было тогда при отряде много конных подвод, тяжело гружённых. Остановились подводы, не доходя села… А потом все разом куда-то пропали. Что привезли с собой колчаковцы? – селяне только могли догадываться. По тогдашнему Спасскому поползли слухи: мол, отрядил адмирал Колчак верных людей припрятать своё добро и важные государственные документы, чтобы не попали в руки большевиков.

…Григорий Венгеров натянул вожжи, Рыжуха послушно остановилась. Старовер медленно, неуверенной походкой, приближался к телеге.

– Больной, что ли? Идёт, словно качается… – рассуждал Григорий. – Да и выглядит странно… Староверы давно уж так не одеваются. Откуда такой взялся?

Наконец старовер поравнялся с телегой, невидящим взором окинул Григория и его лошадь. Григорий невольно поёжился: уж больно высокий был старовер, худой и бледный, словно из гроба встал. Глаза голубые, невидящие, словно подёрнуты поволокой; волосы и борода длинные, всклокоченные…

Однако угрозы Григорий не почуял. А своему внутреннему голосу он доверял всегда.

– День добрый, мил человек… – по старинке произнёс Григорий. Не любил он обращений типа «товарищ» или «гражданин».

Старовер положил правую руку на крест, что-то промычал в ответ и сморгнул. Григорий тотчас отметил про себя длинные белые пальцы незнакомца, явно не знавшие тяжёлого крестьянского труда. И кольцо… Широкое золотое обручальное кольцо с рубиновой вставкой на безымянном пальце правой руки – такого Григорий в своей глуши отродясь не видел.