Тьма над Гильдией

– Почтенные горожане с перечнем убытков, на-несенных их имуществу загадочным пожаром, а так-же теми, кто этот пожар тушил.

– Дозволяю огласить список, – кивнула золотая маска.

Принц не сдержал зевок.

– Пойду к себе! – вызывающе заявил он. – Утомили меня эти государственные дела. Эй, Преш– кат! – повелительно кивнул он одному из часовых, стоящих у королевского трона. – Ступай за мной! Что– то мне в «радугу» сыграть захотелось.

Часовой не пошевелился.

– Проводи принца в его покои, Прешкат, – холодно приказал король. – Ему и впрямь рано заниматься государственными делами. Позже мы с ним об этом поговорим.

Не обратив внимания на угрозу, прозвучавшую в словах отца, принц тягучей, медленной походкой, чуть не цепляя ногу за ногу, направился к дверям.

– Пар-ршивец, – отчетливо бормотнул ему вслед дед.

Горожане сделали вид, что ничего не произошло, но в душе были согласны с Эшузаром. И каждый подумал, что избалованных, нахальных и несерьезных сопляков нужно драть крапивой, невзирая на происхождение.

* * *

Ульфест рухнул на покрытое медвежьей шкурой ло-же и, не снимая шелковой маски, уставился в потолок.

Вошедший следом Прешкат взял с мраморного столика коробку для игры в «радугу», но, бросив на принца короткий взгляд, положил ее на место.

– Скучно! – пожаловался принц куда-то наверх. – Теперь они убытки считают. А часть убытков покроет казна. Вот, должно быть, привирают! А? – оглянулся он на стражника.

– Не без того… – послышался дипломатичный ответ.

Прешкат Серое Копье относился к принцу не так, как прочие обитатели дворца, – от короля до последнего слуги. Для всех Ульфест был капризным сумасбродом, но Прешкат, учивший принца владеть оружием, видел в нем заброшенного юнца, обделенного любовью отца и деда. Вот и откалывает одно коленце за другим – пусть бранят, лишь бы заметили! А ведь король еще не все знает о забавах сыночка. Не обо всем королю рискуют донести…

– И как-то глупо все устроено! – изливал досаду принц. – Командир городской стражи докладывает, что расследование идет полным ходом. А как оно идет?

– Стража опрашивает тех, кто мог что-то видеть.

– Вот как? И люди охотно откровенничают со стражей?

– Еще чего!.. Да они, «крысоловы» эти, не заметят преступника, даже если он у них пряжки с сапог срежет! – хмыкнул Прешкат. (Между дворцовой и городской стражей – «щеголями» и «крысоловами» – издавна была вражда.)

– Я не о том. Помнишь, гостило у нас наррабанское посольство? Я поболтал с одним… интересные вещи рассказывает! Есть в Нарра-до человечек, зовут Хайшерхо. Слово «дэр» к имени не прибавляет – значит, знатностью похвастаться не может. И должность всего-то – смотритель дворцовых архивов. А на самом деле второй человек после Светоча! У него свои люди по всей стране. Никто не знает, что они для Хайшерхо собирают тайные сведения. Это же так здорово – знать изнутри, что творится в городе! Вот бы в Гурлиане такую службу… ну, хотя бы только в Аргосмире!

– Была такая, – обронил стражник. И сразу пожалел о сказанном.

Принц заинтересованно поднялся на локте:

– Ну?!

– Был при дворе человек, – неохотно начал Прешкат. – Завел себе уши в каждом доме… ну, это я через край брякнул, но в богатых домах слуги ему наушничали. На таможне своих людей заимел. Говорят, с порта и начал – велено ему было с контрабандой разобраться. Контрабандистов прищучил, а там во вкус вошел, всю столицу к рукам прибрал. Сам-то пришлый был, прохвост, а уж так быстро развернулся со своей «невидимой стражей»!

– Хорошее название.

– А его люди назывались «невидимками». Ох, как в Аргосмире боялись этого проходимца! Айрунги его звали…

– Айрунги Журавлиный Крик? Тот, что был замешан в «мятеже бархатных перчаток»?

– Во-во, он самый. Только не замешан был, а сам все и замесил.

Принц присвистнул.

– Я так и думал, что эти два идиота, дедушкины кузены, сами бы кашу заварить не сумели. С мозгами у них было слабо. Чего стоил этот опознавательный знак, перчатки…

Прешкат промолчал: не ему осуждать лиц королевской крови, даже если те сложили головы на эшафоте.

– Этот Айрунги, – поторопил принц, – его казнили?

– Удрал, негодяй. Хорошую награду за него объявили, да никому не досталась.

– Что уже говорит о многом, – задумчиво протянул Ульфест. – А «невидимки»?

– Кое-кого казнили за участие в мятеже, остальные постарались забыть имя Айрунги. Говорят, когда король Зарфест принял золотой топорик, он подумывал о восстановлении «невидимой стражи».

– Постой, сам угадаю. Дедуля встал на дыбы и начал бить в воздухе копытами, верно?

– Э-э… король-отец был против этой затеи.

– Кто бы сомневался… После мятежа дедуля лезет под кровать от кошачьего мяуканья за окном! Родную дочь к смерти приговорил!

– Так вроде принцесса Аннира и в самом деле была повинна в…

– Да плевать мне на тетушку! Сбежала – и молодец. Давай про «невидимую стражу»!

– Король-отец изволил сказать, что неразумно отдавать власть в посторонние руки.

– Вот! А пришла беда, так мы остались слепыми и глухими. «Крысоловы» цепляются к людям, а те хлопают глазами: мол, ничего не ведаем, ни о чем представления не имеем! А ведь наверняка мно– гие заметили что-то важное! Рыбаки в порту, нищие на улицах…

– Свахи много видят, лекари, трактирщики, – подхватил заинтересовавшийся стражник.

* * *

Прешкат был прав: трактирщики замечали многое. Например, Аруз Золотая Муха, владелец трактира «Шумное веселье», ничего не пропускал мимо заплывших жиром глазок и оттопыренных розовых ушей. Но наблюдения свои Аруз держал при себе. Разве что порой многозначительно похохатывал – так, что подпрыгивало брюшко под засаленным фартуком.

Но сейчас Арузу было не смешно. Насупился, поджал пухлые губы и начал протирать оловянное блюдо с такой тщательностью, словно надеялся, что из-под олова проглянет серебро. Очень не хотелось ему здороваться с теми двоими, что возникли на пороге.

А те ввалились, словно к себе домой, уселись за стол и разом махнули трактирщику – мол, бросай, дядя, свою посудину, попотчуй дорогих гостей!

Трактирщик еще больше нахохлился и подчеркнуто отвернулся к окну, хоть там и не было ничего интересного, кроме двух кур на навозной куче.

Гости заподозрили неладное. Востроносый бледный парень с синими нахальными глазами ухватил за юбку пробегавшую мимо рабыню:

– Метелочка, с чего твой толстяк куксится? Яичница сгорела или налоги повысили?