Жизнь и учение Будды

Страдания происходят от неведения, в чем заключается истинная жизнь. Это неведение – великая слепота, и тот, кто в корне уничтожит в себе это неведение, прибегнет к познанию, тот не войдет уже во временную жизнь.

И так как люди не ведают, в чем заключается истинная жизнь, то в ослеплении своем прилепляются ко всему тому, что временно, к тому, что не может принадлежать им и что вечно меняется и уничтожается. Люди предаются страстям, желаниям, стремлениям; стремятся к обладанию, волнуются, радуются, огорчаются, не сознавая того, что причина радостей и страданий заключается в телесном, разрушимом, преходящем, не принадлежащем той истинной разумной жизни, которой одной только и может удовлетвориться разумное существо – человек. Если люди видят источник и смысл жизни в разрушимом, телесном, то они неизбежно должны страдать и умирать. Люди ищут наслаждений, но из наслаждений возникает и печаль и страх потерять предмет наслаждения; тот, кто свободен от наслаждений, свободен и от страданий. Люди, думающие, что им принадлежат дома, поля, скот, богатства, думающие, что им принадлежат сыновья, дочери, жены – такие люди неизбежно обречены на страдания. Все это временное, все подвержено уничтожению, и потому нельзя полагать своих мыслей во всем этом, нельзя стремиться к обладанию чем-нибудь. Единственным предметом обладания у человека может быть мудрость познания, к ней одной он должен стремиться. И тот, кто стремится к обладанию чем-нибудь иным, а не мудростью, кто стремится к наслаждениям, тот растит только свои похоти, тот кует себе только более и более прочные цепи, привязывающие его к этой жизни страданий.

Сиддхартха понял, что то, что он раньше понимал под жизнью, не есть истинная жизнь. То, что люди понимают обыкновенно под своею жизнью, это – мыльный пузырь. Такая жизнь преходяща.

Жизнь – это то, что исходит из наших мыслей, рождается в нашем сердце. Люди создают себе неверную жизнь, которая уничтожается смертью. Но можно создать жизнь, над которой не властна смерть – истинную жизнь. И единственный путь к бессмертию, это – познание, в чем истинная жизнь.

Когда Сиддхартхе стали ясны причины его прежних волнений, страданий и страхов, стал ему ясен и дальнейший путь жизни.

Выяснив себе причину страданий, Сиддхартха нашел то, что в жизни людей способствует нарождению страстей и желаний и избегая чего человек может достичь полной свободы и совершенства. Но как же достичь этой свободы, как освободиться от страданий?

Если человек станет любовным, доброжелательным и услужливым к другим, то этим он будет способствовать тому, что другие перестанут быть источником беспокойства для него. И так как другие стремятся к счастью, то каждый человек должен стараться избавить других от страданий и печали. Другой человек не есть что-то отдельное от меня. Другой человек – это другой я. Все, что причиняет страдание другому человеку, причиняет страдание и мне, потому что другой – это я. Следовательно, если я хочу освободиться от тяжелого, я должен содействовать другому освободиться от тяжелого и уж никак не причинять ему страданий. Хотя тело состоит из разных членов, но стоит повредить один какой-нибудь член, и страдает все тело, страдают другие члены. Также и мир состоит из многих созданий, и страдание одного отзывается на другом, И если человек хочет избавиться от страданий, он должен подчинить себя законам добра.

Для Сиддхартхи стал ясен путь истинной жизни – жизни, свободной от страданий и смерти. Он изложил этот путь в пяти заповедях, следуя которым люди могут идти к совершенству и войти в вечную жизнь.

Вот эти заповеди:

Заповедь первая. Не убивай. Не убивать не только людей, но и вообще живых существ. «Все живое трепещет мучения, все живое боится смерти; познай себя во всяком живом существе – и не убивай и не причиняй смерти».

Но Сиддхартха понимал, что прийти к такому состоянию, когда человек отвращается от убийства и причинения вреда, можно только тогда, когда человек научится любить всех людей, все живое. Но любить надо истинною любовью. Любовь эта называется на индусском наречии майтри. Эту любовь нельзя смешивать с той любовью, которою влюбленный любит свою возлюбленную (она по-индусски называется кама), или с той любовью, которою родители любят своих детей, братья – сестер, друзья – друзей (она называется по-индусски према). Эти последние два рода любви не суть истинная любовь, а только помеха ей. Надо любить людей любовью, свободной от себялюбия, от желания взаимности. «И как мать любит свое дитя и готова пожертвовать своей жизнью для него, так пусть каждый любит всех такой любовью, готовый отдать жизнь свою за других. Пусть человек растит в себе это чувство любви ко всему миру, пусть не допускает различия между людьми.

Пусть человек всегда бодрствует в этом состоянии любви, ходит ли он, сидит, стоит ли он или лежит. Это состояние и есть самое высшее состояние, доступное для человека».

При такой любви не может быть различия между людьми, не может быть высших и низших, господствующих и рабов. «Не рождением, а жизнью становятся благородными или низкими. Тот благороден, кто свободен от греха. Тот благороден, кто вполне зависит от себя».

При такой любви понятны и отношения к людям. «Побеждай гнев любовью, одолевай зло добром». «Человеку, который по глупости или невежеству поступает со мною дурно, я должен воздавать искренней любовью и доброжелательностью. И чем больше исходит от такого человека зла, тем больше добра и любви должно исходить от меня к нему». «Хорошо платить добром за добро, но платить добром за зло – в этом истинная, высшая жизнь, это – благородный путь. Враг твой, если только ты любишь его, это и есть тот человек, который может помочь тебе достигнуть совершенства».

Надо относиться к людям с любовью и в мыслях своих. Наполняйте мир дружелюбием, пусть все создания – и слабые и сильные – не видят в нас ничего, что причиняло бы им вред, и они узнают путь к миру.

Заповедь вторая. Не воруй. Не только не надо воровать или ограблять других, но нужно всеми силами содействовать каждому воспользоваться в полной мере плодами своих трудов.

«Человек, познавший истинный путь, воздержится от того, чтобы красть где бы то ни было и что бы то ни было, не будет содействовать и другим в этом, не будет соглашаться помогать тем, кто занимается каким бы ни было видом воровства или грабежа».

«Тот получает наибольшую выгоду, кто дает другим, и тот теряет больше, кто берет от других, не давая ничего взамен полученного».

При воздержании от воровства или грабежа во всех видах главной целью должно быть презрение к богатству и убеждение в том, что приобретение собственности является только помехой для того, чтобы жить истинной жизнью. «Страсть к собиранию собственности, богатства – вот что порабощает человека, – говорил Сиддхартха Ананде – когда получаете, имейте в сердце своем, что это не ваше, а всех».

И потому те, кто следуют по пути истинной жизни, не могут быть богаты, так как скопление богатства в одних руках является неизбежным следствием того, что оно отнято было, или теперь или раньше, от кого-нибудь другого, и другой был лишаем плода своих трудов.

Люди понимают часто, что надо отказаться от накопления богатства исключительно для себя, и трудятся не для себя только, а для блага своей семьи. Но это только первая ступень к истиной жизни. Человеку нужно увидеть себя не только в близких людях семьи своей, но во всех людях. Надо отказываться от плодов своих трудов не только для семьи своей, но и для всех людей. Только тогда человек пойдет по истинному пути жизни.

И если человек пользуется успехом в своих коммерческих делах, если удалось ему скопить много денег, земли, скота, – пусть человек размышляет о том, как он этого достиг. И по размышлении он увидит, каким часто хитрым путем он отнял или уворовал от других то, чем он обладает. Не может содействовать благу то, что отнято от других.

«Не завидуйте благополучию других, а только радуйтесь этому». «Щедрость, любовь, благоволение ко всем – это то для человека, что чека для оси колеса. Тот только может быть истинно почитаем людьми, кто любовен, щедр и готов со всеми поделиться своим».

Заповедь третья. Не прелюбодействуй. Половая жизнь тем не хороша, что служит источником сильных привязанностей, а потому есть для нас источник страданий и расстройства истинной жизни. Хотя цель женитьбы, казалось бы, только сохранение и продолжение рода, но на самом деле люди создают себе из этого род наслаждения и тем самым губят свою истинную жизнь.

Мудрый должен избегать половой нечистоты, как избегает человек лечь на груду раскаленных углей. Если человек не может соблюдать полную девственность, то пусть довольствуется одной своей женой и не совершает прелюбодеяния.

Берегись глядеть на женщин. Если ты видишь женщину, то гляди на нее так, как будто ты не видишь в ней женщины. Если ты должен говорить с женщиной, то говори с чистым сердцем и чистыми помыслами. Если женщина стара, – гляди на нее, как на мать; если она молода, то – как на сестру, а если совсем молода, то – как на дочь.

Заповедь четвертая. Не говори неправды. Говорить надо только правду, с полной искренностью, не с целью повредить или обидеть кого-нибудь, а мудро, любовно.

Любовь к другим людям неизбежно должна привести нас к тому, что не только нельзя говорить неправду, но нельзя сообщать о других людях дурных сведений. Надо выискивать в других только лучшее, и это поможет нам отдаваться искреннее любви к ним. «Нужно видеть в себе дурное, а в других хорошее, нужно не замечать в других дурного, а подражать только хорошему в них». «Если приходишь в собрание, то не говори никому лжи, не поступай так, чтобы из-за тебя говорили ложь, не соглашайся с тем, что есть ложь, избегай всячески неправды». «Избегайте участвовать в болтовне, в пустых разговорах, – старайтесь говорить с достоинством или молчать».

Нет такого преступления, в котором не участвовала бы, как главная часть его, ложь. «Ложь – это желание приобресть какую-нибудь выгоду или причинить обиду, разорение, когда у нас не хватает смелости сделать это открыто. Или это есть желание избежать посредством лжи заслуженного нами наказания, потерь». Завистливость, льстивость, сплетни, все это разные формы лжи.

Заповедь пятая. Не пей хмельного. Самое драгоценное в человеке – это разум. Его всячески надо беречь, сохранять в чистоте. Всякие хмельные напитки затемняют разум, делают разумного человека безумным. А когда разум затемнен, человек лишается возможности отличить истину от ложного, сбивается с истинного пути и готов совершить всякую ошибку, всякое преступление.

Сиддхартха долгим размышлением, долгими пережитыми страданиями и отчаянием пришел, наконец, к полному успокоению. Он проникся тем чувством любви – майтри, без которого, он знал теперь, нет жизни в этом мире. И эта любовь и вытекающее из нее чувство сострадания ко всему живому в мире заставили его покинуть тот отшельнический образ жизни, который он вел до сих пор. Теперь надо было идти к людям и поведать им ту радость, которая доступна всем. Надо помочь людям очнуться от долгого сна, освободиться от ослепления и познать, в чем истинная жизнь.

Жизнь Сиддхартхи после открытия смысла жизни

Вся последующая жизнь Сиддхартхи прошла в скитаниях с одного места на другое и в разъяснении людям, в чем истинная жизнь.

Первыми последователями Сиддхартхи были те пять отшельников, с которыми он долго прожил, пробуя умерщвлять свое тело и которые отшатнулись от него с презрением, когда он отказался от своих подвигов. Сиддхартха нашел их в лесу, и они, увидевши его, сначала решили не здороваться и не знаться с ним. Это нисколько не смутило Сиддхартху, и, подойдя к ним, он стал беседовать с ними об ошибке заниматься самоистязанием. «Убивая свое тело, – говорил он им, – мы лишаем возможности разум, наш единственный светоч в этой жизни, освещать нам путь. О теле мы должны заботиться, а не убивать его, но заботиться мы должны постольку, чтобы ярче горела жизнь разумения, чтобы заботы о теле не мешали разумной жизни».

Сиддхартха с мягкостью и тем проникновенным светом, который после духовного пробуждения освещал все слова и поступки его, рассказал своим бывшим товарищам все то, к чему он пришел. Рассказал, как радостна и понятна ему стала после этого жизнь. И бывшие его товарищи поняли его и вполне согласились с ним. С ними теперь и отправился Сиддхартха к людям.

Кротость, любовь, сострадание и разум Сиддхартхи стали привлекать к нему людей. Все стали дивиться его мудрости, отовсюду стекались к нему учиться, как к мудрецу, праведному человеку. Сиддхартха никогда не уставал, не отказывался отвечать на вопросы обращавшихся к нему.

Сидхартха не осуждал учений других мудрецов и исповедовавшихся в то время религий и, если в чем-нибудь не соглашался с ними, всегда старался отыскать в них самое существенное и истинное, обращал на это внимание людей, спрашивавших его мнения об этих религиях и учениях и веривших в них.

Когда к Сиддхартхе обращались с вопросами об определении Бога, о душе и т. п., он всегда молчал, а потом, когда его ближайшие друзья, ученики спрашивали его, почему он не отвечает на эти вопросы, он говорил: «Рассуждать можно только о том, что может охватить наш разум; только разумом можем мы познавать нашу жизнь, а этих вопросов не может обсуждать разум, и потому о них надо молчать». И рассказал при этом притчу: «К человеку, раненному отравленной стрелой, позвали врача. Станет ли раненый, прежде чем позволить лечить себя, расспрашивать, из какого сословия врач, кто он такой и т. п. Станет ли он, прежде чем начать лечиться, узнавать, кто был ранивший его человек, каково то орудие, из которого он стрелял, как натянута была тетива и т. п. Поэтому пусть останется не открытым то, что не открыто нашим разумом, и открытым то, что доступно постижению разума. Надо жить и делать дело жизни».

Хотя в Индии в то время каждому предоставлялось верить, как он хочет, и на Сиддхартху не воздвигали гонений, но все же сильно возмущались его учением из-за одного обстоятельства. Сиддхартха не видел различий между людьми, ко всем относился одинаково любовно. В Индии же тогда, как это говорилось уже раньше, люди разделялись на четыре разряда. Обычай и все религиозные учения, бывшие до Сиддхартхи, строго воспрещали людям одного разряда сближаться с людьми другого разряда.

Сиддхартха этого не признавал. Он обращался одинаково со всеми и приучал к этому своих последователей. Трудно это лапалось. Даже сам народ из низших классов, с которыми нельзя было общаться Сиддхартхе и его ученикам, с ужасом видел, как с ним говорят, пьют и едят вместе. Так все отвыкли не делать различий между собою.

Эта сторона учения Сиддхартхи не нравилась и брахманам, а главное – властвующим. Много неприятностей было у Сиддхартхи из-за этого. Часто приходилось говорить ему и доказывать, что не по рождению своему бывает человек благородным или низким, а по жизни, которую ведет.

Многие, особенно брахманы, относились к Сиддхартхе с презрением, насмешками. Как-то Сиддхартха шел полем, где работал брахман Касибхарадваджа. Этот брахман, увидя бродягу, узнал в нем Сиддхартху, обратился к нему и сказал: «Вот ты шатаешься без дела, а лучше бы вместо того, чтобы чесать язык, занялся работой, вспахал, посеял, а потом и питался бы трудами рук своих».

У Сиддхартхи был готов ответ. Он говорил уже ученикам своим, какая работа в жизни самая важная. Самая важная работа должна быть не над тем, чтобы производить что-нибудь, собирать, накоплять, а самая важная работа – над собой: укрепить в себе разум, просветить его, потушить свои страсти. В этом истинное благо, хлеб жизни.

Учение Сиддхартхи очень было по душе простому народу. Брахманы, которым до Сиддхартхи верил народ в делах веры, были недовольны новым учением, соблазнявшим народ, и часто приходили к Сиддхартхе со своими учениками, чтобы поспорить с ним и доказать неправильность его учения. Сиддхартха, разговаривая с брахманами, обыкновенно отыскивал какую-нибудь высокую истину в исповедуемом этими брахманами учении и говорил, что перед истиной этой каждый должен преклоняться, уважать ее и следовать ей в жизни. При этом Сиддхартха вспоминал жизнь некоторых праведных брахманов, отказывавшихся от собственности, разных желаний и страстей и проводивших свою всю жизнь в любви к людям. Сиддхартха, разъяснив это, говорил, что и он, в сущности, старается следовать тому, чему следовали мудрые, праведные брахманы, и всём советует то же.

Обыкновенно гордые, самоуверенные брахманы уходили от Сиддхартхи сконфуженные, со стыдом, но часто, соглашаясь с его доводами и учением, становились его учениками и меняли свою жизнь.

Многие богатые люди, видя, как Сиддхартха живет в лесу, наперерыв предлагали Сиддхартхе свои сады для того, чтобы он жил в них с своими учениками, но Сиддхартха, побыв некоторое время в подаренном ему саде, чтобы не обидеть добрых чувств дававшего, двигался дальше и дальше. Эти постоянные скитания закалили его тело, он стал очень вынослив ко всякой погоде и лишениям и умер в глубокой старости, 80-ти лет, в одном лесу, на руках своих учеников. Умирая, он сказал своему ученику Ананде: «Может быть, вы подумаете: учение потеряло своего учителя, нет у нас больше учителя. Вы не должны так думать. Истина, о которой я вам говорил, и ваш разум – вот ваши учителя тогда, когда я уйду».

Судьба учения Сиддхартхи

Как ни просто было учение и понимание жизни Сиддхартхи, но и близкие его ученики часто не понимали своего учителя; Многие из учеников думали, что Сиддхартха был особенный, не такой, как другие, а святой человек; приписывали его рассуждениям сверхъестественность, думая, что рассуждения эти внушены были ему непосредственным общением его с Богом. Ученики думали, что учитель их может совершить какое угодно чудо. Сиддхартха все это слышал и знал и был очень опечален таким непониманием учеников его и его учения. Он говорил своим ученикам: «Тот, кто смотрит на меня как на какое-то особенное существо, на святого, кто ценит меня из-за материальной моей оболочки, тот вступает на ложный путь, не достигнуть тому истинной жизни». И желая подтвердить еще более, что не он может спасти человека и направить его на истинный путь, а каждый человек сам несет в себе высокое начало истинной жизни, он говорил ученикам: «Будьте Ананда, светочами самим себе. Будьте убежищем для самих себя. Не ищите убежища ни в ком, а только в себе». Но видно, что ученики его все-таки продолжали думать, что Сиддхартха – сверхъестественное существо, и Сиддхартха снова повторяет им, что в нем нет ничего сверхъестественного, и говорит: «Все те, кто или теперь, или после моей смерти будут светочами самим себе, будут находить убежище только в самих себе, – только те могут достичь высшего состояния совершенства».

Неоднократно останавливал Сиддхартха своих учеников в их увлечении чудесным. Думая, что учитель их может все сделать, ученики просили иногда Сиддхартху произвести чудо. Сиддхартха дивился такому невежеству своих учеников и с грустью говорил им, что чудеса ни в чем не могут убедить человека, у которого есть могущественное орудие для познания жизни – разум.

Таким образом, даже и при жизни Сиддхартхи не все ученики его понимали учение так. как излагал его сам Сиддхартха. А вскоре после смерти Сиддхартхи ученики и вообще последователи его разошлись во мнениях. Сиддхартхе стали приписывать многое такое, чего он не говорил да и не мог говорить по основному смыслу своего понимания жизни. Это очень волновало людей, понимавших правильно учение Сиддхартхи, и они стали хлопотать о созыве собора людей праведных, которые запомнили в чистоте учение Сиддхартхи. Думали, что если собор таких людей придет к одному решению, то учение не будет больше извращаться. Такой собор состоялся действительно, спустя сто лет после смерти Сиддхартхи. На соборе этом были установлены главные основы учения, а впоследствии люди, преданные этому учению, стали записывать и постановления собора и все то, что сохранилось в рассказах других о жизни и учении Сиддхартхи.