Последний корабль в Бессмертные земли

Всю весну и лето Ад-Амм и Э-Уа провели в работе. Особенно трудными были первые дни. Они спали в деревянной клетке, собранной из толстых жердей, связанных проволокой, столь мудро положенной богами в аварийный комплект. Их было двое, работа отнимала все силы, поэтому Э-Уа не могла поддерживать ночами огонь в очаге. И каждую ночь их непременно будили – то леопард, то гиены, то волки, а один раз пожаловал даже пещерный лев, решивший выяснить, что за непонятная возня происходит на границе его владений. Потом стало полегче – шкура пещерного льва, на которой они теперь спали, внушала зверью страх, да и дурная слава здешних мест распространилась среди всевозможных хищников.

– Давай камни! – Сверху опустилась корзина. Девушка принялась накладывать в неё плоские обломки, ещё вчера заготовленные и сваленные рядом, у стены. Пожалуй, хватит, не вылез бы пуп у мужа…

– Тяни!

Проводив взглядом ползущую вверх корзину, Э-Уа снова смахнула пот и взялась за весло – сейчас муж затребует новую порцию раствора…

Да, вот оно как вышло, надо же. Казалось бы, разве можно сравнивать эту жизнь с жизнью там, в небесной выси? Там – тишина, покой, ровное тепло без жары, невидимые птицы поют среди волшебных цветов… Здесь – палящее солнце, пот, грязь, свирепый оскал ночных хищников, с треском пробующих на прочность деревянную клетку…

– Давай раствор!

Она вдруг тихонько засмеялась. Нет, нельзя сравнивать. Там – мёртвый пейзаж, созданный мощью корабельного материализатора на плоском блюде прогулочной палубы, и голографические миражи. Здесь – жизнь.

– Уфф! – В дверном проёме постройки появился Ад-Амм, перемазанный раствором ещё хлеще девушки.

– Устал?

– Есть малость… Ничего, уже недолго. На пол-локтя кладки, потом перекрытие второго этажа и ещё парапет с бойницами…

– Ты когда займёшься дверью? Вот-вот начнутся дожди. – Э-Уа достала из пищевого синтезатора квадратную лепёшку-брикет, разломила надвое, протянула мужу больший кусок.

– Угу… – Мужчина жадно вгрызся в пищемассу, задвигал челюстями. – Завтра и займусь, пустяки, на день работы… Меня больше беспокоит, хватит ли энергии в деструкторе… Придётся тогда собирать камни со всей округи, не руками же ломать…

Он говорил на квэнья, языке богов, несравнимо более богатом и тонком, нежели родное наречие, способное выражать только самые простые мысли. Э-Уа слушала и улыбалась. Сказать? Нет, потом. Попозже… Или всё же сейчас? Вот взять и сказать…

То, что очередные мокрые дни так и не наступили, однозначно свидетельствовало: действие противозачаточного препарата закончилось, и ночная возня с мужем не пропала втуне.

– Чего ты всё улыбаешься? – прервал наконец изложение плана строительства мужчина, попутно покончив с лепёшкой.

– А не скажу. Сам догадайся, – засмеялась Э-Уа.

Некоторое время охотник молчал.

– Неужели?

– Да.

– Уау!!!

Ад-Амм схватил жену в охапку и бешено завертел, закружил…

– Ой, уронишь!

– И уроню! И ещё как уроню!

Мужчина вдруг поставил жену на землю, задумался.

– Слушай, парапет мы делать не будем – поживём пока так. И с перекрытием я как-нибудь сам, тебе сейчас нельзя таскать брёвна… Сделаем полиспаст…

– А с полиспастом и я смогу тягать, – засмеялась Э-Уа. – Эка тяжесть, перебирай себе верёвку руками… Долго, правда…

– Так ведь у нас впереди целая жизнь, Э-Уа! Разве нет?

– Разве да!

И они разом засмеялись. И родные глаза близко, близко…

– Ты обещал уронить меня, да ещё как, – перешла на родной язык Э-Уа. Стянула через голову грубо выделанную шкуру с дырой в середине. Спустя много веков подобное одеяние назовут «пончо». – Вот я.

Он вошёл в неё жадно, как будто не видел дней двадцать. Обхватив мужа ногами, она блаженно улыбалась, закрыв глаза. Разве можно сравнивать жизнь там, в небесной выси, с этой, земной? Там – пустота и отчаяние. Здесь – счастье.

* * *

Розовое сияние окутывало тело девушки, но под длинными мохнатыми ресницами таились тени. Илуватар в который раз поймал себя на мысли, что любуется творением рук своих. И даже узкие ступни со смешными рудиментарными пальцами вместо нормальных копыт не портили впечатления.

За то время, которое он провёл здесь, можно было вырастить собственных детей. Он привык к ним, этим вот четырём юношам и четырём девушкам, генным модификациям одного из подвидов местных аборигенов. Он давно уже называл их по именам, которые сам придумал…

Илуватар усмехнулся. Пожалуй, это даже не просто привязанность, и любит он своих эльдар совсем не как домашних животных-питомцев. Слишком много дней, а порой и бессонных ночей провёл он тут, в тёмном зале со светящимися бледным розовым светом колоннами. Они его дети, и с этим уже ничего не поделать. Точно такие же, как Аолитари или Эвитар, оставшиеся далеко, немыслимо далеко отсюда. И неважно, что на ногах у них вместо нормальных копыт рудиментарные пальцы, наследие древесных предков. Детей любят такими, какие они есть. И неважно, что Аоли и Эв вышли из чрева Варды – так она захотела – а эти восемь родятся из ниды. Дети – это те, в кого ты вложил свою душу.

Не удержавшись, валар протянул руку. Ладонь преодолела упругую стенку силового поля, кожу слегка защипало – нида строго охраняла содержимое от любой инфекции, уничтожая бактерии и вирусы на поверхности любого проникшего сквозь силовой барьер извне предмета. Осторожно коснулся пальцами нежной кожи, тронул коричневато-розовый торчащий сосок…

Грудь девушки стала вздыматься сильнее и чаще, веки затрепетали. Илуватар поспешно отдёрнул руку.

«Потерпи, Ильве. Совсем немного маяться тебе в этой ниде. Скоро, совсем скоро»

По лицу спящей девушки пробежала неуловимая дрожь, длинные ресницы затрепетали. На миг валару показалось – вовсе она не спит. Они не спят, его сидхэ, и всё понимают…

Сзади послышалось цоканье копыт. Илу даже не обернулся – он отлично знал, кто это…

«Не спится, Ва?»

«Без мужа никак. К тому же я чувствую твоё волнение»

«Ещё бы не волноваться»

«Когда?»

«Завтра. Можно ещё подождать день, даже два… Но лучше завтра»

Варда мягко прильнула, потёрлась носом о плечо мужа.

«У меня есть идея, Илу. Давай знаешь что… Давай выпустим их в свет на берегу моря. Как?»

Секунду Илуватар думал.

«Ты гений, Ва!»

«А то» – валарка тихо засмеялась. – «Море – это же много лучше лабораторного отсека. Первые впечатления новорожденных – это важно»