Черные сны

– С Патрулем еще кое-какие проблемы надо порешать, – выдал кусочек правды я. – А сейчас меня просто подстраховать с одним торгашом надо, выручишь?

– Это на этот вечер? – задумался Шурик, пританцовывая на морозе.

– Ага. Если еще и пару ребят с оружием прихватишь, вообще здорово будет, – поежился я под порывами пронзительного ветра. – В долгу не останусь.

– Мочить кого придется?

– Нет, надеюсь. Просто у лавки постоять, чтобы небольшая торговая операция не сорвалась. А то как бы не кинули.

– Погода собачья на улице, – задумался поднявший воротник полушубка Ермолов. Блин, ну и харю он на казенных харчах отъел! Раньше тоже, правда, худеньким не был, а сейчас вообще кабаном стал: два метра росту и за сотню килограмм живого веса – это вам не хухры-мухры. – Мне-то по фигу, а парням заплатить придется.

– Три червонца на всех хватит? – предложил я.

– Более чем, более чем. За такие деньги нас туда и обратно скатают, – хмыкнул Ермолов. – А ты, я смотрю, богатенький Буратино. Чего там насчет нескольких следующих дней толковал?

– Сможешь недели на две загаситься? – обрадовался я ясно прозвучавшей в словах Шурика заинтересованности.

– Все решаемо, братуха, – хлопнул меня по плечу ухмыльнувшийся Ермолов. – Только в наличность упирается, а так – проблем нет. Чего задумал-то?

– Надо будет на север сгонять, к Лысой горе, – снова выдал я только кусочек правды. – Десять рублей серебром плюс накладные расходы.

Идея эта созрела уже давно. Все просто – если хочу играть на равных с Домиником и его кодлой, позарез нужен какой-нибудь козырь. И якобы уничтоженные бумаги Жана для этого подойдут как нельзя лучше. Да и самому с ними ознакомиться не лишним будет. А если Шурика на это дело подбить получится – просто здорово! Мы с ним раньше как раз примерно в те края выбирались.

– Ты банк ограбил, что ли? – в изумлении вытаращил глаза мой старый приятель. – Или вагон серебра с той стороны пригнал?

– Я ж тебе говорю – небольшая торговая операция намечается, – усмехнулся я. – Ты в деле?

– Спрашиваешь!

– Тогда давай в темпе, нам ближе к пяти на торговом пятачке быть нужно.

– Не ссы, прорвемся! – легкомысленно отмахнулся парень и потер покрасневшие на морозе гладко выбритые щеки. – Пойдем, погреемся, я пока людей надежных подберу. Только, чур, как договорились – никакого криминала, максимум – самооборона.

– Лады, – с чистой совестью согласился я. Конечно самооборона, как иначе? Мне первому за ствол хвататься не с руки – без защитного амулета шальную пулю схлопотать проще простого. – Ты иди, я тебя здесь подожду.

– Чего так? Околеешь ведь.

– Иди, говорю, – подтолкнул я Шурика к воротам базы. – У вас же патрульных бывших до хрена должно быть, узнает кто, проблем не оберешься. Лучше мне пару таблеток экомага притарань.

– Ладно, я мигом! – вприпрыжку помчался к воротам Шурик.

– Да не торопись ты! – крикнул ему в спину я. – Не замерзну.

И в самом деле – особого мороза я не ощущал. То ли привык, то ли проведенные в сугробе полгода о себе знать дают. Хорошо бы, а то постоянный озноб задолбал уже. Как в Приграничье вновь угодил, еще и не согрелся толком ни разу.

Шурика не было, наверное, с час – слишком уж к тому времени, когда он наконец вновь появился, стемнеть успело. Надо бы закругляться, а то так к пяти часам обернуться не успеем. А нам лучше загодя позиции занять. Во избежание всяческих неприятных сюрпризов…

– Ты не взмерз еще? – с довольным видом выглянул из двери Ермолов и придержал соскочивший с плеча ремень АКМ.

– В процессе, – отозвался я, перепрыгивая с одной ноги на другую. Помогало это мало – пальцы утратили чувствительность довольно давно. Хорошо хоть вьюга стихла. – Скоро вы там?

– Да тут такое дело – у водилы с горючкой напряг. Накинешь пятерик сверху? – Ермолов несколькими взмахами зажатых в руке меховушек сбил нападавший на меня снег.

– Накину. Только короче давайте, а? Пока еще не все себе отморозил! – взмолился я.

– Лед, ты ж морозоустойчивый! – несмешно пошутил Шурик и, приоткрыв дверь караулки, крикнул кому-то: – Ключ на старт!

Створки ворот, разгребая нападавший снег, начали медленно расходиться в стороны и, рявкнув мотором, ко мне подъехал странный автомобиль – уродливая смесь маршрутки и пикапа. Насколько удалось разобрать в темноте, у обыкновенной пассажирской «газели» непонятно зачем срезали часть крыши и бортов и установили на освободившееся место треногу с крупнокалиберным пулеметом. ДШК, если не ошибаюсь.

– Подвезти? – со смешком поинтересовался распахнувший дверь горбоносый водитель.

– А то! – порывшись по карманам, я сунул ему червонец и полученную в видеосалоне сдачу, еще по десятке вручил двум вышедшим вслед за Ермоловым парням.

– Залазьте быстрее, неровен час, начальник гаража вернется, – поторопил нас водитель и газанул. Ну и вонища! Какой дрянью они заправляются?

– Ты с ним не договорился, что ли? – удивился Шурик. – Смотри, погоришь.

– Да ну, делиться еще, – легкомысленно отмахнулся от предостережения пограничник. – На крайняк – Польский прикроет. Скажет – на выезде.

– Можно подумать, с Польским делиться не придется, – ухмыльнулся один из парней, забравшийся в машину по приваренной к борту лесенке, и упер в сиденье приклад АК-74.

– Польский возьмет меньше, – объяснил водитель. – Ехать куда?

– До торгового пятачка, там покажу, – пригнулся я, прикрывая голову от летевшего прямо в лицо снега.

До торговых палаток домчались махом. Даже испугаться толком не успел, хоть и было от чего: водитель гнал машину по запорошенной снегом дороге на какой-то запредельной для таких условий скорости. Как вообще в повороты вписывались – ума не приложу. Осведомленные о таком стиле вождения пограничники сразу же вцепились в поручни и всю дорогу посмеивались над моим немного ошалелым выражением лица. А я даже вязаную шапочку опустить не мог: боялся, что, если хоть на миг перестану держаться, тут же из машины вылечу.

– Вон на тот ряд заезжай, – нагнувшись к приоткрытому окошку кабины, скомандовал я водителю, когда мы подъехали к торговому пятачку. – Ага, проезжай немного и тормози.

Выскочив из машины в снег, я перехватил брошенный мне Шуриком рюкзак и направился к палатке, в окне которой еще горел свет. Замечательно – значит, не опоздали.

Парень с АК-74 тоже оставаться в газели не стал и поспешил укрыться за углом соседней лавки, пограничник с АКСУ метнулся через проезд и обежал сарайчик с другой стороны. Вот это я понимаю – профессионалы. Им-то всего и надо было, что с грозным видом в машине посидеть, нет же – стараются. Оно и понятно: всяко смекалку начнешь проявлять, если не хочешь по собственной безалаберности кусок свинца в голову заполучить.

Распахнув дверь лавки, я шагнул внутрь и, как только глаза привыкли к яркому освещению, усмехнулся: вместо одного скупщика меня дожидалось сразу четыре человека. По такому случаю даже решетки убрали. Единственное пока непонятно: три здоровенных лба – это охрана или бандиты.

– Чего-то многовато вас, – усмехнулся я, опуская рюкзак на пол. Если что, торгаша в расчет можно не брать, а вот с остальными ухо востро держать надо – у одного в чехле на поясе жезл «Свинцовых ос», у второго «Дырокол» с запястья на ремешке свисает. Третий – седой здоровяк не первой молодости с жестким лицом бывалого головореза – и вовсе направил в потолок непонятную конструкцию – нечто напоминающее старинный пистолет с приделанным рожком от автомата Калашникова.

– Цена вопроса немалая, мало ли чего, – облизнул губы торговец. – Это мои компаньоны.

– У нас синдицированная сделка, – подтвердил не спускавший с меня глаз седой.

– Ну знаете ли, это явно говорит о недоверии, – припомнил я кстати пришедшуюся фразу из недавно просмотренного фильма и на всякий случай опустил руку к карману фуфайки, который отвешивался под тяжестью «Гюрзы».

– Думаю, в свете последних событий нам придется с этим согласиться, – с грустью посмотрел в окно на повернутый в сторону лавки ствол ДШК седой.

– А? – не понял его теребивший рукав свитера торговец.

– Я говорю, пересмотр условий ранее достигнутых договоренностей может привести к неприемлемым для обеих сторон последствиям, – выразительно посмотрел на него и положил на откидной столик свой странный ствол явно игравший в этой партии роль первой скрипки пожилой головорез. Впрочем, убрать-то волыну он убрал, но тут же засунул большие пальцы за широкий кожаный ремень, с которого свисали ножны с длинным тесаком.