Литературная матрица. Россия глазами иностранцев

1479 г.

Не смею умолчать здесь о постановлении, сделанном нынешним Великим князем. Видя, что подданные его предаются пьянству и пренебрегают полезными занятиями, он издал указ, воспрещающий кому бы то ни было варить мед и пиво и употреблять хмель. Этим способом ему удалось исправить народ свой.

XVI в.

1524 г.

Воздержание их епископов превыше всех похвал, ибо оно не меньшее, нежели воздержание московитских монахов, живущих по столь строгим правилам, что им не дозволяется есть мясо никогда ни под каким видом[8 - Перевод составителя. В «Отечественных записках»: «Воздержание в пище и питии русских епископов и архиепископов столь велико, что они, наравне с простыми монахами, ведут самую строгую жизнь при всем изобилии страны своей» (С. 50).]. ?…? В Московии все монахи и монахини следуют одному уставу, носят одинаковое платье черного цвета, и жизнь их настолько благочестива, что они почитаются всеми людьми без исключения[9 - В «Отечественных записках»: «Все живущие в монастырях, и монахи, и монахини, держась одного правила и нося одинаковое черное платье, ведут жизнь столь воздержанную и благочестивую, что им все не только удивляются, но воздают величайшую честь и отличное уважение» (С. 51).]. ?…?

Почитание целомудрия у московитов таково, что они не дозволяют женатому человеку постригаться в монахи. Тот, кто законно соединился с девственницей, может стать священником, но ни в коем случае монахом. Рукоположенный в священники уже не может взять жену и должен следовать обету целомудрия. А если он вступает в сожительство (порок, редкий у русских), епископ налагает на него суровое наказание и лишает доходов. Если его жена умирает раньше него, он не может вступить во второй брак, ибо Св. Павел сказал, что нельзя ставить епископом двоеженца, а лишь мужа одной жены. Кроме сих общих правил, есть и особенные запрещения. Не разрешается, к примеру, спать с женой накануне причастия Св. Таинств, а еще лучше воздерживаться и на другой день. Таковы их благочестие, их обычай и их вера. Наши священники, которые часто, увы, служат с нечистыми руками, могли бы взять с них пример. ?…?

Московиты слушают мессу с той сосредоточенностью духа и таковым благочестием, кои приличествуют истинным сопричастникам святой жертвы[10 - В «Отечественных записках»: «Русские во время литургии стоят весьма благочинно и слушают ее со всем благоговением, как бы сами участвовали в совершении ее» (С. 56).]. ?…?

?…? ни один еврей, даже если бы он предложил за это несколько тысяч золотых, не может быть допущен в царство русских. ?…?

Московиты столь строго соблюдают посты, что почитают величайшим грехом съесть в постный день не только что жирное кушанье, но хотя бы яйцо. Говорят, что некоторые из них в пост не употребляют рыбу, не пьют вино или какие-либо другие напитки. Сей поучительный рассказ заставляет нас признать себя в этом отношении много худшими, нежели они, христианами. ?…?

Для того чтобы рассказать обо всем превосходнейшем в религии московитов, понадобилась бы не одна книга[11 - Отечественные записки, 1826. № 75. C. 50, 51, 56, 67. La religion des moscovites en 1525 par Jean Faber. Bibliotheque Russe. Nouvelle Sеrie. Vol. 3. Paris, 1860. P. 10–14, 18, 22, 25.].

1525 г.

Письмо Альберта Кампензе к папе Клименту VII о делах в Московии

Московия, несмотря на обширность свою, весьма хорошо населена и так тщательно защищена на границах, что не только никто из служителей или рабов, но даже поселяне и вольные люди не могут выйти за пределы государства или войти в оные без особенной великокняжеской грамоты. Сему весьма много способствуют обширные леса и болота, которые, заграждая повсюду сообщения, вынуждают каждого держаться больших дорог, весьма бдительно охраняемых княжескою стражею. Если же кто-нибудь вздумает уклониться от сего общего пути и избрать окольную дорогу, то неминуемо погибнет в непроходимых болотах. ?…? Никто из московитян не смеет в чем-либо противоречить воле Государя, и сей последний властен даже переводить их с места на место и назначать им жительство по своему усмотрению. Мужчины вообще рослы, сильны и привычны ко всем трудам и переменам воздушным, но очень склонны к пьянству. Эта народная слабость принудила Государя их запретить навсегда под опасением строжайшего взыскания употребление вина, пива и другого рода хмельных напитков, исключая одних только праздничных дней. Повеление сие, несмотря на всю тягость оного, исполняется московитянами, как и все прочие, с необычайною покорностью. ?…?

Существенная же разница между их вероисповеданием и нашим состоит в немногих догматах, которые, впрочем, сами по себе не слишком важны для душевного спасения. ?…? Во всем прочем они, кажется, лучше нас следуют учению евангельскому. Обмануть друг друга почитается у них ужасным, гнусным преступлением; прелюбодеяние, насилие и публичное распутство также весьма редки; противуестественные пороки совершенно неизвестны, а о клятвопреступлении и богохульстве вовсе не слышно. Вообще они глубоко почитают Бога и Святых Его и везде, где только встретят образ Распятого, немедленно падают ниц с сердечным благоговением. ?…?

Отец мой и многие другие почтенные особы, проживавшие некоторое время в Московии, уверяли меня, что московитяне были бы гораздо праведнее нас, если бы не препятствовал тому постыдный раскол их ?…?[12 - Библиотека иностранных писателей о России. СПб., 1836. I, отд. 1. С. 31–35.]

1525 г. Мнение Павла Иовия

Законы во всем царстве у них просты и основаны на величайшем правосудии Государей и самых справедливых людей, а потому весьма спасительны для народов, так как их нельзя истолковать и извратить никаким крючкотворством стряпчих. ?…? Росту, в общем, московиты среднего, но отличаются крепким и очень тучным телосложением. Глаза у всех серые, бороды длинные, ноги короткие и животы большие. ?…? Домашняя жизнь их представляет более обилия, чем утонченности, ибо столы их везде заставлены почти всеми теми кушаньями, которых могут пожелать люди, даже весьма преданные роскоши; притом все съестное можно получить за недорогую цену. ?…? Супруги и вообще женщины не пользуются у них таким почетом, как у прочих народов, а считаются почти наравне со служанками. Именитые мужи удивительным образом следят за каждым их шагом и весьма тщательно охраняют их целомудрие. Поэтому их не пускают на пиршества и не позволяют ходить к церковным службам в более отдаленные храмы и вообще бесцельно показываться в народе. Но даже иностранцу можно легко и притом за небольшую цену склонить к любовным утехам всякую женщину из простонародья ?…?[13 - Барон Сигизмунд Герберштейн. Записки о московитских делах / Павел Иовий Новокомский. Книга о московитском посольстве. СПб., 1908. C. 271, 273.]

1517 и 1526 гг.

Положение женщин весьма плачевное. Они [московиты] не верят в честность ни одной женщины, если она не живет взаперти дома и не находится под такой охраной, что никуда не выходит. Я хочу сказать, что они не признают женщину целомудренной в том случае, если она дает на себя смотреть посторонним или иностранцам. Заключенные же дома, они только прядут и сучат нитки, не имея совершенно никакого права или дела в хозяйстве. Все домашние работы делаются руками рабов. ?…? Весьма редко допускают женщин в храмы, еще реже на беседы с друзьями, и то в том только случае, если эти друзья – совершенные старики и свободны от всякого подозрения. Однако в определенные праздничные дни они разрешают женам и дочерям сходиться вместе для развлечения на привольных лугах. ?…?

Этот народ находит более удовольствия в рабстве, чем в свободе. Ибо перед смертью господа в огромном большинстве случаев отпускают известных рабов на волю, но эти последние тотчас за деньги отдают себя в рабство другим господам. Если отец, как это у них в обычае, продаст сына, и этот последний каким бы то ни было образом станет свободным или будет отпущен на волю, то отец по праву отцовской власти может продавать его еще и еще. После четвертой же продажи он не имеет на сына более никакого права. ?…?

Как бы ни был беден знатный человек, он все же считает для себя позорным и бесчестным работать собственноручно. Но он не считает позорным того, чтобы поднять с земли и пожирать корку или шелуху плодов, и в особенности от дынь, чесноку и луку, брошенные нами и нашими слугами. Насколько они воздержаны в пище, настолько же неумеренно предаются пьянству повсюду, где только представится случай[14 - Барон Сигизмунд Герберштейн. Записки о московитских делах. СПб., 1908. С. 73, 74, 86.].

1550 г. Из сочинения дипломатического агента литовского правительства Михаила Литвина

[В Тавриде на невольничьем рынке] продают рабов с аукциона десятками под руководством оценщика, который громко выкрикивает похвалы: что это рабы новые, еще не испорченные, не хитрые, из земли королевской, а не московской (ибо московское племя, как лживое и коварное, низко ценится на невольничьем рынке). ?…?

В Московии же нигде нет кабаков, и если у любого домовладельца найдут хоть каплю горячего напитка, жилище его разоряют, имущество конфискуют, домашних и даже соседей подвергают телесному наказанию, а самого хозяина пожизненно заключают в тюрьму; с соседями поступают так жестоко потому, что считают их знающими о мерзком преступлении и потому как бы зараженными его язвою. ?…?

Так как москвитяне воздерживаются от пьянства, то города их славятся ремесленниками, прилежно изготовляющими различные изделия; они снабжают нас деревянными чашками ?…? также седлами, саблями, конскою сбруею и разного рода оружием, получая за эти предметы наше золото. ?…?

Народ московитский хитрый и вероломный, неискренний и непостоянный[15 - Мемуары, относящиеся к истории Южной Руси. Киев, 1890. С. 20, 26, 47.].

1570 г.

Новое плавание и открытие царства Московии, предпринятое рыцарем сэром Хью Виллоуби и совершенное Ричардом Ченслором, старшим кормчим

?…? Теперь – о их ведении войны; на поле битвы они действуют без всякого строя. Они с криком бегают кругом и почти никогда не дают сражений своим врагам, но действуют только украдкой. Но я думаю, что нет под солнцем людей столь привычных к суровой жизни, как русские: никакой холод их не смущает, хотя им приходится проводить в поле по два месяца в такое время, когда стоят морозы, и снега выпадает более чем на ярд. Простой солдат не имеет ни палатки, ни чего-либо иного, чтобы защитить свою голову. Наибольшая их защита от непогоды – это войлок, который они выставляют против ветра и непогоды, а если пойдет снег, то воин отгребает его, разводит огонь и ложится около него. Так поступает большинство воинов великого князя, за исключением дворян, имеющих особые собственные запасы. Однако такая их жизнь в поле не столь удивительна, как их выносливость, ибо каждый должен добыть и нести провизию для себя и для своего коня на месяц или на два, что достойно удивления. Сам он живет овсяной мукой, смешанной с холодной водой, и пьет воду. Его конь ест зеленые ветки и т. п., стоит в открытом холодном поле без крова и все-таки работает и служит ему хорошо. Я спрашиваю вас, много ли нашлось бы среди наших хвастливых воинов таких, которые могли бы пробыть с ними в поле хотя бы только месяц. Я не знаю страны поблизости от нас, которая могла похвалиться такими людьми и животными. Что могло бы выйти из этих людей, если бы они упражнялись и были обучены строю и искусству цивилизованных войн. Если бы в землях русского государя нашлись люди, которые растолковали бы ему то, что сказано выше, я убежден, что двум самым лучшим и могущественным христианским государям было бы не под силу бороться с ним, принимая во внимание степень его власти, выносливость его народа, скромный образ жизни как людей, так и коней, и малые расходы, которые причиняют ему войны, ибо он не платит жалования никому, кроме иностранцев. ?…?

Русские по природе очень склонны к обману, сдерживают их только сильные побои. Точно так же от природы они привыкают к суровой жизни, как в отношении пищи, так и в отношении жилья. Я слышал, как один русский говорил, что гораздо веселее жить в тюрьме, чем на воле, если бы только не подвергаться сильным побоям. Там они получают пищу и питье без всякой работы, да еще пользуются благотворительностью добрых людей, а на свободе они не зарабатывают ничего. Бедняков здесь неисчислимое количество, и живут они самым жалким образом. Я видел, как они едят селедочный рассол и всякую вонючую рыбу. Да и нет такой вонючей и тухлой рыбы, которую бы они не ели и не похваливали, говоря, что она гораздо здоровее, чем всякая другая рыба и свежее мясо. По моему мнению, нет другого народа под солнцем, который вел бы такую суровую жизнь[16 - Английские путешественники в Московском государстве в XVI веке. Л., 1937. С. 60, 64.].

1570 г.

Великий князь московский в то время так жестоко и ужасно обращался со своими собственными людьми, и высокого и низкого происхождения, что бесчеловечно велел умертвить более сорока тысяч человек, способных носить оружие и годных на войне, кроме женщин, девушек, детей и разной челяди. Все немцы, бывшие в Москве в то время и после того ехавшие через города и земли, подвергшиеся опустошению, сознавались, что если бы неприятель со стотысячным войском пробыл в России, воюя целый год, то немыслимо, чтобы он нанес московиту такие убытки, какие он нарочно наносил сам себе. Причина же, почему это случилось, была та, что великий князь подозревал своих людей в том, что они хотят предаться королю польскому, но это была неверная клевета[17 - Бальтазар Руссов. Ливонская хроника / Сборник материалов и статей по истории Прибалтийского края. Рига, 1880. III. С. 186.].

1575 г.

Из письма к императору Максимилиану II о Московии рыцаря Ганса Кобенцля

Братия или монахи – все по чину св. Василия, живут с величайшею святостию. Но монахов и монастырей так много, что редко бывает более двух миль расстояния от одного монастыря до другого.

Во всей Московии нет ни одной школы, ни других удобств для обучения, кроме монастырей; потому из тысячи человек едва найдешь одного или двух грамотных. ?…?

Все возводимые в сан Епископский суть монахи и, живя в монастырях, отличаются самым неукоризненным поведением, желая через то соделаться достойнее сказанного сана[18 - Журнал Министерства народного просвещения. 1842. № 9, С. 136–137.].

1576 г.

Начало и возвышение Московии. Сочинение Даниила Принца из Бухова

Народ московский по природе горд и надменен: так как своего князя они предпочитают всем государям, то и себя также считают выше всех других народов. Нередко, переступая пределы истины, чрезвычайно превозносят все свое, и этим хвастовством и тщеславием думают придать много достоинства своему князю. ?…?

К сладострастию москвитяне очень склонны; нередко оскверняют себя прелюбодеянием, блудом и проклятым содомским грехом.

За столом они держатся самых простых обычаев, и так как не употребляют никаких тарелок, то пищу берут пальцами из чашек. ?…?

Рыгание у русских считается признаком образованности; как у них за столом не бывает ничего чаще, как брать с ними пищу, то я не нахожу это большим удовольствием. ?…?

Никто не въезжает в Московию, чтобы об этом тотчас не было донесено великому князю; если кто-нибудь прибудет без дозволения (absque salvo conductu), тот подвергает себя величайшим опасностям и некоторым образом задерживается как пленник до тех пор, пока не узнают точнее, какое он имеет намерение. Занимающиеся торговлей и едущие туда частным образом терпят большие неприятности и большие затруднения, так как постоялых дворов никаких нет, и едва за деньги можно достать хлеба, а послам припасы отпускаются от казны (ex publico)[19 - Чтения в Императорском обществе истории и древностей Российских. 1876. Кн. IV, отд. IV. С. 67, 68, 73. – Moscoviae ortus et progressus etc. Niessae Siles. 1668.].

1577–1578 гг.

Из записок немца-опричника

В русской земле не знают и не употребляют ни латинского, ни еврейского, ни греческого языков, ни митрополит, епископы, монахи или священники, ни князья или бояре, ни дьяки или подьячие. Все они пользуются только своим собственным языком. Однако и самый последний крестьянин так сведущ во всяких шельмовских штуках, что превзойдет и наших докторов-ученых, юристов во всяких казусах и вывертах. Если кто-нибудь из наших всеученейших докторов попадет в Москву – придется ему учиться заново![20 - Генрих Штаден. О Москве Ивана Грозного. Записки немца-опричника. Л., 1925. С. 75.]

1575, 1579 гг.

Одного знатного дворянина дацкого Якова Ульфельда, посланника Фридерика Второго короля, описание путешествия в Россию

[В Пскове]. Они такие ненадежные и несправедливые люди, что ни в чем им верить нельзя, на обещания их полагаться не можно, и не почитают за стыд обманывать, лгать и воровать: ибо всякого дня воровали целую почти половину приносимых нам съестных припасов, пива и меду, не опасаясь, что мы проведаем и обличим их в воровстве: сверх того, задерживают было у себя ежедневно иногда больше, иногда меньше лошадей и колясок, для нас определенных, и оные чиновникам, которые о пути старались, отдавали за деньги не в нашу пользу, потому что слуги наши неоднократно принуждены были пешком ходить. Я думаю, нет во всем свете бесстыднейших людей от сих, о которых здесь упомянуто.