Причерноморье в Средние века. Вып. IX

Теоретически, монгольским ханом мог стать любой из Чингизидов. Практически претендовать на престол Золотой Орды мог только потомок Джучи. Теоретически ханом Крыма мог стать любой из Джучидов. Практически ими становились представители только той ветви Тукатимуридов, которая издавна осела в Крыму. О том, что провозглашение Таш Тимура ханом в конце XIV в. было не случайным событием, говорит вся последующая история Крыма. Не только его сыновья Бек Суфи и Давлат Берди были милы сердцу крымских беев[238 - Пономарев А. Л. Первые ханы Крыма…], его племянник Улуг Мухаммад был им тоже не чужой[239 - Сабитов Ж. М. Рецензия на новый перевод Муизз ал Ансаб // Золотоордынская цивилизация. Казань, 2010. Вып. 3. С. 242–243; История Казахстана в персидских источниках. Т. 3: «Му‘изз ал-ансaб» (Прославляющее генеалогии). Алматы, 2006. Л. 28б; Гаев А. Г. Генеалогия и хронология Джучидов // Древности Поволжья и других регионов. Нижний Новгород, 2002. Вып. 4. Т. 3. С. 36–38; Мустакимов И. А., Баязитова Р. К политической биографии Улуг-Мухаммад-хана // Гасырлар авазы = Эхо веков. 2005. № 2. С. 205–216. В последней работе дана историографическая справка о том, кто из историков считал Улуг Мухаммада внуком Уруса, пра-правнуком Уруса, сыном Джелал ад-Дина, наконец, как сейчас установлено, правнуком Тулек Тимура – сыном Ичкили Хасана, брата Таш Тимура.]. Внук Таш Тимура Хаджи Гирей был призван ими из Литвы на ханство, его правнуков Нур Давлата, Менгли Гирея и Айдара те же беи не раз подымали на белой кошме.

Но этот общеизвестный список – далеко не полный. В нем не хватает и Касима бин Мухаммада, и Мухаммада бин Саид Ахмета, которых Мамак до того подсаживал на крымский престол[240 - Поскольку это отдельная и обширная тема, событиям, инициированным так называемой «Guerra di Agigarei» 1455 г., будет посвящена специальная работа.]. В нем нет и сына Хаджи Гирея Келдыша, «халифа на час», бежавшего с трона, на который его посадила партия противников Менгли Гирея, скорее всего, 23 июня 1468 г.[241 - ASG. SG, 34. 590/1251. Маssaria Cafe 1468, f. 49r [27.06.1468]: «Item et fuit ante pro pichis 17 quarta unius panni | turchini lagritis duobus nunciis Inperatoris | qui non dederunt sicut Cheldis qui electus | fuerat Imperator fugam acceperat ad racionem | asperos 23 singulo picho pro dicta de 35 asperos 530» («Также, а было ранее, за 17 с четвертью пик турецкого сукна, | врученных посланцам Императора, | каковые не передали [ему подарка] поскольку Келдыш, которого избрали | Императором, удрал, по цене | 23 аспра за каждую из упомянутых пик, на [листе] 35–530 аспров»). Когда было это «ранее» (ведь 27 июня пришлось на понедельник), и с какого дня нужно отсчитывать правление Менгли Гирея, указывает счет монетного двора Каффы в другой массарии. Генуэзцы уплачивают хану 24000 дангов сеньоража за период с 24 июня 1468 г. по 23 июня 1470 г. (ASG. SG, 34. 590/1255. MC 1469, f. 62r).] Все это добавляет немало для понимания пристрастий племенной знати. Даже воцарение Менгли Гирея в 872 г. х. без одобрения Мамака наверняка бы не случилось: именно он был во главе трех тысяч всадников, пришедших в конце мая к стенам Каффы с требованием отпустить будущего хана, которого генуэзцы посадили под арест, блюдя лояльность к Нур Давлату[242 - ASG. SG, 34. 590/1228. Маssaria Cafe 1468, f. 71r [28.05.1468]: «Item et fuit ante pro castratis quindecim largitis | domino Mamach et aliis dominis in diversis partitis | qui venerunt cum equis 3000 in circha ad | requirendum soltanum pro dicta de 45 asperos 900» («Также, а было ранее: за пятнадцать валухов, предоставленых | в несколько приемов господину Мамаку и другим господам, | которые пришли с 3000 (или около того) конницы, чтобы | потребовать [к себе] султана [Менгли Гирея – А.П.] с указаннного счета [расходов на Поле – А.П.] на 45 листе – 900 аспров»). Ibid, f. 69r [25.05.1468]: «Item 25 Maii pro Ioihic Rubeo qui arestavit | soltanum quando cepit fugam…» («Также 25 мая Йочику [?] Рубео, который арестовал султана, когда тот попытался бежать…»). Возможное произношение имени (если понимать Rubeus как «русский») – «Ёжик».]. Эта демонстрация силы вынудила латинян пустить дела на самотек, и в конце концов, принять после 24 июня своего бывшего узника как своего нового государя.

Я думаю, что династической принадлежности десятка правителей Крыма, чьи имена были известны и стали известны, достаточно для осознания того, что преданность крымской ветви Тукатимуридов была частью идеологии и политических идеалов племенной знати Крыма: в 1466 г. Мамак мог прочить в ханы только одного из них. Династические мотивы нельзя никак сбрасывать со счетов, если мы захотим объяснить, почему позднее касимовские татары легко приняли Нур Давлата как собственного правителя, почему Нур Султан, вдова Халиля, на которой по обычаю женился его брат Ибрагим, после смерти последнего вышла замуж за Менгли Гирея. Начиная с этого, третьего по счету брака ногайской принцессы взаимосклонность Казани и Бахчисарая ни у кого уже сомнений не вызывает.

Детализация событий осени 1466 г. и выяснение позиции, которую занимали генуэзцы в дни смуты, позволяет, на мой взгляд, решить и заданный ранее вопрос – что чеканили раньше, акча Нур Давлата с сиглами «BS», или же пулы Ибрагима с этими же сиглами? Позиция генуэзской администрации (как бы мы ее не называли – нейтралитетом, двуличием, предусмотрительностью, осторожностью), ее параллельные контакты с Кырк-Ером и Солхатом избавляют нас от необходимости считать, что серебро стали чеканить штемпелями «BS», созданными изначально для меди. Уже в начале октября положение Нур Давлата было достаточно прочным, чтобы можно было сказать о том, что чекан каффинской монеты двух претендентов происходил, в крайнем случае, параллельно. То есть, датировать появление акча Нур Давлата нужно не ноябрем – декабрем (после выпуска пулов Ибрагима), а сентябрем – октябрем 1466 г. Такая датировка одновременно будет и объяснением того, почему столь редки татаро-генуэзские акча Нур Давлата.

Прекращение чекана акча, сворачивание производства монеты в Каффе с воцарением Нур Давлата отражается в полной мере в падении интереса к откупу монетного двора. На очередном аукционе, состоявшемся 5 января 1467 г., побеждает упоминавшийся уже непримечательный «burgensis Cafe» Джорджо де Прерио, предложивший всего-навсего 7700 аспров[243 - ASG. SG, 34. 590/1249bis. MC 1467, f. 107r.]. Столь низкая сумма показывает, что надежд отчеканить более 40 тыс. дангов у торговавшихся было мало; кроме того, низкий старт аукциона доказывает, что Нур Давлат и генуэзцы сошлись на том, что прежняя договоренность с Хаджи Гиреем, согласно которой за право содержания монетного двора в Каффе хану причиталось 100 соммо, не соответствует реалиям времени. Но даже пониженный откуп 1467 г. предполагает, что какая-то, и явно уже не двуязычная, монета чеканилась. То есть, раз выпуск двуязычных акча Нур Давлата случился осенью 1466 г., мы должны спросить себя, какую же, все-таки, монету стал чеканить генуэзский монетный двор после того, как сын Хаджи Гирея справился со смутой? Возможность использования его мощностей для выпуска дангов и акча Хаджи Гирея с датой 871 г. х. была оговорена выше, и, помимо скудости двуязычных монет Нур Давлата в находках, настаивать здесь на том, что подобная практика была не единичным случаем, позволяет еще одно обстоятельство.

Ритм чекана и выплата сеньоража хану восстановились с воцарением Менгли Гирея в 1468 г. (см. прим. 89). Предприниматели, получавшие от консула откупа на чекан за 25–40 тыс. дангов, должны были их оправдывать. За семь лет, оставшихся до падения Каффы в 1475 г., им нужно было окупить вложение почти 200 тыс. дангов. Сделать это можно было, лишь взимая плату за чекан. Плата составляла 25 % и, в крайнем случае, много больше – 40 % (обычная практика при немедленной поставке, фактически, покупке серебра)[244 - Попечители Банка св. Георгия отправляют 4 декабря 1465 г. консулу Каффы инструкции (Vigna A. Codice diplomatico… T. 7. Fasc. 1. P. 359, doc. 670), в которых, помимо прочего, есть слова: «Miramur scripseritis nobis in commendationem illorum ofcialium monete qui de proprio providerunt ne massaria ihiuuiret [kuniret – А.П.], et ex alia parte scriptum est quod funt ihiuimenta [kunimenta – А.П.] ad XXV usque in XXXX pro cento. Si sic est nobis molestissimus est. Itaque mandamus sub pena solvendi de proprio quatenus non patiamini feri ihiuimenta [kunimenta – А.П.], nisi cum deliberationibus et solemnitatibus oppotunis et pro necessitatibus urgentissimis que postea per nos mereantur approbari…» («Доставляет удовольствие написанное нам в донесении тех членов финансовой оффиции, которые предусмотрели, чтобы массария не производила чекан монеты за счет собственных средств, ведь с другой стороны было написано, что за чекан монеты берется от 25 до 40 процентов. Если это действительно так, нас это огорчает сверх меры. Поэтому повелеваем под угрозой штрафа из собственных средств, чтобы никто не смел производить чекан кроме как по соответствующему распоряжению и утверждению в случае неотлагательной нужды, что впоследствие нами должно быть одобрено…»). Ср. выше прим. 44.]. Соответственно, оценивать выход монеты с монетного двора Каффы в 1467 и 1468–1475 гг. нужно хотя бы на уровне 800 тыс. дангов. После этого у нас появляется две возможности: первая – настаивать на том, что производительность 20 штемпелей аверса, которые использовались после отказа от акча, вдруг оказалась в два, даже в три раза выше[245 - Вероятнее, в три, поскольку отмеченные откупа превосходили 30 тыс. дангов; см. выше прим. 31. На реверсе последних дангов Каффы сиглы «AC, IC, bI, PI, I»; см. рис. 1с.], чем было прежде. Вторая же и, на мой взгляд, реальная – считать, что «Крым», обозначенный на татарских дангах и акча Нур Давлата и Менгли Гирея как место чекана, отнюдь не анахронизм – Старый Крым (Солхат), а действительно «Крым». Ведь Каффа, где генуэзские мастера били для заказчиков различные типы монеты, как всем известно, находилась в Крыму.

Серебро хана Ибрагима

Возвращаясь к чистой нумизматике от описания политических событий, указывающих на то, что именно племянник Ибрагим, а не однажды неудачник дядя Касим, стал очередной надеждой Мамака в 1466 г., необходимо сказать, что монеты не только с тамгой, но и с именем Ибрагима бин Махмудека были отчеканены в Орде и Ордабазаре. Они известны давно. Когда А. К. Маркову пришлось определять этот тип век назад, он не должен был сомневаться ни минуты: ханов по имени Ибрагим историки знали и знают только двоих, и хотя находка была сделана в Сибири, в какой-нибудь сотне километров от Тюмени, никаких ассоциаций с тюменским ханом Ибрагимом, более известным как Ибак, она не вызвала[246 - Аргентовский Ю. А. Археологические находки в дюнах близ деревни Могилевой Кондинской волости Шадринского уезда // Записки Уральского общества любителей естествознания. Екатеринбург, 1912. Т. 31. Вып. 1. С. 39–40.]. Конечно, это было связано с тем, что хранитель восточной коллекции Эрмитажа и автор ее каталога имел представление о том, что в Сибирском ханстве чекан монеты не практиковался[247 - Более того, трех десятков монет, известных нумизматам к 2006 г. в находках с территории ханства, явно недостаточно даже для того, чтобы сказать «здесь было слаборазвитое денежное обращение» (ср.: Бустанов А. К. К вопросу о денежном обращении в Сибирском улусе в XIV–XVI вв. // Международная нумизматическая конференция «Монеты и денежное обращение в монгольских государствах XIII–XV вв.», 5-я (Волгоград, 2006). Труды… Москва, 2008. С. 162–166). На территории Восточной Европы в больших количествах находят ранневизантийскую медь, что никому не дает, однако, оснований предполагать, что там она служила деньгами.]. Атрибуция А. К. Маркова, как ясно из предшествующего повествования, была, по большому счету, правильной. Неправильным было лишь естественное для того времени определение типа как казанской эмиссии, ибо о судьбе Ибрагима до вступления в 1467 г. на трон сведений не было, а денежное обращение этого ханства еще не получило своего объяснения.