Город спит, просыпается магия

– Кис-кис-кис, – позвала Лена.

Мяуканье повторилось из глубины. Сделав неуверенный шаг, приблизилась к накрытому объекту. Нечто под тканью шевельнулось и вновь мяукнуло. Лена, не задумываясь, сдёрнула ткань, но ожидаемой кошки не было. Её взору предстал огромный том, прикованный цепями к постаменту.

– Ну, наконец-то! – заговорила книга. – Какая приятная встреча, леди. Вы не могли бы мне помочь?

Лена испуганно попыталась накинуть ткань обратно, но легла она не ровно, и один край остался открытым. Она протянула руку поправить, но неудачно коснулась незащищённой кожей руки кожаной обложки тома.

– Какая невоспитанная молодёжь пошла, – расхохоталось то, что было спрятано в книге. – Но мне и этого достаточно. Да, да! После стольких лет душного заточения!

Лена куклой осела на пол, стянув своим телом ткань с книги. Рука, что коснулась книги, словно прилипла к обложке. Девушка чувствовала, как нечто жадно, огромными глотками выпивает её. Силы покидали, в глазах потемнело. «Так глупо, – мелькнула в голове мысль, – а всё из-за кошки. Хотя откуда она здесь взялась?»

Сознание почти угасло, совсем на границе зрения уловила движение.

– Нет! Зинка, нет, ещё один глоток!

И наступила тишина и темнота.

В себя Лена пришла в больничной палате, рядом сидела Зинаида Александровна с книгой в руках. Хотелось пить. Девушка слабо пошевелилась и потянулась за стаканом воды. Женщина, заметив, что Лена пришла в себя, отложила книгу и помогла ей напиться. Влага смочила горло, Лена жадно глотала воду. В палате стояла духота, и даже открытое окно не спасало. На улице собиралась гроза.

– Как же так, Лен? – в голосе Зинаиды Александровны слышалось беспокойство. – Зачем ты пошла туда?

– Услышала кошку. Только потом сообразила, что неоткуда взяться там кошке.

Лене было стыдно, она отвернулась от наставницы.

– Простите, я вас подвела.

– Глупости не говори. Я так перепугалась, когда увидела тебя там.

Зинаида Александровна рассказала, что в той комнате спрятан демон, запечатанный в книге. Для него люди, а точнее их жизненная сила, что свежий воздух. На резонный вопрос, зачем хранить такие опасные вещи, сказала, что есть то, что уничтожить нет возможности. Нет в наших селеньях орудруинов, вот и приходится прятать. Пожелала Лене быстрее восстановить силы и отдыхать. Практику девушке зачли, и оставшиеся три дня она может отдохнуть.

– Знаешь, Лен, мы ведь неплохо сработались. Да и место со временем нужно передать кому-то. Если надумаешь, приходи к нам на постоянную работу, – уже уходя, сказала наставница.

Вернуться туда, где её почти съели по её же глупости? Лена задумалась, она пока сама не понимала, чего хочет. С одной стороны жажда знаний тянула её назад, с другой – было страшно, что какой-нибудь фолиант пообедает ею. Холодный порыв ветра разорвал духоту комнаты, по подоконнику забарабанили первые тяжёлые капли дождя…

* * *

– Елена Викторовна, вас там спрашивают.

– Спасибо, Тома. Поставь это на место.

Женщина передала юной помощнице пятый том «Бестиария Амазонии» и направилась к посту охраны, на ходу снимая халат и перчатки. На входе её ожидало знакомое лицо.

– Зинаида Александровна, как я рада вас видеть.

– А я вам выпечки принесла. Скучно на пенсии, знаешь ли. Попьём чаю, Лен?

Художник

Виктория Радионова

Новенького окружили, гомоня наперебой:

– Как, говоришь, тебя зовут?

– Тихон?

– Тихоня, что ли?

Взрыв смеха.

Алла Львовна хотела вмешаться: прозвище может прицепиться и отравить парню жизнь. Но смеялись по-доброму, и он вместе с ними. Худенький, длинненький, выше их на голову, словно журавлёнок среди…

Так, стоп! Они – дети, ученики, воспитанники, в конце концов, а не «птички», не «заиньки», не… не «твои» дети. Это чувство не то собственности, не то привязанности мешает хорошо выполнять работу, а ей надо быть начеку. Новенький в классе – всегда проблема, а тут сразу видно: за себя не постоит. Глаза распахнуты.

Она всех читала по глазам: маменькиных сынков и папиных дочек, хитрюшек и простаков, зазнаек и скромняг, добряков и злючек.

А этот – чистый лист. Самое сложное. Каждый, кто приблизится, впишет свое. И ладно, если по строчке, а то и целыми главами.

Хотя, может, она ошибается. Может, вообще скрытый лидер? Вон как внимание собрал.

Только этого не хватало! Лидер уже есть: Эдик – отличник, спортсмен, первые места в олимпиадах по информатике благодаря ему. Мог бы и старостой стать, хотя Оленька с этим замечательно справляется, а с Эдиком они дружат.

Второго лидера не нужно. Начнутся конфликты, коллектив расколется.

Да что это! Мальчишка в классе несколько минут, а она уже напридумывала!

Вечно так! На работе куда ни шло – опыт, методики— всё можно решить, проработать, но ведь она и в жизни предвидит сплошные проблемы. Вот и нет никаких «своих», только эти – дети её. Своим-то откуда взяться, если каждого, кто приблизится, читать по глазам: выпивоха, жмот, ловелас, маменькин сынок… Училка – училка и есть.

Алла оставила мысли «о своём», прислушалась к разговорам ребят.

– А это у тебя скетчбук?

– Ага. Рисовать люблю. Тебя Оля зовут?

– Да, а что?

– Просто. Пытаюсь вас всех запомнить.

– Вообще-то сейчас диджитал рисуют, а не это всё, – Эдик смотрел с вызовом, хоть и немного снизу вверх.

– Диджитал – хорошо, но нет в нём… – подбирая слова, новенький отвёл взгляд от Эдикова прищура на потолок, словно за подсказкой.

– Ну! – Эдик не унимался, его конкретно подбешивало, что подруга с интересом разглядывает мазню этого дрыща. – И чего нет в диджитале?

Новенький прошелестел губами:

– Волшебства нет.