7 лучших историй для мальчиков

Джон знаком показал Гленарвану, что можно продолжать спуск, и вскоре и Гленарван и Элен очутились на узенькой тропинке, где их ждал Роберт.

Снова трижды дернулась веревка, а затем пустились в опасный путь Джон Манглс и Мэри Грант.

Они так же удачно достигли земли и вскоре встретились с Гленарванами в указанном Робертом углублении.

Через каких-нибудь пять минут все беглецы, счастливо выбравшись из храма, уже покинули свое временное убежище. Стремясь удалиться от заселенных берегов озера, они двигались по узким тропинкам в самую глубь гор. Шли они быстро, стараясь, по возможности, избегать тех мест, где кто-нибудь мог их увидеть. Безмолвно, словно тени, скользили они между кустами. Куда шли они? Куда глаза глядят, но все же они были свободны.

Около пяти часов начало светать. Тянувшиеся высоко в небе облака приняли голубоватый оттенок. Вершины гор очищались от утреннего тумана. Вскоре должно было показаться дневное светило, и его появление, вместо того чтобы послужить сигналом к казни, теперь должно было обнаружить бегство осужденных.

Поэтому беглецам следовало во что бы то ни стало находиться уже вне досягаемости дикарей до наступления этого рокового момента. Но подвигались они вперед довольно медленно, так как тропинки были круты. Гленарван не вел, а скорее нес свою жену. Мэри Грант опиралась на руку Джона Манглса. Роберт, счастливый, торжествующий, радуясь успеху своего предприятия, шел впереди. Оба матроса замыкали шествие.

Еще полчаса – и из-за туманного горизонта должно было появиться лучезарное светило.

Эти полчаса беглецы шли наугад: ведь с ними не было Паганеля, всегда направлявшего их на верный путь, Паганеля, отсутствие которого так их тревожило и набрасывало мрачную тень на их счастье. Все же они старались, по возможности, двигаться на восток, навстречу разгоравшейся чудесной заре. Вскоре они уже достигли высоты пятисот футов над озером Таупо. Здесь утренний холод особенно давал себя чувствовать. Перед беглецами вырисовывались неясные контуры холмов и громоздившихся над ними гор. Но Гленарван желал только одного – затеряться в них. А там, позднее, говорил он себе, видно будет, как выбраться из этого горного лабиринта.

Наконец появилось солнце и озарило своими первыми лучами беглецов.

Вдруг раздался ужасающий вой – в него слились вопли сотни глоток. Они неслись из крепости, местонахождение которой Гленарван не совсем ясно себе представлял; к тому же густой туман еще скрывал простиравшиеся внизу долины.

Беглецы поняли, что их исчезновение обнаружено. Удастся ли им ускользнуть от погони? Заметили ли их туземцы? Не выдадут ли их следы?

В эту минуту клубившийся внизу туман поднялся кверху, на минуту окутал беглецов влажным облаком, и они увидели в трехстах футах под собой яростную толпу туземцев. Они видели, но и их увидали. Снова раздались завывания, к ним присоединился лай собак, и все племя, тщетно попытавшись перебраться через скалу, где стояла хижина, бросилось из крепости и помчалось по кратчайшим тропинкам в погоню за узниками, убегавшими от их мести.

Глава XIV

Гора, на которую наложено табу

Беглецы находились еще футах в ста от вершины горы. Им важно было добраться до этой вершины, чтобы скрыться за ней от взоров маори. А там они надеялись по какому-нибудь удобопроходимому горному гребню пробраться до одной из ближайших к ним вершин горной цепи, столь запутанной, что, пожалуй, только бедный Паганель, будь он с ними, смог бы в ней разобраться.

Угрожающие вопли слышались все ближе, и беглецы, насколько могли, ускоряли шаг. Надвигавшаяся ватага уже подбегала к подошве горы.

– Смелее! Смелее, друзья! – кричал Гленарван, подбадривая своих товарищей словом и жестом.

Менее чем в пять минут беглецы достигли вершины горы. Здесь они огляделись по сторонам, чтобы иметь возможность ориентироваться я выбрать такое направление, следуя которому они могли надеяться сбить с толку маори.

На западе перед глазами беглецов среди живописной рамки из гор расстилалось озеро Таупо. На севере поднимались вершины Пиронгии, на юге – огнедышащий кратер Тонгариро. На востоке же взоры упирались в преграду из гор, смыкавшихся с Вахити, этой большой горной цепью, которая тянется через весь северный остров, от пролива Кука до Восточного мыса. Итак, надо было спуститься по противоположному склону и углубиться в узкие ущелья, из которых, быть может, даже не было выхода.

Гленарван тревожно огляделся. Под лучами солнца туман рассеялся, и ему были видны малейшие неровности почвы. Ни одно движение дикарей не ускользало от его взора.

Туземцы были менее чем в пятистах футах от беглецов, когда последние добрались до вершины.

Гленарван понимал, что нельзя было останавливаться ни на минуту. Как ни были они утомлены, а приходилось бежать, чтобы не попасться в руки преследователей.

– Будем спускаться! – воскликнул он. – Нужно спуститься прежде, чем нам будет отрезан путь!

Бедные женщины через силу поднялись на ноги. Map Наббс остановил их.

– Это излишне, Гленарван, – сказал он: – взгляните.

И действительно, в поведении туземцев произошло непонятное изменение. Погоня вдруг прекратилась, как будто приступ горы был отменен чьим-то властным приказом. Ватага туземцев внезапно остановилась, как морские волны у непреодолимого утеса.

Все эти жаждавшие крови дикари, столпившись у подошвы горы, вопили, жестикулировали, размахивали ружьями и топорами, но не двигались вперед ни на шаг. Их собаки, словно вросшие в землю, подобно им самим, оглашали воздух бешеным лаем.

Что же произошло? Какая невидимая сила удерживала туземцев? Беглецы глядели, ничего не понимая, боясь, как бы племя Каи-Куму вдруг не сбросило с себя сковавшие его чары.

Вдруг у Джона Манглса вырвался крик. Его товарищи оглянулись. Он указал им рукой на маленькую крепость, высившуюся на самой верхушке горы.

– Да ведь это могила вождя Кара-Тете! – воскликнул Роберт.

– Так ли это, Роберт? – спросил Гленарван.

– Да, сэр, это действительно его могила, я узнаю ее…

Мальчик не ошибался. Футах в пятидесяти над ними у края вершины виднелась свежевыкрашенная ограда. Тут уже и Гленарван узнал могилу новозеландского вождя. Счастливый случай привел беглецов на вершину Маунганаму.

Гленарван и его спутники поднялись к могиле вождя. Широкий вход в ограду был завешен циновками. Гленарван хотел было войти, но вдруг быстро подался назад.

– Там дикарь, – проговорил он.

– Дикарь у этой могилы? – спросил майор.

– Да, Мак-Наббс.

– Что из этого! Войдем.

Гленарван, майор, Роберт и Джон Манглс проникли за ограду. Там действительно сидел маори в длинном плаще из формиума. Тень от ограды мешала разглядеть черты его лица. Он, казалось, был очень спокоен и завтракал с самым беззаботным видом.

Гленарван собирался заговорить с ним, но туземец, опередив его, любезно сказал на чистейшем английском языке:

– Садитесь, дорогой сэр! Завтрак ждет вас.

То был Паганель. Услышав его голос, все бросились к милейшему географу и стали обнимать его. Паганель нашелся! Беглецы видели в этом залог своего спасения. Каждому не терпелось начать расспрашивать его, каждому хотелось узнать, каким образом и почему очутился он на вершине Маунганаму, но Гленарван пресек одним словом это несвоевременное любопытство.

– Дикари! – сказал он.

– Дикари! – повторил, пожимая плечами, Паганель. – Вот уж, могу сказать, личности, которыми я совершенно пренебрегаю.

– Но разве они не могут…

– Они-то! Эти болваны? Идемте, взгляните на них.

Все пошли за Паганелем. Новозеландцы находились на том же месте, у подошвы горы, и издавали ужасающие вопли.

– Кричите! Завывайте! Надсаживайтесь! – сказал Паганель. – Попробуйте-ка, взберитесь на эту гору!

– А почему им не взобраться на нее? – спросил Гленарван.

– Да потому, что на ней похоронен вождь, потому что на гору наложено табу!