Кровь драконов

– Смотри, куда летишь! Поворачивай налево! Не над рекой, Ранкулос! Нет!

Ветер относил в сторону голос Харрикина, а Ранкулос парил высоко: Татс решил, что громадный дракон вряд ли услышал хранителя. А если и услышал, то пропустил его отчаянные вопли мимо ушей. Возможно, он полон ликования от того, что наконец-то поднялся в воздух, а может, решил, что полетит или погибнет.

Красный дракон неловко поднимался в небо. Его задние ноги болтались и дергались в безуспешных попытках подтянуть их к туловищу. Другие хранители подхватили крик Харрикина:

– Слишком рано, Ранкулос! Спускайся!

– Вернись!

Но Ранкулос не обращал на них внимания. Он отчаянно стремился удалиться от берега. Ровные взмахи крыльев вскоре превратились в беспорядочное хлопанье.

– Что он творит? И о чем только думает?

– Молчать! – Трубный клич Меркора действительно заставил всех замолчать. – Глядите! – приказал он людям и драконам.

Ранкулос парил в вышине, широко раскинув крылья. Его неуверенность стала очевидной. Он качнулся и накренился, описывая широкую дугу – и одновременно теряя высоту. Потом, наверное осознав, что до Кельсингры ему ближе, чем до прибрежного поселка, он полетел прежним курсом. Однако все заметили, что красный дракон изрядно подустал. Его туловище обвисло, а крылья начали трепыхаться. Вот сейчас произойдет неизбежное, и Ранкулос рухнет в реку…

– Не-е-ет! – Возглас Харрикина был полон страдания. Он замер, вонзив ногти в лицо, но, похоже, даже не почувствовав боли.

Однако Ранкулос удалялся от поселка. Под ним несся бурный речной поток. Сильве опасливо покосилась на Меркора и, подбежав к Харрикину, встала рядом с ним. Лектер ковылял по склону к своему названому брату, сутуля широкие плечи. Он явно сочувствовал Харрикину, догадываясь, что все закончится плохо.

Ранкулос опять замахал крыльями, но уже не ритмично и равномерно, а беспорядочно, поддавшись панике. Из-за дерганых движений его сильно перекосило и повело в сторону. Дракон вел себя как птенец-переросток, покинувший гнездо. Он хотел попасть на дальний берег, но понимал, что не сможет туда добраться. Один… два… три раза кончики его крыльев прочертили по поверхности реки белые полосы, а затем течение поймало его обвисшие задние лапы и вырвало Ранкулоса из воздушной стихии, заставив опрокинуться в серый поток. Бедняга даже не успел поджать лапы. Он тщетно забил крыльями по воде – и пошел ко дну. А река быстро разгладилась над тем местом, куда упал дракон, словно его никогда и не существовало.

– Ранкулос! – Голос Харрикина стал пронзительным и ребяческим.

Он опустился на колени. Хранители, будто окаменев, смотрели на реку. Каждый надеялся на чудо. Но ничто не возмущало стремительные воды. Харрикин напрягся, сжал руки в кулаки и заорал:

– Плыви! Греби! Не сдавайся, Ранкулос! Борись! Не сдавайся!

Он поднялся на ноги и зашагал вниз, волоча следом вцепившуюся в него Сильве. Наконец остановился, отчаянно озираясь, содрогнулся всем телом и взревел:

– Нет! Са, умоляю тебя! Только не мой дракон! Нет!

Порыв ветра отнес в сторону его слова, полные горячей мольбы. Бедный парень рухнул на колени и низко опустил голову.

Воцарилась гнетущая тишина. Все смотрели на опустевшую реку. Сильве оглянулась на хранителей: на ее лице отражались беспомощность и глубокое потрясение. Лектер подошел ближе. Он положил покрытую чешуей руку на худое плечо Харрикина и тоже склонил голову. Плечи его дергались.

Татс молча взирал на них, разделяя общую боль. Он бросил виноватый взгляд в небо. Ему понадобилось несколько секунд, чтобы отыскать Фенте – мерцающий далекий изумруд. Как раз в это мгновение его королева спикировала, наверняка на оленя.

«Она не знает или ей все равно?» – задался Татс вопросом. Напрасно он высматривал двух других драконов. Если они и заметили, что Ранкулос тонет, то ничего не предприняли. Может, просто знали, что не смогут помочь ему? Но почему драконы всегда так бессердечны к себе подобным?

«А порой и к своим хранителям», – вдруг подумал Татс, когда в его поле зрения появилась лазурная красавица Синтара. Она была занята охотой и, подобно молнии, неслась над далекими пологими холмами. Ее не интересовали ни Тимара, стоящая в одиночестве на берегу, ни Ранкулос, погибающий в ледяных объятиях реки.

– Ранкулос! – внезапно прохрипел Сестикан.

Лектер вскинул голову, повернулся – и с ужасом увидел, что его голубой дракон тяжело мчится вниз по склону. На бегу Сестикан раскинул крылья, демонстрируя ярко-оранжевые прожилки. Лектер тут же бросил убитого горем брата и помчался наперерез своему подопечному. На ходу он громко умолял его одуматься. Дэвви ринулся следом за ним. Крупный голубой дракон усердно тренировался, и тем не менее Татс изумился, когда он внезапно подпрыгнул, ловко вытянул тело и принялся набирать высоту с каждым взмахом крыльев. Сестикан пролетел высоко над головой своего хранителя, но когда он устремился на другой берег, от поверхности реки его отделяло только расстояние, равное длине крыла.

Лектер завопил:

– Нет! Ты еще не готов. Стой! Не вздумай!

Дэвви замер, в панике зажимая рот обеими руками.

– Не останавливай его, – устало посоветовал Меркор. Он произнес эти слова вполголоса, но их услышали все. – Сестикан пошел на риск, который ждет каждого из нас, рано или поздно. Оставаться здесь – значит медленно умирать. Возможно, быстрая смерть в ледяной воде – лучший выбор.

Вращая черными глазами, золотой дракон наблюдал за неуклюжим Сестиканом.

Ветер прошелестел по лугу, принеся с собой мелкий дождь. Татс прищурился, радуясь, что щеки у него и так уже влажные.

– А может, и нет! – протрубил Меркор.

Он встал на задние лапы и уставился на вожделенный противоположный берег. Его примеру последовали еще несколько драконов. Харрикин вскочил, а Плевок воскликнул:

– Он вылез! Ранкулос пересек реку ниже по течению!

Татс безуспешно всматривался в даль. Дождь превратился в серую дымку, а драконы глядели туда, где масса древних построек сползала в воду.

Харрикин крикнул:

– Да! Он вылез из реки! Ранкулос ушибся и поранился, но он жив. Ранкулос жив – и он в Кельсингре!

Наконец Харрикин заметил рядом с собой Сильве. Он подхватил ее на руки и закружил в радостном танце, восклицая:

– Он цел! Цел!

Сильве засмеялась. Но потом они вдруг разом замолчали.

– А где Сестикан? – вопросил Харрикин. – Лектер!

И бросился к своему брату, а девушка побежала за ним.

Голубой дракон Лектера все-таки добрался до цели. Он выгнулся, прижал более короткие передние лапы к обвисшим задним и пошел на снижение. Приземляясь, Сестикан поначалу действовал достаточно ловко, но в последний момент не сумел снизить скорость и перекувырнулся, так и не сложив широкие крылья. Неуклюжая посадка вызвала у зрителей одобрительные крики, стоны разочарования и даже взрывы смеха. Однако Лектер ликующе завопил и подпрыгнул на месте.

Он повернулся и с лукавой ухмылкой осведомился у хранителей:

– А ваши драконы могут лучше?

Заметив Дэвви, он крепко обнял возлюбленного.

В следующую секунду его названый брат и Сильве тоже обняли их. А потом, к изумлению Татса, Харрикин оттащил девушку в сторону, еще раз покружил и, поставив на землю, крепко поцеловал. Собравшиеся хранители с приветственными возгласами направились к ним.

– Всё меняется, – негромко сказала Элис, посмотрев на толпу восторженных хранителей, и снова повернулась к Татсу. – В Кельсингре уже целых пять драконов.

– А здесь – еще десять, – поддержал беседу Татс и, видя, что Харрикин и Сильве продолжают обниматься, добавил: – Всё и вправду изменилось. Думаешь, так и должно быть?

– Неужели ты веришь, что им важно мое мнение? – спросила Элис искренне и не без горечи.

Татс ответил не сразу.