Государь, рожденный, чтобы властвовать миром

Женщина, почти ребенок, повернула к ним голову.

– Кто там? – спросила она.

– Просто… просто обычные могильщики, – сказал первый, входя в пещеру. – Нам сказали идти за звездой, и вот мы нашли это место. Мы пришли сюда чествовать… твоего ребенка.

Остальные несмело последовали за ним. Шакалы подняли головы и посмотрели на людей желтыми немигающими глазами. Было трудно сказать, откуда здесь исходил свет – бледное красноватое сияние. Возможно, от самого ребенка. Мать молча затряслась от рыданий.

– Что ж, вот он, – наконец сказала она, показывая на маленькую черную фигурку у себя под боком. – Он сейчас спит.

Мужчины упали на колени.

– Хорошо, что у тебя есть теплое меховое покрывало, чтобы завернуть его, – сказал второй.

Она рассмеялась, хотя слезы продолжали бежать по лицу.

– Это не покрывало. Это его собственная мохнатая шкура, – сказала она.

– О, – проронил третий. – Поскольку тебе не так повезло, позволь мне отдать тебе мой плащ.

– Я не могу взять у тебя плащ. Снаружи так холодно.

– У меня дома есть другой. Возьми, – сказал он. – Даже среди твоих приятелей-зверей тебе нужно чем-то укрыться.

Он снял плащ и набросил на нее.

– Надеюсь, он порадует тебя чем-нибудь, – сказал второй.

Она закусила губу.

– Кто знает? Он ведь мог взять от меня больше, чем от своего папаши. Это бывает, знаете ли.

– Конечно, – сказал первый, отворачиваясь. – Желаю тебе удачи… и чтобы малыш тебя любил и почитал и заботился о тебе.

– С какой это стати? – раздался тоненький голосок.

Могильщик оглянулся и почувствовал на себе пристальный взгляд странных глаз младенца (позже он так и не смог вспомнить, какого они были цвета).

– Он способен говорить с самого момента рождения, – сообщила мать.

– С какой это стати? – повторил младенец.

– Потому что она любит тебя и печется о тебе, потому что она страдала за тебя и будет страдать, – ответил первый.

Ребенок поднял глаза вверх.

– Мама, это правда? – спросил он.

– Да, – ответила она.

– Я не хочу, чтобы ты страдала, – сказал он.

– Ты мало что можешь с этим поделать, – отозвалась она.

– Посмотрим, – заявил он.

– Я думаю, нам пора идти, – сказал первый могильщик.

Она кивнула.

– Спасибо за плащ, – поблагодарила она третьего.

– Помедлите минутку, – сказал ребенок. – Кто велел вам идти сюда за звездой?

– Демон по имени Асмодей, – сказал второй. – Он вышел из-под земли и повелел нам сделать это.

– А почему вы сделали то, что он приказал?

– Как же, мы его боимся, сэр, – сказал первый.

– Понятно. Спасибо. Спокойной вам ночи.

Могильщики попятились к выходу и исчезли в ночи.

– Эти люди, – сказал тогда ребенок, – не любят меня и не пекутся обо мне, как ты. Они пришли, потому что боялись, что будут страдать, если не послушаются моего дядю. Разве это не так?

– Да, – сказала ему мать. – Это так.

– Что же тогда сильнее – любовь или страх?

– Я не знаю, – сказала она. – Но тот человек дал мне плащ не из страха, а он ведь из-за этого будет страдать от холода.

– Значит ли это, что он любит тебя?

– Заботиться о другом, когда ты этого делать не должен, – это что-то вроде любви. Но это скорее похоже на дружеский поступок, чем на любовь. Из страха же ты делаешь что-то только потому, что ты должен или боишься, что тебе сделают больно.

– Я понял, – сказал мохнатый младенец, прижимаясь к ней. – Тот человек – друг.

Позже, когда они задремали, три другие фигуры приблизились к пещере и попросили разрешения войти. То были три короля, которые проделали долгий путь через моря с Востока и с Юга, принеся дары в виде опиума, стрихнина и серебра. И каждый из этих даров давал обладателю разного рода власть над людьми. Короли желали, чтобы в дни последнего пожара их царства остались нетронутыми, и, в качестве будущих союзников, хотели поживиться от грабежа соседей, которым вздумается оказать сопротивление.

– Я начинаю понимать, – сказал ребенок, когда они ушли. – Они не любят меня, они боятся меня.

– Это правда, – сказала мать.

– Они мне даже не друзья.

– Нет, не друзья.

В полночь в пещеру ворвался огромный язык пламени, наполнив ее тревожным сиянием. Мать ахнула и зажмурилась, но дитя бесстрашно смотрело на огонь, в котором начинали вырисовываться очертания темной могучей фигуры. Со смехом фигура шагнула вперед, чтобы разглядеть ребенка. Затем вошедший остановился и, сдернув с женщины плащ могильщика, швырнул его себе на плечи, где он мгновенно вспыхнул. Затем он набросил на нее и ребенка горностаевую мантию.