Маска Дантеса

Флакк говорил тихим ровным голосом, но от этого “спокойного” тона у Корвина мурашки бежали по спине.

“Случилось что-то чудовищное”, – шепнул голос предков. Да, для отстранения патриция-трибуна от командования когортой причина должна быть очень веской.

– Будем ждать новостей с Лация, – юноша попытался подбодрить старшего друга, хотя и не очень умело.

– Будем ждать, – согласился Флакк, – и смотреть на озерные города.

* * *

Ксения не обманула. Полет до берегов Светлояра был кратким, и зрелище в этот сумеречный час открылось бесподобное: воды озера темнели под медленно гаснущим небом, полосы блеклого тумана тянулись от воды к берегам. Потом весь мир переменился почти мгновенно: небо окончательно погасло, а воды озера засияли, будто в глубине находилась таинственная лампа. Разом вспыхнули десятки и сотни огней – это озерные города вступили в ночную фазу. Теперь можно было отчетливо разглядеть бесчисленные купола: одни в умопомрачительной глубине, другие, погруженные всего на несколько метров, и третьи, плывущие на поверхности. За плывущими по воде полусферами оставались фосфоресцирующие пенные дорожки.

– Великолепно… – выдавил Флакк. Кажется, только что увиденное зрелище заставило его на миг позабыть о тревогах за родную планету.

– А как они живут? За счет каких энергоресурсов? – тут же проснулся в Друзе технарь.

– Города полностью автономны, – принялась рассказывать Ксения. – Энергетический блок каждого города рассчитан минимум на сто лет, потом, после ветшания, происходит перезагрузка энергоблоков. А все остальное, потребное для жизни, обитатели озерных городов получают из воды. Воды Светлояра так и кишат жизнью…

– Когда эти подводники всплывут? – Друз не мог оторвать взгляда от застывших в глубине куполов.

– Через двадцать лет.

Друз присвистнул:

– Что? Серьезно? Откуда вы знаете?

– Глубина погружения. – Ксения неожиданно заговорила отрывистыми фразами.

– Почему так долго? Зачем? – не унимался Друз.

– Оптимальный режим функционирования.

“Сама корявость ответа подразумевает его лживость”, – отметил про себя Корвин.

– А если кто-то захочет вернуться на поверхность раньше? – спросила Лери. – Что тогда?

– Придется подождать. Все озерники терпеливы.

– Вы говорили, оттуда никто не уходит, – напомнил Корвин. – Почему?

– Невозможно уйти, – слово “невозможно” Ксения произнесла с придыханием. И никто не свете не мог бы опровергнуть это “невозможно”, прозвучавшее над сияющими водами Светлояра, как приговор.

– Где-то там внизу мой отец, – сказал Друз. – Видит наш флайер и не знает, что я рядом. А что, если я спрыгну? А? Прыгну и поплыву к ближайшему куполу. Прямиком к отцу!

Друз встал. Похоже, он не шутил и в самом деле собирался сигануть в воды Светлояра.

– Не делай этого! – Лери вцепилась ему в руку. – Сумасшедший! Разобьешься о воду!

– Ерунда! Я знаю, мой отец там! – Центурион указал на ближайший купол.

– Стас решит, что ты струсил и сбежал, – сказал в спину центуриону Флакк. – Опозоришь честь лацийского офицера на все миры.

– Орк! – все, что мог выкрикнуть в ответ Друз. Он несколько раз с шумом выдохнул воздух и сел на место.

Флайер теперь мчался над самой водой. Боковые дверцы были подняты, и свежий воздух наполнял кабину. Хотелось лететь и лететь бесконечно, вглядываясь в мерцающие в водах огни.

– Это похоже на сказку, правда? – спросила Ксения.

– Сказка, – это совсем не то, что есть на самом деле, – заметила Лери, внимательно глядя на светящиеся в глубине купола.

“Зачем князь Андрей пытался уверить меня, что старший Друз у озерников?” – задавал себе один и тот же вопрос Марк, и не находил ответа.

“Отец Друза убит”, – нашептывал голос, но не очень уверенно.

“Нет, тут что-то другое, – возражал Марк. – Но что?”

* * *

Марк ожидал, что этой ночью в своих снах он очутится на Китеже, увидит озеро Светлояр, каким его запомнил отец.

Ничего подобного.

В противовес яркой реальности сон оказался на редкость нудным. Его дед, тогда еще только получивший должность префекта, листал страницы очередного дела. Подозреваемый именовал себя Геростратом и подробно описывал, какой восторг его охватил в тот миг, когда огонь начал пожирать здание музея. В защитном пожарном коконе бродил он по залитым зловещим красным светом залам, смотрел, как огонь пожирает картины, и хлопал в ладоши.

– Каждый должен в своей жизни что-то разрушить или кого-то убить, – поучал префекта Корвина новоявленный Герострат, – иначе вы не поймете, что такое жизнь.

Глава III

Дуэль

Друз снаряжался на поединок тщательно. Первым делом “кольчуга”. Название весьма условно. Больше всего этот плотный костюм походил на тончайшую кожу. Но кожу столь прочную, что мечом ее рубить бесполезно. Капюшон “кольчуги” закрывал и голову, и шею, оставляя лицо открытым. Куртка и брюки плотно облегали тело. Открытыми оставались лишь кисти рук и стопы. Но в комплекте имелись защитные перчатки и особые башмаки с высокими голенищами, плотно охватывающими икры. В довершение – пластмассовый нагрудник с юбкой, защищающей ягодицы и пах. На голову надевался прозрачный шлем со съемным забралом. Теперь тело полностью неуязвимо. А голова, грудь и пах – под двойной защитой. Несмотря на легкость каждой детали, в итоге получается солидный вес. С непривычки в таких доспехах человек чувствует себя неловко. Если при этом учесть, что на Китеже притяжение больше лацийского (1,3 g, по-прежнему все отсчеты ведутся от матушки Земли), то экипировка вполне могла соперничать с рыцарскими доспехами. Но человека, пять лет прослужившего на борту “Сципиона”, подобные перегрузки не могли испугать.

Марк смотрел на приготовления приятеля с некоторой долей скептицизма. Ни один патриций не позволит втянуть себя в подобное ребячество. На Лации поединки не в чести. Другое дело – Китеж. Но, как говорится, “чужая реконструкция никого не вдохновляет”.

Друз взвесил спату на руке. Меч был удобен. Лезвие – острее бритвы. Но клинок недостаточно тяжел. Убить не убьешь – кольчуга не позволит. Даже кости хороший удар не переломает.

– Они здесь что, помешаны на поединках? – спросил центурион у Марка.

– На Китеже это обязательный ритуал. Каждый мужчина до тридцати семи лет должен драться на дуэли.

– Почему тридцать семь?

– Не знаю… Священное для Китежа число.

– Куда проще было решить дело обычным мордобоем, – пробормотал Друз.

* * *

Парк с тех времен как здесь бывал отец Марка, изменился куда больше дома и главной лестницы. Стал более ухоженным. И более искусственным. Прежде на главной аллее росли сиреневые местные ивы, теперь их заменили земные вязы. Желтизна уже тронула их темную зелень.