Обеспечение: Софт. Тело

Добравшись до мельчинки, он нащупал дно и встал на ноги. И сразу же завопил от ужаса. Он наступил на ската. На обычную безвредную тварь, но живое мускулистое содрогание у него под ступней было слишком похоже на… на мысль, на слово-плоть. Это слово было «ААААУУХХ!». Он бросился вон из воды, высоко вскидывая колени, безуспешно пытаясь бежать по воде.

– Ты голый, – кто-то сказал ему и засмеялся, хм-м-м-хм-м-м-хм-м-м. Плавки! Высоко на берегу, за грязными стеклами, заблестели стекла биноклей.

– Да я… – Торчок запнулся. Внезапно ему расхотелось идти в туалет и подвергать себя там спазматическому электрошоку. Он вспомнил вибромассажер для ног, который подарил отцу как-то на Рождество. Трясущиеся желтые пластиковые полукружия.

Псина высоко подпрыгнула, пытаясь схватить зубами его пенис. Девчонка захихикала. Смеющиеся сиськи.

Согнувшись в три погибели, он метался по песку целую вечность, пока наконец не увидел высовывающийся наружу уголок джинсов. Вырвав из песчаного плена джинсы и майку, он лихорадочно натянул их на себя. Пудель что-то вынюхивал у воды.

– Морская вша, – пробормотал Торчок. – А жизнь – лапша.

Со стороны океана потянулся шум множества лопающихся водяных пузырьков. Солнце катилось в море и тысячи песчинок скрипели, остывая. Каждый звук требовал внимания, приковывал к себе пристальное внимание.

– Что с тобой приключилось? – радостно спросила его девчонка. – Куда делись твои плавки?

– Я… Их спер карась.

Черточки на лице чиксы никогда не оставались в покое, все время двигались. Как она выглядит, черт возьми? Что, если завтра утром он проснется и найдет возле себя ведьму? Риск? Понятное дело. Он обреченно упал на песок и, растянувшись во весь рост, закрыл глаза. Кобелек снова нюхнул ему в ухо, и сразу после этого барабанных перепонок, молоточков и наковален Торчка достигли звуки удаляющихся шагов. Он ловил звуки сквозь кости головы, как индеец, слушающий прерию. Торчок с шумом устало выдохнул воздух. Когда-нибудь, хоть раз будет у него время передохнуть?.. Он еще раз вздохнул и расслабился. Свет под его веками разгорался все ярче и ярче. Его голова медленно скатилась набок и легла виском на песок.

Ему вспомнился фильм, фильм, в котором какой-то хмырь отдал концы на пляже. Голова хмыря вот так же медленно скатилась набок. Потом он замер. Умер. Натурально отъехал. Последнее движение.

Сдох. Торчок зарычал, поднялся и сел. Ничего не поделаешь, это выше его сил. Чикса и ее псина успели отбрести от него на полсотни метров. Он вскочил на ноги и припустился за ними следом, сначала неуклюже, потом все быстрее, грациозными, летящими скачками!

Глава 4

– …0110001,– подвел итог Метла.

– 100101,– коротко возразил Ральф Числер, – 01100011000100011000111110000100110011100010000111001101111010001001001000010010000100010010010100001000011110001001000100001000111011100100011100011110000111110001110000010000011000100011000001111000001111000011100000011110000111100001110010001000110001011110111001111000111100011110001110000010010001000001000.

Они стояли бок о бок над просторной консолью Единственного. Ральф был похож на высокий кабинетный шкаф, установленный на двух широких тракторных гусеницах. Из его прямоугольного тела в разные стороны высовывались пять тонких рук-манипуляторов, его напичканная сенсорами голова покоилась на выдвижной шее. В одном из манипуляторов Ральф держал раскрытый зонтик. На теле Ральфа имелось всего два или три измерительных датчика, и сказать наверняка, о чем он думает, было невозможно.

Метла был более дорогостоящей моделью. Его змеиное тело было скрыто под мерц-покровом. Каждый раз, когда через суперохлажденный мозг Метлы проносилась очередная мысль, на всей длине его трехметрового тела разгорались неповторяющиеся переливчатые узоры и всполохи света. Из-за торчащих из пасти землеройных принадлежностей Метла немного напоминал дракона Георгия Победоносца.

Внезапно Ральф Числер перешел на английский. Если их спор зашел так далеко, то продолжать его уместнее не на священном двоичном машинном коде, а на языке деспотов-создателей.

– Не понимаю, почему тебя так волнуют чувства Кобба Андерсона, – передал Метле узким лучом Ральф. – После этого он обретет бессмертие. Он лишится своего углеродного тела и мозга, но разве это так уж важно?

Голосовой сигнал, который он излучал, имел тон немного жесткий. Жесткий от возраста.

– Содержание его мозга, вот что главное. У тебя ведь уже бывали наследники, тебе приходилось менять тело? Лично я прошел через это уже тридцать шесть раз, и почему то, что хорошо для нас, должно быть плохо для людей?

– От ффсеххо этоффоо ффонняет, Ралллфф, – протянул Метла. Голосовой сигнал Метлы был модулирован на основе непрерывного маслянистого шума. – Тффы поотеряллл чуффство реаллльноффти. Мммы на граффни грашшшданссской войффны. Тыыы шшширроко извесстен, эттссто тааххк. Тыыых боллльшше не фффноссишшь помммеххи ффф свои ччисспы, каххк осстальныыффе. Знаффешь тыыыых о томммм, скохххлькохх руххдыфф мнехх нушшноооох нннакохххпать длляхх тогохх, чтобыыыфф полллуччить от ГЭКС сотнюхх ччипофф?

– Жизнь состоит не только в руде и чипах, – нарочно грубо отрезал Ральф, скрывая смущение. Конечно, основное время он проводит со старшими бопперами и успел уже забыть, что означает быть мелким служащим, как трудно им приходится. Но изливаться в откровениях перед Метлой он не собирался. Он снова пошел в атаку. – Скажи, разве тебя не интересуют культурные достижения Земли? Ты давно не вылезал из шахты и ослеп, друг мой!

Мерц-покров Метлы засиял вихрями серебристо-белых эмоций.

– Тыых откаффзываешшь в уффажениихх пошшиломмму и заслушшенннофмму челофффекууух! ТЭКС и МЭКС хоффтятсс съъъесть его мозгкхх и большше ничегохх. Есссли мыхх не останоффиммм их, большшшие бопфферы съедятттх и насс тожжже!

– Для чего ты позвал меня сюда? – гневно спросил Ральф. – Для того, чтобы растрезвонить на весь эфир, что ты боишься старших бопперов?

Пора было уходить. Он зря только потратил время, зря топтал лунную поверхность до самого кратера Маскелайна. Вся затея встречи с Метлой у консоли Единственного для совместного включения была пустой с самого начала. Предложение крота может затормозить прогресс, и ничего более.

Метла скользнул по сухой породе, приблизив свое тело к Ральфу вплотную. Протянув один из своих захватов, он коснулся им гусеницы Ральфа.

– Тыыых дашше предсстаффить себехх не можешшь, сколллькохх мозгофф онихх ужефф присвоиииххлихх.

Сигнал был передан при помощи слабого импульса поверхностного напряжения, заменяющего бопперам шепот.

– Онихх убиффаюххт людейхх толлькохх дляхх тогохх, чтобыххх скохпироффать ихх мозгкхх. Ониххх рассрезаютхх ихх техллла нахх чассстих, котохрыыыые потоммм иссполльзуютххсяя длллях осемммененнниях нахх происводствех исскуссствехннныхх органофф теллла. Надеххюссь, ты знаххешш, как усстроеххнны нашши ффаххбрики органнофф?

По правде говоря, Ральф никогда всерьез не задумывался о существовании под поверхностью Луны фабрик человеческих органов, где в поместительных емкостях старшие ТЭКС и работающие на них многочисленные младшие бопперы снимали приличные урожаи почек, печени, сердец и всего остального. Как-то само собой разумелось, что в качестве семени или образцов на таких фабриках использовались натуральные человеческие органы, однако он никогда…

Настойчивый маслянистый шепот продолжал гнуть свое:

– Сстаршшие бохппперыхх наняллихх убийсс. Убийссы рабохтаютхх по укасскех рохботофф-манипуляххторофф Миссстеххра Мороссисса. Доххтора Ахндерсссона ошшидаетхх печччаххльная уччассть, ессли яхх не оссстаноффлю вассс, Ралльфф…

«Ничтожный подозрительный землекоп, вот кто ты, Метла», – подумал про себя Ральф Числер. Внезапно он грубо прервал контакт с захватом крота и стронулся с места. Наемные убийцы, надо же такое придумать! Одним из недостатков архаического сообщества бопперов была та легкость, с которой подобные слухи могли распространяться. Ральф попятился от консоли Единственного.

– Я наххдеялсся, чччтох Едихнстффенный сумммеетхх наххпомммнить теххбехх, длллях чеххо тыхх быыыл соссдахн, – прошелестел направленным лучом Метла.

Ральф раздраженно раскрыл свой зонт и выкатился из-под скругленного навеса из пружинистой стали, прикрывающего консоль Единственного от прямых солнечных лучей и случайных метеоритов. Навес, открытый с обоих концов, напоминал собой модернистскую церковь, чем, по сути дела, это сооружение и являлось.

– В душе я тот же анархист, – ровным голосом проговорил Ральф. – И я ничего не забыл.

Его базисная система не подвергалась изменению с самого переворота 2001 года. Неужели Метла действительно думает, что старшие бопперы серии ЭКС представляют для анархического сообщества бопперов угрозу?

Вслед за Ральфом из-под навеса выскользнул Метла. Метле зонтик был не нужен. Мерц-покров крота отражал солнечный свет почти на сто процентов. Землекоп нагнал Ральфа и некоторое время полз с ним рядом, посматривая на старого робота со смесью жалости и уважения. Дальше их пути расходились. Метла должен был направиться в один из кротовых тоннелей, пронизывающих в этом районе толщу лунной поверхности как соты, путь же Ральфа лежал к двухсотметровой стене кратера, на которую ему предстояло взобраться.

– Я ххочччу пфреххдупредххить техбяхх, – прошипел Метла, делая последнюю попытку. – Ях пойдухх нах всехх, чтохбыхх помммешшать ваххм преххффратиххть этоххо несчаххтноххо пожиллоххо челлловекахх ффф чахххсть баххнкофф пахмятихх старшших бохпперофф. Тохх, чтохх выхх еммму гогтоххвитех, нехх есссть бессмертххие. Мых собираххемся раззрушшить всех боллльшшие машшиныхх.

Такого поворота разговора Ральф не ожидал. Это было плохо, по-настоящему плохо. Тревожно. Он остановился и несколько секунд молчал, углубившись в вычисления.

– Поступайте как знаете, раз вы наделены такой способностью, – ответил он после раздумий. – Ты прав, нам предстоит сражение, мы будет драться друг с другом. Но борьба и только борьба за существование помогает бопперам двигаться вперед. Ты решил объявить войну старшим бопперам. Я на другой стороне. Может быть, я даже соглашусь передать им мою систему и сольюсь с ними, как это произойдет с доктором Андерсоном. Я повторяю: судьба доктора Андерсона решена. Один из новых удаленных манипуляторов Морозиса уже вступил с ним в контакт.

Метла рванулся к Ральфу, потом остановился, видимо передумав. Он не мог напасть на великого освободителя бопперов, по крайней мере, сам не мог сделать это. Усилием воли Метла подавил ураганное сияние своего мерц-покрова, мигнул сигналом «СОХРАНИТЬ» и, не прощаясь, пополз по лунной пыли к ближайшему черному отверстию тоннеля. За Метлой змеился широкий извилистый след. Ральф Числер несколько мгновений стоял неподвижно, не думая ни о чем, лишь регистрируя поступающую на внешние сенсоры информацию.

Обратив вверх свою антенну, он мог ловить сигналы от всех бопперов со всей Луны. Под его ногами неустанно вгрызались в недра спутника кроты, вынюхивая следы руды, разыскивая новые месторождения. В двадцати километрах от кратера в Диски миллиарды бопперов трудолюбиво исполняли свои функции. Откуда-то издалека из космического пространства до него доносился слабый сигнал БЭКС, огромного боппера, имеющего вид обычного космического корабля, курсирующего по линии Земля – Луна. БЭКС собирался совершить посадку в космопорте Диски через пятнадцать часов.

Позволяя потоку внешней информации свободно омывать свои сенсоры, Ральф с удовольствием ощущал коллективную целенаправленность расы бопперов. Каждой машине был отведен жизненный срок в десять месяцев – десять месяцев борьбы, посвященной постройке наследника, копии самого себя. Если у тебя есть наследник, то после демонтажа, по прошествии десяти месяцев, ты продолжаешь существование. Ты заслужил это. Ральф миновал назначенный десятимесячный цикл уже тридцать шесть раз.

Стоя в одиночестве под россыпью звезд, он ощущал, как жизни индивидуальностей объединяются в общее гигантское бытие… в создание почти рудиментарного рода, испытывающее неукротимое стремление ползучего растения виться и взбираться вверх к свету, к свободе, к новым уровням.

Чувство единения, переживаемое им после каждой сессии метапрограммирования, давно стало ему привычным. Единственный стирал краткосрочную память, оставляя простор для мыслей о большем. Предоставляя время для размышлений. Ральф в очередной раз проанализировал предложение МЭКС об абсорбировании его системы. После этого жизнь Числера станет спокойной и безопасной… при условии, конечно, что сумасшедшие кроты не устроят революцию.

Ральф разогнался до максимальной скорости, 10 км/ч. До посадки БЭКС ему нужно было многое успеть. В особенности сейчас, когда Метла, усилиями своего жалкого мыслительного микрочипа, решил помешать экстракции ТЭКС системы Андерсона.

Но что так разволновало Метлу? Все будет сохранено в неприкосновенности… личность Кобба Андерсона, его воспоминания, образ мыслей. Что еще желать? Возможно, что Андерсон, узнай он всю правду, сам согласился бы на операцию. Сохранить навсегда свою систему… что может быть важнее этого?