Тайна книги Аристотеля

– Рыба, мангара, не пожалеете, очень вкусно, наш повар готовит ее на решетке.

– Что это за рыба, – спросил юноша, – я рыбак, никогда не слышал.

– Это усач, – ответил дервиш, – иракцы называют ее мангара.

– Я могу сам за себя заплатить, – сказал юноша, – не надо меня угощать.

Дервиш хмыкнул.

– Вообще-то это правильно, если я вскормлю тебе твой же дирхем, это будет неправильно. Ты мне нравишься. Как тебя зовут. Меня – Хаджи-баба.

– Меня зовут Гариб.

– Гариб, – то есть чужестранец. Интересное имя у тебя. О чем твои родители думали, когда тебя называли.

– Не знаю, – ответил юноша, – когда они были живы мне не пришло в голову спросить, а сейчас уже поздно.

– Да будет земля им пухом. Ну скажи мне, чужестранец, откуда ты взялся и что тебе нужно в славном городе Аль-Мансура? Ты ведь нездешний.

В дверь стукнули, затем она отворилась и вошел подавальщик с подносом. С него на стол перекочевали свежеиспеченная лепешка, козий сыр, тарелка с овощами и зеленью, и глиняный кувшинчик, неказистый, но круглобокий. Дервиш удостоверился в сохранности печати и кивнул головой. Подавальщик взломал печать. Дервиш вдохнул аромат и спросил:

– Откуда вино?

– Сирийское, пятилетней выдержки. Рыбу подадим позже, сперва закусите сыром.

– Ладно, иди. Будешь еще учить нас, чем закусывать.

Подавальщик виновато улыбнулся, наполнил чаши вином, пенящимся фиолетовым пузырями, и удалился. Дервиш погладил кривобокий кувшинчик и произнес:

Мне говорят кривы мои бока, что ж дрогнула горшечника рука.

– За знакомство, – добавил он, поднимая чашу.

Юноша медлил.

– Тебя что смущает? – спросил Хаджи-баба. – Пить или не пить? Не бойся. В этом заведении давние традиции. Никто не донесет. Мулам сюда вход заказан.

– Дело не в этом, – ответил Гариб, – и я вообще не мусульманин, гебр.

– Тогда тем более, пей. Сколько тебе лет?

– Восемнадцать.

– Надо же, восемнадцать. А выглядишь моложе. Мне вот уже сорок семь, а выгляжу на пятьдесят, это несправедливо. Свою жизнь я посвятил суфизму. Десять лет провел в ордене танцующих дервишей. А потом ушел от них.

– Почему? Разочаровались в учении?

– Да нет, просто голова кружиться стала, решил найти себе занятие поспокойнее. Ушел так сказать, на вольные хлеба. Теперь сам себе хозяин. Запомни, парень, главное, в жизни, это независимость. Как говорили древние философы, – потерять независимость много хуже, чем потерять невинность.

Гариб спросил:

– Что означает быть суфием?

– Освободиться от собственного я, – ответил дервиш.

– Мне это нравится, – сказал юноша и задал новый вопрос, – и все же ты мусульманин?

– Суфий не может быть только мусульманином. Многие люди говорят – мы верим только в Моисея или Христа. Другие верят ведам или священным писаниям. Но для суфия неважно кто сказал правду, тот или иной. Важна суть того, что было сказано. Если он находит истину в словах Заратуштры, он принимает ее. То же в Каббале, Коране, Библии. В действительности не может быть много религий, есть лишь одна. Как не может быть двух истин. Есть только один Бог и одна религия. Пей!

Поскольку юноша все еще колебался, дервиш произнес:

Пей, будет много мук, пока твой век не прожит.
Стечение планет не раз твой ум встревожит.
Когда умрем, наш прах пойдет на кирпичи
и кто-нибудь себе из них хоромы сложит.

Произнеся это четверостишие, Хаджи-баба выпил вино и поставил чашку на стол. Юноша последовал его примеру. Потом спросил:

– Какие замечательные слова. Кто это?

– Один поэт, я был знаком с ним короткое время, когда путешествовал по Ирану. Там есть такой городишко – Рей. Я жил в дервишеской ханаке. Вышел вечером во двор и увидел человека, который неотрывно смотрел на небосвод. Потом я услышал, как он произносит:

Как жутко звездной ночью, сам не свой
Стоишь окутан бездной мировой,
А звезды в буйном головокружении
Несутся мимо в вечность по кривой

Эти слова так поразили меня, что я немедленно предложил ему выпить со мной. Он, не чинясь, согласился. Мы пили всю ночь и разговаривали. И здоров же он выпить. Этот человек был кладезь мудрости, и он читал мне стихи всю ночь. И эта была лучшая ночь в моей жизни. Вообще то он назвался астрономом, сказал, что улемыобвинили его в безбожии, потому-то он продемонстрировал им, что земля крутится вокруг солнца, а не наоборот. Разъяренная толпа разгромила и сожгла его обсерваторию. Он скрывался от фанатиков и одну ночь провел в этой ханаке. Затем он отправился в хадж. Звал меня с собой, но я отказался, до сих пор жалею об этом.

Так откуда ты, мой юный друг. Что оставил и что ищешь?

Осушив чашу, юноша захмелел сразу же, в глазах его появился блеск. Он отложил хлеб, который держал в руках, и сказал:

– В Гиляне у отрогов гор есть рыбацкая деревушка. Я там родился и прожил всю жизнь. Ловил рыбу вместе с отцом. Родитель недавно умер, а мать я потерял еще раньше. В общем, я сирота.

– Это я уже понял. Почему же ты оставил сей доходный промысел? Бросил отчий дом?

Юноша усмехнулся.

– Этот доходный промысел позволяет едва концы с концами сводить. Но дело даже не в этом. Я не хочу всю жизнь быть рыбаком.

– А чего же ты хочешь? Могу предложить тебе работать со мной. Мне нужен помощник. Я научу тебя всем уловкам своего дела. У меня раньше была обезьянка. С ней больше подавали. Потом она издохла.

Юноша засмеялся.

– Вы хотите использовать меня вместо обезьянки?

– Ну что ты, мы придумаем какую-нибудь забавную сценку. Допустим, я буду тебя погружать в сон, а толпа будет задавать тебе вопросы. А ты во сне будешь на них отвечать. Что отвечать, я буду тебе подсказывать.