Программист

– Станислав, мы явно не понимаем друг друга, – вздохнул директор. – Каких «воздействий»? Вы возьмете топор и обрубите все лишнее? Потом молоток и приколотите то, чего не хватает?

– Воздействия могут быть любого рода…

Артур Николаевич вдруг приподнялся в кресле, повышая голос:

– Примеры, Станислав! Разжуйте мне! Положите в рот!

Стас прервался и глубоко вздохнул, чтобы заставить себя расслабиться. Сумасшедший день! Сумасшедший директор! Настоящая клиника для сумасшедших!

– Пример… – Стас опустил глаза и увидел браслет на своей руке.

– У меня на руке программатор, – молодой человек поднял руку, демонстрируя играющее на свету украшение.

– Я понял, верните запястье на электроды! – строго попросил директор. – Ну, что ж, уже лучше. Итак, что это?

– Программатор для снятия головной боли.

– Вы всегда его носите?

– Нет. Только перед экзаменами… Нервничал, напряжение, плохой сон, ну и…

– Понятно. Так?

– Медицинский программатор – простейший прибор, воздействующий на того, кто его носит, с помощью информационной последовательности, направленной на облегчение симптомов некоторого заболевания или улучшение общего состояния нуждающегося в медицинской помощи организма.

– Что вы сейчас сказали? – директор наморщил лоб с измученным видом. – Мы же договорились общаться на человеческом языке?

– Программатор соприкасается с кожей руки. Он может передавать информацию с помощью последовательности электронных импульсов – очень слабых разрядов тока, с помощью вибрации или посредством электромагнитных колебаний. Мой программатор электромагнитный. Я не ощущаю никакого воздействия, но организм, как программно-аппаратный комплекс, воспринимает ритм передатчика и постепенно перестраивается на задаваемый им режим.

– И?

– У меня перестает болеть голова.

– Понятно. Превосходное изобретение. А где вы его взяли?

– Купил в аптеке.

– То есть, в любой аптеке можно купить результат труда нейропрограммиста? – директор облегченно вздохнул, словно только теперь разобрался, о чем велась речь. – Мы говорим о чем-то чрезвычайно простом и распространенном, не так ли?

– Да.

– Ну вот. Теперь я кое-что понял. Но я – обыватель. Я ничего не смыслю в «информационных линиях». Я понял, что вы делаете что-то полезное. Например, избавляете меня от головной боли. Но как именно? Как обыватель, я не верю, что мой организм можно запрограммировать. Законы взаимодействия информации существовали до того, как их открыли – на то они и законы природы. Выходит, должны были накопиться факты, которые не объяснить иначе, как с помощью вашей теории. У вас есть примеры?

– Конечно… Много… Например… – Стас на мгновение задумался. – Гомеопатия – «метод лечения приемом внутрь малых доз вещества, в больших дозах вызывающего те же симптомы, что и сама болезнь». Гомеопатией пользовались еще в Древнем Китае. Если человек, скажем, страдал от болезни почек, но жаловался на опухание конечностей, ему назначали гомеопатическое средство, которое в больших дозах привело бы к такому же опуханию рук и ног. Скажем, пчелиный яд. Этот яд разводили в воде до такой пропорции, что правильнее было бы говорить об «информации о яде в воде», нежели о «воде с ядом». Затем, на протяжении длительного срока – года или больше – пациент принимал информацию. Самое главное: у него не только переставали отекать ноги, но и восстанавливались функции почек. Никакой прямой зависимости между почками и пчелиным ядом найти невозможно – организм получал не лекарство, а программу, вынуждающую его вводить поправки в работу системы в целом, подключать утраченные или незадействованные функции.

– Предположим. Еще?

– «Бабки-шептуньи». Народные целители. Полезную информацию они передавали посредством нашептываний, поглаживаний, через «заговоренную» (структурированную) воду.

Вода – сама по себе одно из подтверждений правомерности теории информационного взаимодействия. Как средство для хранения и передачи программного кода, она применялась людьми еще с доисторических времен. Воду с полезной информацией наши предки называли живой, с вредоносной – мертвой. При этом и живая и мертвая вода имела идентичный химический состав и, с точки зрения классической химии, никак не могла бы обладать противоположными свойствами.

– Еще?

– Совсем недавно, несколько десятилетий назад, ученые пришли к выводу, что для восстановления больного органа ему (органу) можно «дать послушать» ритм здорового. Исцеление наступало после многократного прикладывания к больному месту источника «здорового» ритма… – Стас понял, что впустую тратит силы – он давно уже сказал все, что было нужно. Рано или поздно, но директор перейдет к профессиональным тонкостям, а его вопросы действительно заставят попотеть – нужно было беречь энергию и сохранять спокойствие духа. – На самом деле, Артур Николаевич, примеров много. Программы «писались» на протяжении всей истории человечества, только, до недавнего времени, «программисты» опирались на собственную интуицию и опыт предшественников, потому часто ошибались и не достигали поставленной цели. Сейчас же модели строятся по специальной методике, исключающей случайные погрешности, а программа есть результат построения точной математической последовательности, строго приводящей исходную модель к требуемой.

Современный гомеопат работал бы так: сперва построил бы начальную модель, основываясь на жалобах пациента и проведенном обследовании. Затем конечную модель, зная, какой результат должен быть получен. По двум моделям разработал бы программный код и, наконец, внедрил бы этот код в организм человека. Не обязательно через прием малых доз вещества, как в классической гомеопатии. Может быть, предложив пациенту регулярно прослушивать последовательность звуковых колебаний, пусть даже и неакустического диапазона. Может быть, демонстрируя последовательность изображений. Может быть, установив в носимый пациентом на руке или ноге браслет – источник электромагнитных волн или механических вибраций… Как угодно – любым доступным способом.

– Что ж. – Директор кивнул. – Я понял: нейропрограммист – это врач.

Стас недоуменно поднял брови – Артур Николаевич либо удачно разыгрывал из себя дурочка, либо в отделе кадров и в самом деле не особенно разбирались в том, чем занимались в остальных отделах института.

– Не обязательно. Нейропрограммирование можно использовать во многих областях. Люди – информация в мире информации. Мы влияем на окружающий мир, окружающий мир влияет на нас. Каждый предмет в квартире, где мы живем; цвет или форма, запах или звучание каждого объекта живой и неживой природы вокруг нас влияют на состояние нашего собственного информационного поля. Корректируя эффект информационных влияний, мы можем достичь новых высот, можем привлечь в свою жизнь успех, гармонию и процветание.

– А вы уже привлекли успех и процветание, или вам не так важно, процветаете вы или нет? – заинтересовался услышанным Артур Николаевич.

– Но это же только теория! – Стас улыбнулся его наигранной наивности. – Правда до наших дней дожило одно древнее практическое учение о воздействии окружения человека на его удачу – «Фэн Шуй». Его приверженцы веками собирали рекомендации, как наладить жизнь с помощью перестановки предметов или изменения их ориентации по сторонам света. Однако результат они не гарантировали, объясняя все неудачи «звездной судьбой» человека, которую, якобы, изменить невозможно.

Если бы для ответа на вопрос, как изменить информацию о человеке, чтобы жизнь человека изменилась в лучшую сторону, применялись методы нейропрограммирования, результаты не заставили бы себя ждать. К сожалению, никто еще не сумел построить модель неудачника, из нее получить модель везучего, а потом написать код, превращающий первого во второго.

– Как думаете, почему? – директор, наконец, перестал играть в глуповатого экзаменатора и посмотрел на Стаса с легкой улыбкой прекрасно осведомленного собеседника – видимо опрос входил в завершающую стадию.

– Ну, потому, наверное, что никто еще не научился описывать математически такие абстрактные понятия, как «везение» и «невезение», «удачу» и «неудачу».

Директор снял очки и кивнул.

– Хорошо, Станислав Александрович! Не буду вас больше мучить. Я удовлетворен.

Он поднялся, намереваясь прощаться. Для Стаса такой резкий переход от диалога к прощанию оказался полной неожиданностью.

– Все в порядке, – успокоил директор. – Теперь вас отведут к начальнику отдела безопасности. Тот объяснит, что и как дальше.

– Это и было собеседование? – осознал Стас.

– Собеседование? Да.

– Я принят?

– Пока нет.

– То есть?

– Вас оформят к нам только по прохождении карантина.

Стас насупился, отмечая, что препятствия на пути к банальному оформлению на работу возникают здесь бесконечно:

– Карантина?

– Не волнуйтесь, Станислав. Идите! Вам там все объяснят.