Метро 2033: Пифия

– Никого, – промямлила девочка.

– Тогда что ты там забыла? – искренне удивилась Гончая. – Снова отловят и продадут в бордель или вообще сожрут с голодухи.

Она ничуть не кривила душой. В метро судьба любой сироты-малолетки была незавидна, особенно на нищих станциях вроде Маяковской, и малая, скорее всего, и сама догадывалась об этом.

– В общем, так, – отрезала Гончая. – Доведу тебя до Белорусской, а дальше можешь идти куда хочешь.

Малая снова всхлипнула, но, поколебавшись, все-таки последовала за ней. Теперь, когда девчонка сделала выбор, нельзя позволять ей передумать. Гончая ускорила шаг, но вынуждена была притормозить, потому что плетущаяся следом малая не поспевала за ней.

Встреча с ходоками прошла без осложнений, хотя они встретились всего в двадцати шагах от лежащих на путях трупов. Но пламя горящего факела не разгоняло мрак настолько далеко, а свой фонарь Гончая предусмотрительно забрала у малой и заранее погасила. Ходоков оказалось двое, Гончая не ошиблась, пожилой мужчина в ушанке и рваном ватнике держал в руке факел, и за ним топталась замотанная в длинную шаль женщина неопределенного возраста со связкой пустых плетеных корзин разных размеров. Завидев незнакомцев, мужчина и его спутница прижались к стене и не шевелились, пока Гончая с малой не прошли мимо. Они до смерти перепугались и не напрасно. Незнакомку, повстречавшуюся им в туннеле, следовало бояться.

Страхи ходоков полностью подтвердились, когда они набрели на свежие трупы.

– Ой, батюшки! Покойники! – огласили туннель всполошенные крики обладательницы плетеных корзин.

– Заткнись, дура! – сердито прикрикнул на нее мужчина, и женщина тут же замолчала.

Она оказалась не только трусливой, но и сообразительной.

* * *

Гончая с любопытством разглядывала маленькую пленницу. Отчего-то малая разозлилась на свою спасительницу. Но отчего?! А ее вопрос: «Зачем я тебе? Почему ты не уходишь?» Похоже, девчонка всерьез хочет, чтобы женщина, вырвавшая ее из рук похитителей, ушла.

«Не дождешься, – мысленно усмехнулась Гончая. – Я не для того искала тебя по всему метро, чтобы сейчас сдаться и уйти».

Найти девчонку оказалось сложнее, чем двух шакалов, необходимых для ее похищения. Если бы не случайная встреча в перегоне между станциями Войковская и Сокол, Гончая так бы и бродила по метро, пытаясь напасть на след автора таинственных рисунков. Но через несколько дней бесплодных поисков ей наконец повезло.

Шагая по туннелю, она нагнала торгашей-мешочников, из тех, что в одиночку или группами мотаются от станции к станции, выменивая на еду и выпивку, а если повезет, то и на патроны, свой нехитрый товар. Такие приходящие торговцы не имели насиженного места и постоянно курсировали между станциями, оттого их еще называли челноками. Купцов этих оказалось трое: невысокий, но плотный, крепко сбитый мужик лет сорока пяти и с ним двое молодых парней, по возрасту вполне годящихся ему в сыновья. Поначалу Гончая так и предположила и лишь позже поняла, что парни не сыновья и даже не торговцы, а всего лишь носильщики, нанятые хозяином за несколько патронов, чтобы таскать мешки с барахлом. Сам коммерсант тоже не отлынивал от работы и нес за плечами пухлый, туго набитый рюкзак.

Он шагал последним, держась за спинами носильщиков, очевидно, считая это место самым безопасным. И ошибался, чаще всего грабители нападали на торговые караваны именно с тыла. К тому же челноки оказались невнимательными, никто из них не заметил, что следом идет незнакомая женщина, хотя Гончая шагала, совершенно не скрываясь. Чтобы не испугать мешочников своим внезапным появлением, она сделала вид, что оступилась, да еще и вскрикнула «от боли».

Мужик с рюкзаком, замыкавший цепочку, поспешно развернулся на звук, но, увидев перед собой одинокую женскую фигуру, сразу успокоился.

– Эй! Стой на месте! – строго сказал он. – Кто такая?!

В руках торговец держал короткую двустволку с отпиленными стволами – неплохое оружие для ближнего боя, но лишь при условии быстрой перезарядки. Окинув его опытным взглядом, Гончая сразу поставила под сомнение его умение владеть обрезом. Судя по тому, что стволы ружья смотрели не на нее, а всего лишь в ее сторону, челноку редко приходилось использовать свой дробовик по прямому назначению. Скорее всего, оружие служило лишь средством устрашения его носильщиков и конкурентов. Спутники челнока и вовсе не были вооружены. Даже ножом! Поразительное безрассудство!

Все же Гончая не расслаблялась, готовая в любой момент нырнуть в темноту, исчезнув из круга света коптящей масляной лампы, которую направил на нее один из парней-носильщиков. А ее опущенная к бедру и прикрытая полой армейской плащ-накидки правая рука сжимала рукоятку взведенного «макарова» с навинченным на ствол кустарным, но эффективным глушителем. Даже из такого неказистого на первый взгляд пистолета Гончая могла за несколько секунд выпустить все восемь пуль, уложив их в круг, размером с донышко стеклянной бутылки. При желании или в случае хоть малейшей опасности для нее она могла перестрелять всех троих за те же несколько секунд, но никто из стоящих перед ней мужчин, конечно, не догадывался об этом.

Гончая хорошо знала, как выглядит в их глазах. Молодая женщина, закутанная в потертую армейскую плащ-накидку. Впрочем, растрепанные волосы, чумазое лицом и тусклое освещение должны прибавить к ее возрасту еще пяток лет. Так что челноки вряд ли сочтут повстречавшуюся им на пути незнакомку такой уж молодой.

– Гм, с Сухаревки я, – добавив в голос соответствующей образу хрипотцы, невпопад ответила Гончая.

– Далеко забрела, – усмехнулся мужик с дробовиком. – А идешь куда?!

Ружье опустилось – очевидно, предыдущий ответ вполне удовлетворил его.

– Туда, – «бродяжка» махнула левой рукой в сторону Войковской. Правая по-прежнему цепко сжимала рукоятку пистолета, хотя Гончая была почти уверена, что на сей раз оружие не понадобится.

– Можно с вами? – робко спросила она.

– Ишь ты, – челнок покачал головой и окончательно опустил ружье. – А что ты умеешь?

«Ты даже не представляешь!»

Она действительно умела такое, на что во всем Московском метро были способны лишь единицы. И даже еще кое-что сверх этого. Но торговцам ни к чему лишняя информация. Даже всемогущий Стратег, мнивший себя координатором и невидимым кукловодом обитаемой части подземного мира Московского метро, даже он не все знал о ней. Многого не знал. А уж остальные и подавно.

Но челнока интересовало другое.

Гончая оценивающе взглянула на мужика. Внутреннее чутье подсказывало, что она не заинтересовала его как женщина. Да и на Войковской, последнем прибежище идейных анархистов, куда направлялись челноки, полно разбитных веселых девиц, среди которых наверняка найдется пара-тройка таких, которые за стакан самогона и дармовую жрачку охотно скрасят одиночество усталого путника как за столом, так и в постели. Значит, вопрос задан просто для порядка и без какой-либо задней мысли. Точнее, с единственной целью – обозначить его главенствующее положение и ее зависимый статус. Поэтому отвечать надо соответствующе.

– Что велят, – Гончая неопределенно пожала плечами и снова попала в цель.

– Ладно, топай, – великодушно разрешил мужик, потом повернулся к носильщикам и грозно прикрикнул: – Ну, чего вылупились?! Пошли, пошли! Я вас дармоедов за просто так кормить не буду.

Нагруженные мешками парни молча двинулись вперед, а Гончая присоединилась к отставшему на несколько шагов торговцу. Тот не возражал.

Спутник ли оказался разговорчивым или это встреча с незнакомкой так развязала ему язык? К тому же он понятия не имел о разведдопросе. Задав лишь несколько безобидных на первый взгляд вопросов, Гончая выяснила, кто он и откуда, где успел побывать, как давно челночит и что именно несет на продажу.

– Да какая нынче торговля, – удрученно вздохнул мужик через несколько минут разговора. – Обнищал народ. Я вот на днях на Маяковской был. Так там, не поверишь, лишь одна деваха коробку цветных карандашей для младшей сестренки купила, а остальные вообще ничего.

В мозгу Гончей прозвенел тревожный сигнал: «Цветные карандаши для младшей сестренки!»

– Что за деваха? – с напускным безразличием спросила она.

– Обычная, из местных. Но видно, любит сестру. По мне так лучше бы жратвы купила себе и ей, а та, видишь, карандаши хочет! Еще рисунки на обмен предлагала. На первый взгляд вроде детские каракули, а приглядишься, ничего так нарисовано. Только на кой они мне – их же не продашь. Кому они сейчас нужны, рисунки эти?

«А Стратегу зачем-то понадобились».

Торговец много чего еще наговорил, до самой Войковской болтал не закрывая рта. Гончая умело поддерживала разговор, но слушала его в пол-уха. Мысленно она уже была на Маяковской.

* * *

Женщина-кошка сняла со стены туннеля развешанную рубашку, надела и принялась застегивать пуговицы. Майка терпеливо ждала. Заправив рубашку в свои широкие штаны, женщина-кошка набросила накидку и стянула тесемками под горлом.

«Не ответит», – решила Майка и ошиблась.

– Я уйду, – сказала женщина-кошка. – Мне есть куда идти. А вот тебе, – ее указательный палец нацелился Майке в лоб, – некуда!

На какой-то миг Майке показалось, что это не палец, а ствол пистолета и что женщина-кошка сейчас застрелит ее. Но тут губы женщины сложились в улыбку, и жуткое ощущение исчезло.

– Так что, кончай дуться, – сказала она. – Давай поднимайся, и пошли. Чая горячего выпьем, а то я пока спала, так замерзла.

От упоминания о чае у Майки заурчало в животе. Чай! Она и не помнила, когда в последний раз пила настоящий грибной чай. Последнее время они с сестрой пили только вскипяченную воду, которая почти всегда пахла гнилью. Когда вода была особенно противной, сестра улыбалась и ободряюще говорила: «Ничего, вот разбогатеем и выпьем настоящего чая».

Майка вдруг почувствовала, что по ее щекам текут слезы. Она размазала их ладошкой по лицу и недоверчиво пробормотала:

– Ты правда купишь мне чая?