Рыцарь двух миров

Рыцарь двух миров
Сергей Садов

Рыцарь Ордена #2
Непредсказуемы повороты судьбы. Даже Рыцарю Ордена неведомо, что его ждет за очередным поворотом. Враг стал другом. На дороге поджидают засады. Вот наконец и отчий дом, но приключения не закончены. Теперь и родной мир требует от Егора Громова доказательств того, что он не случайно носит свой титул. Что честь и достоинство рыцаря для него вовсе не пустой звук. Безопасность его друзей и родных по-прежнему дороги ему: однажды став рыцарем, он остается им везде. Куда бы ни занесла его судьба.

Сергей Садов

Рыцарь двух миров

Мальчишки, вы смелый и верный народ,

А то, что малы, не беда.

Оседланный конь снова ждет у ворот

Во все времена и всегда,

Зовет нас счастливая наша звезда,

И светит ковыльный прибой,

И мы непременно домчимся туда,

Где нас не хватает с тобой![1 - Слова песни «Дружба, нас веди» В. Лебедева. (Из кинофильма «Макар-следопыт».)]

Часть первая

Поиски

Глава 1

Город медленно проступал на горизонте, а потом вдруг словно прыгнул вперед, оказавшись прямо перед нами. Наш караван входил в Босфор. Я замер, восхищенно рассматривая открывшуюся картину. За время путешествия я уже повидал много городов этого мира, но град Великого Константина затмевал их все. Солнце еще только поднялось над горизонтом, но из-за строений его еще не было видно, в результате город оказался окутанным золотистым сиянием, а легкая дымка над водой придавала ему еще более сказочный вид. Чем-то этот вид напоминал вид Питера со стороны Финского залива, с той лишь разницей, что Питер все-таки северный город и его красота кажется суровой и сдержанной. А здесь игра красок в лучах солнца, синее-синее море и неповторимые ароматы в воздухе, буйство южной растительности, игра света на золотых куполах церквей и огромные каменные здания вдоль одетой в гранит императорской набережной. Хотя вблизи город уже не казался воздушным и легким. Он скорее подавлял своим величием.

Правда, все это продолжалось только до входа в порт. В порту нас встретила реальность во всей ее красе: разнообразный мусор на воде, запахи моря уступили место несколько другим запахам, вдыхать которые было уже несколько менее приятно. Я поморщился. Вот и верь тем, кто говорит, что дотехнологическая эпоха была девственно чиста и не изгажена продуктами деятельности человека. В общем-то, что вдыхать пары бензина, что запахи гниющей рыбы, огромной кучей выложенной на берегу, мимо которого мы проплывали, разницы особой нет. Наверное, бензин даже приятнее.

К счастью, этот рыбацкий квартал мы миновали быстро, и наш корабль свернул к торговым причалам. Здесь уже никакой экзотики не было – склады, причалы, торговые представительства и корабли, пришедшие, казалось, со всего света. По всей акватории порта туда-сюда непрестанно сновали лодки и лодчонки разного размера и вида, перевозившие грузы или людей на корабли и обратно. Вот мимо нас проплыла какая-то длинная лодка, нагруженная фруктами. Высокий человек в одних холщовых штанах, закатанных до колен, стоял на корме, медленно двигая огромное весло. Повинуясь его воле, лодка довольно живо проплыла мимо нас. Мужчина проводил наш корабль равнодушным взглядом и отправился куда-то дальше по своим делам. Я усмехнулся. Вот человек, которому нет дела ни до каких проблем со Сверкающим, Ключами и прочей высокой политики. Наверное, я ему даже позавидовал в этот момент… чуть-чуть.

Корабли были повсюду. Пришвартованные к причалам и стоявшие на якоре на рейде, большие и маленькие, океанские и речные. Такого разнообразия я не встречал даже в Амстере. Жаль, я совершенно не разбираюсь в них. Но вот корабли Амстера отличить я все-таки могу по весьма характерным высоким кормовым надстройкам, их, кстати, здесь было больше всего. В результате недавних событий они оказались отрезаны от родины блокадой и теперь скопились в порту, ожидая, когда освободятся торговые пути и можно будет вернуться домой. Этими кораблями были забиты все свободные места. Я даже засомневался, что мы куда-нибудь сможем причалить. Но наш капитан, похоже, прекрасно знал свое дело и уверенно вел корабль через скопление разных плавсредств.

Мягкий толчок, многотонная громада корабля замерла, матросы торопливо крепят швартовы, спущен трап, и мы, сойдя на берег, мгновенно оказались погружены в бурлящую жизнь крупного порта. Разноязычная толпа, что-то кричат грузчики, приказчики сердито командуют разгрузкой, переговариваются матросы, короткие команды, свистки боцманских дудок, зеваки на берегу, разносчики, предлагающие свой товар, мальчишки, шныряющие под ногами. Но в этих привычных звуках чувствовалась какое-то беспокойство, какая-то нервозность, далекая от обычной деловой суеты. То там, то тут виднелись группы что-то бурно обсуждающих людей. Мало кто понимал, что происходит, и каждый норовил высказать свою версию событий, часто очень далекую от истины, но в которую верил всей душой.

Люди жаждали новостей. Может, именно поэтому наш караван, оставшийся бы незамеченным в любое другое время в таком крупном городе, привлек всеобщее внимание. Все собравшиеся на берегу уже каким-то непостижимым образом знали, что мы участники сражения на Днепре (так здесь называли битву с мятежниками Слава), и торопились узнать у нас последние новости из Китежа. В результате, едва сойдя с корабля, мы были вынуждены пробиваться сквозь множество людей – и если бы не Илья Муромец, то мы застряли бы здесь надолго. Он шел первым и, как мощный ледокол, раздвигал толпу, прокладывая дорогу. За его широкой спиной двигались Леонор и Эльвинг, а следом, упираясь носами в их спины, шли Далила, Рон и я, Ролон замыкал наше шествие. Далила крепко держала меня и Рона за руки. Я, конечно, понимал ее беспокойство, но все же заметил, что я как-никак рыцарь и, следовательно, могу обойтись без такой опеки. В ответ мне пришлось услышать весьма интересную фразу о том, что я могу сделать со своим рыцарством.

– Энинг, ты, конечно, рыцарь, но сейчас всем на это глубоко наплевать! Рыцаря здесь могут затоптать так же легко, как и обычного крестьянина… особенно если рыцарь такой мелкий.

Я уже хотел было обидеться на «мелкого рыцаря», но, поразмыслив, решил, что она права. В данный момент имел значение не чин, а габариты.

В конце концов нам удалось пробиться (благодаря чуду и поистине богатырской силе Ильи Муромца) к грузовым причалам, где как раз выводили наших лошадей.

Верхом мы сразу стали двигаться быстрее и поторопились направить коней в ближайшую улицу, стремясь как можно скорее покинуть это столпотворение.

– Уф, ну и кошмар! Впрочем, должен заметить, такой момент просто идеален для работы, хотя тут есть определенные трудности, – заметил Ролон, когда мы удалились от причалов, отъехали на приличное расстояние.

– Для какой работы? – с интересом спросил Рон.

– Ни для какой, – поспешно вставил я, вспомнив о профессии Ролона.

– Да ладно тебе, – надулся Рон, с вызовом посматривая на меня. – Будто я не знаю, что Ролон наемный убийца. Я же не ребенок!

Ролон весело рассмеялся и тоже обернулся ко мне:

– А что? Он уже достаточно взрослый, чтобы знать такие вещи. Пожалуй, я могу взять его в ученики.

– Только через мой труп! – рявкнул я прежде, чем сообразил, что надо мной попросту смеются.

Рон же воспринял все всерьез.

– Правда!

– Правда. Если твой наставник разрешит. – Ролон весело кивнул в мою сторону.

– Хватит издеваться над ребенком… – ляпнул я, слишком поздно сообразив, что «ребенком» вполне можно назвать и меня.

Взрыв смеха показал, что именно так все и подумали. Вот вам и уверения Мастера, что к рыцарям, несмотря на их возраст, отношение всегда уважительное.

– Вообще-то я имел в виду только Рона…

В ответ еще более громкий смех.

– Очень смешно. Вы еще не забыли, что мы здесь по делу? – Кажется, подшучивая надо мной, друзья хотели, чтобы я как можно реже вспоминал Буефара. Они не оставляли меня одного ни на минуту и вовлекали в любые, самые пустяковые разговоры. Вообще, я заметил, что все, кроме разве что Рона, относятся ко мне несколько покровительственно. Стараются оградить от проблем и повседневных забот, оставив мне только то, что непосредственно связано с моим делом. Не скажу, что от этого я был в восторге, но, с другой стороны, понимал, что рыцарь я или не рыцарь, хорошо я сражаюсь или плохо, но для них я все равно остаюсь ребенком, по воле рока влезшим в дела взрослых и нуждающимся в поддержке. Этой поддержкой они и старались обеспечить меня по мере сил, и я за это был им очень благодарен. Не знаю, хватило ли бы у меня выдержки и сил в одиночку справиться с тем, что довелось мне пережить за последнее время.

– Не обижайся, Энинг, – улыбнулась Далила. – Ты же понимаешь, что мы все тебя любим. А это просто дружеские шутки. Ты же не будешь обижаться на шутки друзей?

– Буду, – упрямо заявил я, безуспешно старясь выглядеть сердитым. Бесполезно. Я уже давно заметил, что на Далилу просто невозможно сердиться. Она всегда знала, что надо сказать, чтобы я не обижался. А ведь именно от нее я чаще всего слышал ехидные замечания, и тем не менее… Странно все это.

– Куда теперь? – поспешил вмешаться в разговор Илья Муромец.

Только сейчас я внимательно осмотрелся вокруг. Мы выехали на огромную площадь с каким-то храмом, явно не христианским. Константинополь недаром называли городом площадей. Ни в каком другом городе не было их столько, как здесь. Жители столицы самой могучей империи, казалось, задались целью подавить всех приезжих величием своего города. На площадях – мраморные дворцы в пять или даже шесть этажей, величественные соборы всевозможных религий… Все это являлось зримым символом величия империи.

Таким же символом величия империи была и архитектура города. Никому не дозволялось строить так, как кому захочется. Все проекты утверждались имперской комиссией, и только после тщательного рассмотрения того, как впишется здание в существующий архитектурный ансамбль, давалось разрешение на строительство. Все это создавало особый, ни с чем не сравнимый облик города. Пожалуй, его действительно можно было назвать самым красивым, большим и величественным городом планеты. Но на меня, выросшего в другом мире и видевшего города гораздо крупнее этого, он не произвел сильного впечатления. И даже в этом мире мне довелось видеть город красивее этого. Пусть там уже почти не осталось целых зданий, пусть его улицы заросли бурьяном, но даже в таком виде Атл оставался самым прекрасным городом Магического мира.

Но довольно об архитектуре. Пора было подумать и о делах.

– Пожалуй, для начала стоит найти гостиницу.

Это не вызвало ни у кого возражений. Тут мне еще кое-что пришло в голову.

– Ролон, ты говорил, что толпа на причалах – это идеальное место для наемного убийцы? Если это так, то почему же нас там не встретили люди Сверкающего? Он же знал, что мы плывем сюда?