Бородатая банда

– Нас поджидают, – догадался я.

* * *

Я очень приблизительно представлял, что следует делать, и потому проинструктировал экипажи патрульных машин и командиров отделений в соответствии со своими представлениями о ситуации, и, используя советы подполковника Подкопаева, которые не походили на приказы, тем не менее я принял их к исполнению. И даже обосновал необходимость перечисленных действий. Конечно, «гиббоны» не пришли в восторг от предложения устроить рыбалку «на живца», где они будут исполнять его роль. Тем не менее поняли, что это единственная возможность спровоцировать бандитов на активные действия, и мужественно согласились принять на себя первый удар.

Командиров отделений я предупредил особо:

– Внимательно смотреть. Как только из машины высунется ствол, сразу стрелять на поражение. Опережать противника! Отделение отвечает за безопасность инспекторов ГИБДД. Спрашивать буду по всей строгости…

Не знаю уж, насколько мои указания утешили ментов. Физиономии у них как были, так и остались кислыми. Видимо, они просто ставили себя на место моих солдат и не были уверены в возможности точной очереди на опережение по движущейся машине. А я знал, что говорил, знал уровень подготовки своих солдат и потому не сомневался в результате. Прикрыть инспекторов при необходимости они смогут.

Сложность ситуации была еще и в том, что все шесть инспекторов ДПС носили капитанские звания, но они согласно кивали на слова старшего лейтенанта, меня то есть, понимая, должно быть, что их капитанские звания – звания служебные, а не воинские. А в данном случае проводилась боевая операция, и ГИБДД здесь выполняла исключительно второстепенные функции. И потому я смело назначил ответственными за операцию на двух отдельных участках своих сержантов, а на третьем участке возглавил операцию сам.

Капитанов ГИБДД это, к счастью, не сильно задело. Все-таки ореол спецназа ГРУ играл свою роль даже в такой обстановке. Кроме того, не все и не всегда, невзирая на звания, готовы взять на себя ответственность за неуспех, если он случится, хотя все и всегда готовы считать именно себя победителем в случае победы.

Поскольку мы были мало знакомы с местными условиями, инспекторы взяли на себя обязанность вкруговую, минуя город, вывести отделения к местам патрулирования дороги. Сначала уехали два отделения, потом с места тронулся и «Форд Фокус», который должен был работать с нашей группой. «Форд» ехал медленно, трепетно относясь к своему «здоровью», и мы вынуждены были ехать так же неспешно, хотя для наших гусениц местные проселочные дороги были, в общем-то, идентичны асфальтовым дорогам. Трясло ничуть не больше.

Я сам давно привык к передвижению на боевых машинах пехоты и не сильно утомлялся от лязганья гусениц и существующей системы амортизации, ничуть не похожей даже на систему амортизации армейского грузовика. И потому легко переносил подобный способ передвижения. Солдаты же, особенно солдаты срочной службы, привыкнуть еще не успели, им было тяжелее.

На место мы приехали через полтора часа. Миновав по окружности Махачкалу, выбрались на ту же трассу «Кавказ», где «Форд Фокус» остановился.

Я осмотрелся и нашел в стороне от дороги скопление больших камней. Сверился с планшетником, в котором имелась спутниковая карта с возможностью укрупнения изображения вплоть до разложения на квадратики пикселов. Вид сверху показал, что БМП может свободно заехать и встать среди камней, над которыми будет в состоянии вертеть башней и направлять стомиллиметровую пусковую установку, автоматическую тридцатимиллиметровую пушку и спаренный с ней пулемет ПКТ[2 - Пулемет ПКТ – пулемет Калашникова танковый, калибра 7,62 миллиметра. НА БМП-3 один пулемет спарен с автоматической пушкой, а два располагаются по обе стороны от места механика-водителя и управляются десантниками, то есть непостоянными членами экипажа. Кроме того, на вооружении БМП-3 имеется ПТРК «Конкурс», способный подбить любой современный танк, и объединенный с ним автоматический гранатомет «АГ-17», установленные над башней. Управление огнем производится развитой автоматизированной системой с лазерным дальномером, электронным баллистическим вычислителем, двухплоскостным стабилизатором вооружения, стабилизированным прицелом наводчика 1К13-2, дублированными пультами управления командира и наводчика.] на большой участок дороги. Если какая-то машина и проскочит мимо, то будет уничтожена всего одной короткой очередью автоматической пушки. Легковые автомобили, даже бронированные, не смогут выдержать подобный удар. Это многократно проверено.

Солдат я разделил на две неравные группы – семерых оставил с правой стороны, приказав выкопать окопы для стрельбы лежа, устроиться там и замаскироваться. Троих отправил на противоположную сторону дороги, которую мы контролировать не намеревались, поскольку она вела не из Махачкалы в Дербент, а из Дербента в Махачкалу. Но в случае обострения ситуации бандиты, если им посчастливится на нас нарваться, могут отступить и за дорогу, а там их встретят в своих замаскированных окопах трое опытных бойцов, стреляющих без промаха.

– Второе отделение! – запросил я по связи.

– Я! – отозвался командир отделения сержант Коля Корнелазов.

– Доложите обстановку.

– Прибыли, товарищ Добрыня, на позицию. Начали устраиваться. Копаем окопы…

– БМП куда поставите?

– Тут в восьмидесяти метрах от дороги два дома стоят. Инспектор ДПС пошел договариваться с местными жителями. Если договорится, поставим за забором во дворе. С дороги будет непонятно, что там стоит. Прямо между двух сараев место есть. Сараи в разных дворах, но между ними общий забор, за забором высокие кусты, въехать без разрушений можно только через двор. Над кустами только башня торчать будет. Вот, товарищ Добрыня, инспектор вышел с хозяином. Машет издали, с места, рукой, приглашает. Все, БМП поехала… А мы окопы роем… Маскировочная сетка есть.

– Дорога у вас высокая?

– Чуть больше метра над равниной. В отдельных местах до полутора метров.

– Значит, обзор есть.

– Так точно. Нормальный обзор.

– Как солдат расположил?

– Семеро с нашей стороны, на направлении от Махачкалы, трое на противоположной.

Опытный сержант контрактной службы продублировал мои действия, не спрашивая совета и не зная, как поступил я. Школа-то одна, хотя я в ней – преподаватель, а сержанты – пока еще все-таки ученики, но ученики толковые.

– Нормально. Продолжай устраиваться. Третье отделение!

– Я, товарищ Добрыня! – отозвался старший сержант Лысаков, который командовал третьей группой.

– Докладывай, Леня!

– Все точно так – соотношение семь к трем по обе стороны дороги. Разница только в отсутствии домов. БМП спрятать некуда. Я думал, закопать в землю за ближайшим холмиком, но там, мы посмотрели, земля – на тридцать сантиметров, дальше – сплошные камни. БМП только отвал свой[3 - БМП-3 имеет собственный отвал, наподобие бульдозерного, применяемый для самоокапывания, что позволяет боевой машине вырыть для себя полноценный окоп. В боевой обстановке отвал в сложенном состоянии выполняет роль дополнительной, своего рода динамической защиты корпуса боевой машины пехоты от поражения минами и противотанковыми гранатами.] погнет…

– И что решил?

– Посоветовались с ментами, решили отогнать БМП за поворот дороги. Там – заросли кустов. Они с нашей стороны прикроют, а с противоположной и прятаться не от кого. Там дорога из Дербента в Махачкалу идет. Мы же это направление не контролируем…

– Нормально, продолжайте работать, – сдержанно оценил я начало операции, не давая пока никому оценку. – Конец связи…

– Конец связи… – поочередно подтвердили младшие командиры…

* * *

Окоп для себя я копал самостоятельно, хотя хорошо знал, что многие офицеры заставляют солдат выполнять эту мозольную работу. Но я копать умею с детства и с земляными работами всегда справляюсь без проблем. Даже если земля каменистая. Тем более копать требовалось не глубоко, окоп следовало делать лежачий. Для маскировки я, опережая всех солдат, добежал до ближайших кустов в недалекой низинке, вырубил несколько палок тальника, которые укрепил над своим окопом дугой, по изгибу палок. Таким образом, мне не требовалось укрываться маскировочной сеткой, как одеялом, и путаться в ней при необходимости выбраться.

Солдаты первого отделения, заметив мои действия, тоже устремились к кустам, желая благоустроить свои окопы так же, как их командир. Благо малые саперные лопатки были у всех, они с превеликим удовольствием заменяли солдатам топоры. Таким образом, уже через десять минут все первое отделение во главе с командиром взвода, со мной то есть, лежало на земле, ощупывая прицелами проезжающие машины.

Два инспектора ГИБДД действовали грамотно. Хотя мне только с опозданием пришла в голову мысль, что нельзя останавливать сразу несколько машин, как это обычно происходит, чтобы бандиты, как уже было вчера в поселке Балтийский, не подстрелили посторонних людей. «Гиббоны» вскоре сообразили и стали останавливать машины только по одной. Видимо, информация о вчерашних происшествиях у инспекторов ДПС имелась, их руководство умело делать нужные выводы и провело необходимый правильный инструктаж.

Машины останавливали, документы проверяли, в двух машинах был даже произведен досмотр багажника, хотя я читал недавно в Интернете, что это противоправные действия и на осмотр требуется отдельный судебный ордер. Никто в инспекторов не стрелял, ни из одного окна проезжавших мимо автомобилей не высовывались ни автоматные, ни пистолетные стволы, не выглядывала черная пасть гранатомета.

Все проходило тихо и мирно, я и мои солдаты начали даже уставать от однообразия.

Это было неприятное ощущение. Я хорошо знаю, что существует некий «закон вредности», согласно которому самые критические действия начинаются в момент наибольшей усталости.

Чтобы снять общее напряжение, я разделил группу на четыре части, объявив об этом по связи. Страховали инспекторов мы теперь парами. Семеро солдат и я. Первая пара отслеживала две машины. Остальные должны были поддерживать наблюдателей огнем только в случае обострения ситуации. Две машины проходили, в дело включалась вторая пара, еще через две машины – третья, потом четвертая, а потом снова работала первая. Так легче переносить усталость однообразия. И есть время отдохнуть. А уж чтобы перестроиться с отдыха на работу – на это любому из моих солдат требуется только доля секунды или одна команда. Оставшиеся трое солдат по другую сторону дороги вообще наблюдения не вели. Они должны были вступить в дело только в случае обострения ситуации.

* * *

Ночью, после того как они остановились в Чечне прямо посреди дороги, чтобы залить в бак из канистры солярку, Джабраил обошел машину с фонариком, покачал головой и вытащил телефонную трубку. Кому он звонил, Джахпар не знал, он вообще делал вид, что не знает чеченского языка, и всем своим видом показывал, что не слушает разговор, тем более что Джабраил отошел в сторону и расслышать можно было только отдельные слова.

Джабраил вернулся к машине и безоговорочно приказал:

– Все свое из машины забрать. Машину поджечь. На простреленной машине нас остановят на первом же посту. И сразу расстреляют. Не жалеть железа! – добавил он, видя тоскливый взгляд водителя. – И себя не жалеть…

– Как добираться будем? – спросил Джахпар.

– Выходим дальше пешком. Нам навстречу две машины выслали. Алхазур сам едет. Доедем и мы…

Джахпара слегка задело, что Джабраил даже не посоветовался с ним. А ведь он всегда советовался прежде. А как иначе, если Джахпар прибыл оттуда специально, чтобы поднять таких людей, как Джабраил! Он ведь имама информацией снабжает, и деньги на его счет переводятся только по звонку Джахпара. Мог бы и больше уважения проявлять. Но молодости требовалось самоутверждение властью.

Остатки солярки из канистры вылили на сиденья и на тряпки, которые бросили в двигатель. Конечно, солярка горит хуже бензина. Тем не менее, когда водитель догнал группу, за их спинами уже полыхал огромный костер. Зачем-то водитель согнал ее с дороги. Наверное, рассчитывал, что так сгоревший внедорожник будет больше походить на жертву аварии…